Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные - Эндрю Кин

На улицах Сан-Франциско также было полно автобусов. Там были красные двухэтажные автобусы с открытым верхом, откуда туристы запечатлевали свои «моменты Instagram», казавшиеся, по крайней мере невооруженному взгляду, роскошными панорамными видами залива. Там были менее романтичные, но не менее жизненно важные маршрутные автобусы с ярко-оранжевыми логотипами муниципалитета по бокам — они финансировались управлением городского транспорта и за небольшую плату перевозили любого желающего. Их окна были полностью прозрачными. Предприниматели и инвесторы Кремниевой долины, вероятно, отвергли бы эти муниципальные транспортные средства как «пережитки прошлого». Такие автобусы выглядят сейчас реликвиями «золотого века» массовой занятости, безмятежного времени, когда люди, получавшие плату за свой труд, ездили на работу и обратно на субсидируемом общественном транспорте.

«Не понимаю, почему пожилые так любят муниципальные автобусы. На их месте я бы пользовался услугами Uber», — приводит Los Angeles Times слова молодого технаря, который с неохотой уступил место пожилой леди в муниципальном автобусе29. Я бы объяснил ему так: возможно, пожилые леди любят городские автобусы, потому что могут позволить себе заплатить $0,75 за проезд по тарифу для пенсионеров, тогда как сервис Uber с его «скачкообразным» ценообразованием обошелся бы им в $94 за поездку на три с небольшим километра.

Ездит по Сан-Франциско еще один вид автобусов, который публицист Ребекка Солнит называет одним общим термином — «автобусы Google»30. На фоне своих ярких муниципальных и туристических собратьев эти более элегантные и мощные, угрожающе анонимные при полном отсутствии опознавательных знаков и с непрозрачными тонированными стеклами наподобие тех, что скрывают The Battery от любопытных взоров внешнего мира. В отличие от муниципальных автобусы Google предназначены не для всех. Эти частные машины предназначены для перевозки IТ-специалистов из их дорогих домов в Сан-Франциско в офисы Google, Facebook или Apple. Одна только Google использует больше сотни таких автобусов, которые ежедневно делают 380 рейсов в офис Googleplex в Маунтин-Вью31. Эти роскошные, оборудованные Wi-Fi частные автобусы забирают сотрудников компании в общей сложности примерно с 4000 остановок общественного транспорта в районе залива, добавляя нагрузку на городскую транспортную инфраструктуру. А технологические компании стали даже нанимать частных охранников, чтобы защищать пассажиров от раздраженных местных жителей32.

Автобусы Google вызывают столь сильную враждебность среди местных жителей, что в декабре 2013 г. протестующие в Западном Окленде напали на один из них и разбили заднее стекло — и настолько возмутили Тома Перкинса, что он сравнил побивание стекла с погромами Хрустальной ночи в нацистской Германии33. Словно в ознаменование 25-й годовщины Всемирной паутины, в 2014 г. такие акции протеста стали более организованными и согласованными. Они даже выходят за пределы района залива Сан-Франциско. В феврале 2014 г. джентрификация[36] подвигла жителей Сиэтла на протесты против частных автобусов Microsoft34.

Разумеется, это не Хрустальная ночь. Проблема района залива Сан-Франциско состоит не в расовом геноциде, а в растущем экономическом неравенстве между IТ-специалистами и всеми остальными людьми. Во многих отношениях Сан-Франциско повторяет судьбу Рочестера. «После того как неравенство в стране росло на протяжении десятилетий, — сетует рожденный и выросший в Пало-Альто Джордж Пакер, — Кремниевая долина стала одним из мест с наибольшим разрывом между богатыми и бедными на планете»35. Цифры, которые приводит профессор географии Чепменского университета Джоэл Коткин, свидетельствуют о том, что после крушения доткомов в 2000 г. Кремниевая долина потеряла около 40 000 рабочих мест за последние 12 лет36. Доклад организации Joint Venture Silicon Valley от 2013 г. подтверждает выводы Коткина, добавляя, что количество бездомных в Кремниевой долине выросло на 20% за период с 2011 по 2013 г., а степень использования продовольственных талонов достигла наивысших значений за десятилетие37. В округе Санта-Клара, географическом центре Кремниевой долины, уровень бедности взлетел с 8% в 2001 г. до 14% в 2013 г., а количество местных жителей, получающих продовольственные талоны, — с 25 000 в 2001 г. до 125 000 в 2013 г.

