Волчица советника - Елена Литвиненко

— Иди, сам справлюсь, — отмахнулся Тим, когда я, приплясывая после ледника, предложила помочь. — Не хватало еще, чтобы ты среди вилланов крутилась.

Граф был не просто не в духе, он был в ярости — Карильо, мастер над финансами и Третий из Совета Четырех, зажимал золото, и Его Сиятельству пришлось оплатить заказ оружейникам и артефакторам из своего, далеко не бездонного, кармана.

Род Виоре был богат, очень богат, но его богатство составляли плодородные земли долины Йарра, виноградники, медные, железные и серебряные рудники, фамильные драгоценности и ценные бумаги, торговые корабли, солеварни и несколько имений на островах. А вот со свободными деньгами были проблемы, особенно сейчас, когда граф отдал полторы тысячи золотых в уплату вообще-то княжеского долга.

Все это я узнала из документов, папку с которыми мне бросил Йарра, прежде чем приступить к еде.

— Полюбуйся.

Помню, я просматривала колонки цифр — и у меня волосы на затылке шевелились: это что же выходит, мы теперь всем замком полностью на натуральное хозяйство перейдем? Ввиду экономии? А ходить будем голышом либо в шкурах, потому что хлопок у нас не растет, льна не хватит, а овец мы выращиваем только мясных, с них много шерсти не настричь. А еще нужно крышу перекрыть, и Южная башня после пришедшей со стороны Леса грозы прямо умоляет о ремонте. И я сейчас даже не говорю о плате солдатам гарнизона, свободным слугам и лекарствах для раненых.

Потраченные деньги можно будет компенсировать продажей драгоценностей, породистых коней из графских конюшен либо одного из имений. Но кто их купит во время войны по настоящей цене?..

— Ваше Сиятельство, я могу спросить? — осторожно подняла голову я.

— Спроси.

— Почему князь это допустил? Армия ведь, в конечном счете, принадлежит ему! Почему он не заботится о солдатах?

— Луару выгодны дрязги в Совете, — зло ухмыльнулся Йарра, снова наполняя тарелку. Не удивлюсь, если он ест впервые за день. — Разделяй и властвуй, слышала о таком?.. Кроме того, он щедро компенсировал мне потраченное. Ты смотри, смотри.

Дарственная на один из островов архипелага Дэй выглядела откровенной издевкой: виноградники, тутовые деревья, белая глина, рыбный промысел… и магическая аномалия, не позволяющая открыть телепорт. А вокруг — саргассы, превратившие не один десяток кораблей в плавучие призраки. И не скажешь ничего — княжья милость, ведь ресурсы острова Лан оцениваются куда дороже полутора тысяч рейнов.

Неудивительно, что графа потряхивает от злости.

— Знаешь, Лира, я очень рад, что хотя бы ты не доставляешь мне проблем. — Йарра вытер руки влажным полотенцем, бросил его на стол. — Вели здесь прибраться.

Помню, я шла к двери позвать служанок и думала, что если после свары в Совете граф узнает еще и об Алане, то свернет мне шею. Или шкуру спустит — ленточками. Он умеет, я видела.

Да чтоб этого Карильо Лес позвал! Он наподлил, а мне расхлебывать…

— Подойди, — велел Йарра, едва мы остались одни. — Распусти волосы, Лира.

Началось. Анара, помоги…

Кивнув, я вынула шпильки, и еще влажные после купания пряди неохотно легли на плечи. Ноздри графа затрепетали.

— Смени духи. Мне не нравится вербена.

— Я не надушена, господин…

Татуировка на груди Йарры полыхнула, заискрила в полумраке спальни, и я отшатнулась, вспомнив ночь в замке Дойера. Ту, что последовала за спасением Сорела.

— Вернись, — тихо приказал Йарра. — Ближе. Еще… На тебе сегодня нет нижней сорочки, — констатировал граф. — Нижних юбок тоже нет?

— Нет, — прошептала я. Не успела надеть.

Йарра криво улыбнулся, и его ладони легли на мои бедра. Пальцы медленно перебирали ткань, поднимая ее, открывая туфли, щиколотки, лодыжки.

— Панталоны, Лира? — усмехнулся граф. — Неужели женское начало берет наконец верх? Или это какие-то особенные, мальчишечьи?

— Обычные…

Йарра усадил меня к себе на колено, стиснул талию, удерживая на месте; его левая рука скрылась под юбкой.

— Не зажимайся… Ну надо же, действительно настоящие панталоны, — язвительно удивился Его Сиятельство, добравшись до прорези. — …Не смей отворачиваться, Лира. Смотри на меня.

Глаза Йарры холодные, бледно-голубые, и только у самого зрачка вихрится темнота безумия флера. Неприятная улыбка, грубая ласка, глубокая складка между бровей, капельки пота на висках, тяжелое дыхание… И поцелуй — злой короткий укус.

И страшно представить, что будет, если граф снова сорвется.

Всхлипнув, я подалась навстречу его губам, обняла за шею, прижалась к нему всем телом:

— Не надо, господин… Пожалуйста…

Йарра замер, а я, развивая успех, покрывала мелкими поцелуями его подбородок, колючие щеки:

— Пожалуйста, господин, не надо, не так…

— А как? Как, Лира? — хрипло спросил он. — Как?

Под пристальным взглядом графа я потянула его руку — ту, что хозяйничала под юбкой, поцеловала шершавую, привычную к кхопешам и поводьям ладонь, прижала ее к губам.

Йарра развернул меня, заставив сесть лицом к лицу.

— Давай, Лира, расскажи мне, как ты хочешь. — И голос — обжигающий холод дубовой водки, предупреждающее порыкивание снежного волка. — Раз уж остановила меня — не молчи… Я жду, Лир-ра.

Заалев, я положила его ладонь себе на грудь. Надавила, и сосок под тонкой тканью собрался в горошину. Йарра тоже это заметил, потер его пальцем.

— Ты не находишь, что платье нам мешает?

— Д-да…

— Ты хочешь, чтобы я его снял? — вкрадчиво спросил он.

Я кивнула — во рту пересохло.

— Скажи это.

— Снимите… — выдавила я.

Йарра дернул крючки на спине, стянул лиф, обнажив меня до пояса. Я ойкнула, зажмурилась, когда мужские пальцы ущипнули, потянули розовые маковки, когда губы графа мазнули по щеке, скуле, прижались к шее, когда Йарра прикусил тонкую кожу — там, где бьется жилка.

— Я все делаю правильно, Лир-ра? — выдохнул на ухо граф.

— Да…

— Открой глаза и посмотри.

Контраст нашей кожи завораживал. Смуглая — графа, фарфоровая, совсем светлая — моя. И розовые следы от его рук, мнущих грудь.

В прохладной прежде спальне стало неожиданно жарко.

— Что теперь, Лира?

В отблесках татуировки губы Йарры казались скульптурно-твердыми.

— Поцелуйте меня…

…они и были твердыми. Твердыми, безжалостными, грубоватыми. Его язык настойчиво искал вход, и я застонала, впуская его, принимая страсть, дыхание, вкус Йарры, задрожала, отвечая на его поцелуи. У меня голова кружилась — от ласк графа, от горького запаха шипра, от бугристого шрама под ладонью — того самого, от бронебойной стрелы, напоминающего, что Его Сиятельство в первую очередь воин и только потом — титулованный лорд.