Любимый незнакомец - Эми Хармон

– так, чтобы можно было говорить. В ее голосе слышалась горечь. – Я никак не могу понять, в чем дело. Я не нравлюсь тебе или… ты мне просто не доверяешь.

– Ты мне нравишься. – Это была правда. Она ему очень нравилась. Господи, как же она ему нравилась. – И я никому не привык доверять. – В этом не было ничего личного.

Она вздохнула – ее дыхание защекотало ему губы, – но не отодвинулась прочь, и он тоже не шелохнулся.

– Обычная история, – прошептала она.

Он прижался лбом к ее лбу, изо всех сил стараясь быть сильным, но руки, вопреки его воле, вновь обвили ее.

– Если бы я… не была такой, ты бы захотел быть со мной? – спросила она. Ее пальцы коснулись его лица.

Он не мог толком понять, что она имеет в виду. Но точно знал, что вряд ли захочет быть с кем-то еще.

– Есть женщины, с которыми нельзя… нельзя… легковесничать, – проговорил он, словно объясняя что-то не ей, а себе самому. Они стояли, прижимаясь друг к другу лбами, ее ладони обнимали его лицо, его руки обвивали ее тонкую талию.

– Мир был бы гораздо лучше, если бы мы вообще не легковесничали, – отвечала она.

– Да. Ты права. Так и есть. И поэтому… я не стану… с тобой легковесничать, – проговорил он, но в тот же миг его губы коснулись ее рта, принялись исследовать нижнюю губу. Она застонала, словно покоряясь ему, и еще долгий миг он глотал вино ее губ, потягивал, тянул его, наслаждаясь, и наливал себе снова и снова.

Дани первой отстранилась от него. Она задыхалась, ее губы горели.

Хорошо, что она остановилась. Он был уже пьян. После долгих лет без единого поцелуя у него страшно кружилась голова.

– Пожалуй, ты прав, – выдохнула она, прижимаясь лбом к его груди. Она отняла руки от его лица и снова прижала к своему сердцу.

– Я прав? – прошептал он, стараясь отчетливо выговаривать слова.

– Да. Не думаю, что я переживу, если ты станешь со мной легковесничать.

– Нет? – О чем они вообще сейчас говорят? Он не мог собраться с мыслями.

– Нет, – шепнула она. – Потому что я полюблю тебя.

Слово полюблю слегка отрезвило его, и он постарался привести мысли в порядок. Нет, нет, нет. Только не это.

Он решительно выпустил ее из объятий и отступил, обрывая пытку:

– Нет, не полюбишь, Дани. Ты просто поймешь, что влюбилась в меня, потому что у тебя нет другого мужчины и тебе не с чем сравнить.

Казалось, она обдумывает его слова. Она искала глазами его глаза, приоткрыв губы, и он едва не сдался, едва не вернулся в ее объятия.

– Разве нужно перепробовать все на свете, чтобы знать, что есть чудесные вещи? – мягко спросила она. – Мне так не кажется.

Тут она его подловила. Он отошел еще на шаг и сунул руки в карманы штанов, решив не думать о том, как чудесно было ее целовать.

– Или ты боишься, что тоже меня полюбишь? – спросила она дрожащим голосом. Чего она страшилась? Что он скажет «да»? Или что скажет «нет»?

– О, Дани, – проговорил он и почувствовал резкую боль в груди, но так и не понял, что вызвало эту боль. На ее вопрос он ответить не мог.

– Может, еще слишком рано? – осторожно спросила она. – Айрин умерла так недавно.

– Да, еще слишком рано, – ответил он. Слишком рано будет всегда. И это никак не связано с Айрин. По крайней мере… не в том смысле, в котором это сказала Дани.

Она кивнула, молча принимая его ответ, а он несколько мгновений смотрел в пустоту, собираясь с мыслями. Ему нужно было заставить ее уйти, но она так и стояла на месте, сжимая руки и глядя в пол.

– Пока тебя не было, приходил Стив, – быстро выговорила она.

– Стив? – нахмурился он, не сразу переключившись. От ее поцелуев у него все еще дрожали колени.

– Тот мальчик, у которого ты выменял кепку. Он был в твоей шляпе и в твоем пальто. И стоял у нас перед домом. Он хотел поговорить с Майком. Я решила, что Майк – это ты.

Он ждал.

– Он сказал, что зайдет снова и что у него есть информация, которая тебе пригодится. Еще он сказал, что ты ему за нее заплатишь. Тогда я дала ему десять центов, и он мне все рассказал. Я обещала, что все тебе передам.

– Ч-что? – проговорил Мэлоун.

– Он явно хотел кому-то все рассказать.

– Дани!

– Да? – Она нахмурилась.

– Это не игра. Тебе не следовало так поступать.

– Ты хочешь знать, что он сказал? – резко ответила она и вскинула руки вверх, словно теряя равновесие. – Еще ты мне должен десять центов.

– Говори, – выдавил он и сжал зубы, чтобы не расхохотаться.

Она послушно пересказала ему разговор, слово в слово, – он сказал, тогда я сказала, – словно боялась, что что-нибудь упустит.

– Не думаю, что этот мальчишка, Стив, действительно боится, что его собьют, как того Пита Костуру, – заключила она, прикусив нижнюю губу.

– Не думаешь?

– Нет. Иначе он рассказал бы тебе про гибель Костуры, когда вы в первый раз встретились. Я думаю, он хочет тебе подыграть, чтобы ты снова и снова возвращался к нему за информацией.

– Да, такова жизнь осведомителя. Он рано понял, как устроена жизнь.

– Но, Майкл… когда он сказал, что кто-то расспрашивал о тебе, а ты не вернулся домой… я испугалась.

Он вздохнул. Ему было стыдно. Дани ни в чем не виновата. Почти ни в чем. Но ему нужно держать ее на расстоянии. И от себя, и от работы.

– Мне жаль, что я тебя напугал. Теперь я буду более предусмотрительным, – пообещал он. И встретился с ней взглядом, от чего ноги у него вновь подкосились. Он сел на кровать, внезапно осознав, что от усталости не может больше стоять. – Нам еще нужно будет поговорить о том, чтобы ты… не касалась моих вещей. Но не сейчас. Завтра.

Дани была готова и дальше оправдываться, и дальше шепотом обсуждать с ним все на свете, так, как они только что делали. Но она проглотила слова, что были готовы сорваться у нее с губ.

– Тогда доброй ночи, Майкл, – прошептала она.

– Доброй ночи, Дани.

Она вышла из комнаты, не взглянув на него и сжав руки в кулаки, и плотно закрыла за собой дверь. Но когда он выключил лампу и забрался в постель, больше не ощущая усталости и мечтая о том, о чем, ему казалось, он давно позабыл, он вдруг вспомнил про кота под кроватью.

– Черт