Даже те, кому удается получить работу в высокотехнологичных стартапах, могут очень быстро потерять ее снова. Согласно исследованию Бюро статистики труда США, сравнившему показатели занятости в 2012 и 2013 гг., новые компании увольняли 25% всего персонала в течение первого года. Для сравнения, в устоявшихся компаниях средняя текучесть кадров составляет 6,6% в год38. Созданный спикером «Провалкона» Эриком Рисом культ так называемых бережливых стартапов39 с их безжалостным перетряхиванием сотрудников делает такую работу в стиле казино особенно рискованной для людей среднего возраста, которым нужно кормить свои семьи и выплачивать ипотечные кредиты. Неудивительно, что демографическая ситуация в Кремниевой долине разительно отличается от демографической ситуации в целом по стране. Согласно данным того же Бюро статистики труда, медианный возраст занятого населения в Соединенных Штатах составляет 42,3 года, тогда как для сотрудников Facebook он составляет 28 лет, а для сотрудников Google — 29 лет40. И даже в таких предположительно «зрелых» технологических компаниях, как Oracle или Hewlett-Packard, средний возраст сотрудников значительно ниже, чем в среднем по стране.

Кремниевая долина дискриминирует не только пожилых сотрудников, но и женщин. «Женщины стали нежеланными в Ин­тер­нете», —­ говорит писательница-феминист Аманда Хесс. Не приветствуют женщин и венчурные капиталисты Кремниевой долины. Несмотря на то что, как напоминает нам предприниматель и ученый Вивек Вадхва, основанные женщинами стартапы отличаются более эффективным использованием капитала, более низкой долей неудач и более высокими объемами годовых доходов, чем мужские стартапы, женщины по-прежнему совершенно недостаточно представлены в Кремниевой долине41. Вот несколько вызывающих беспокойство цифр: почти каждый десятый из профинансированных венчурными капиталистами стартапов в Кремниевой долине возглавляется женщиной, и всего 3% венчурных инвестиций достается полностью женским командам42. По оценкам, лишь 2–4% инженерных должностей в технологических компаниях занимают женщины43, и, как сообщает некоммерческая организация Measure of America, женщины в Кремниевой долине зарабатывают почти вдвое меньше мужчин44. Сильную тревогу вызывает и откровенно сексистская культура, распространенная среди многих молодых мужчин-программистов, которые открыто обращаются с женщинами как с сексуальными объектами и безо всякого стыда разрабатывают порнографические продукты наподобие приложения Titshare, представленного в 2013 г. на шоу TechCrunch Disrupt в Сан-Франциско45 ипредназначенного для унижения своих коллег-женщин. Женоненавистническая культура настолько распространена в Кремниевой долине, что 2013 г. ознаменовался всплеском протестов против доминирования мужчин в технологической отрасли46, а «голубая фишка» — венчурный фонд KPCB Джона Дорра и Тома Перкинса — оказалась втянута в судебное разбирательство по иску о дискриминации, поданному женщиной, бывшим инвестиционным партнером фонда47.

Не принес Интернет процветания и большинству жителей Сан-Франциско. Следующие волна за волной спекулятивные технобумы превратили город практически в эксклюзивный частный клуб наподобие The Battery Майкла и Кзоши Бёрчей, так что сегодня Сан-Франциско, по данным Бюро переписи населения США, входит в четверку городов с самым высоким уровнем неравенства48. Эта неприглядная изнанка остается скрытой от глаз туристов, фотографирующих красивые виды с красных двухэтажных автобусов. В 2013 г. медианная цена на жилой дом в Сан-Франциско составляла $900 000, а месячная арендная плата — $3250, что делало проживание в городе недоступным для 86% его жителей49. Доля выселений арендаторов также подскочила вверх, конкретно на 38% с 2011 по 2013 г., чему в значительной мере способствовал Акт Эллиса от 1985 г., разрешающий хозяевам жилья выселять арендаторов при условии, что они больше не собираются сдавать жилье в аренду или въезжают в него сами. Доля выселений на основе Акта Эллиса за тот же период выросла на 170%50. Так называемая распределенная интернет-экономика только усугубила проблему, значительно повысив рентабельность нерегулируемой аренды через Airbnb, что послужило одной из причин резкого увеличения выселений на основе Акта Эллиса51. В 2014 г. один арендатор даже подал в суд на хозяев жилья в районе Рашен-Хилл в Сан-Франциско из-за «несправедливого выселения», поскольку, вместо того чтобы въехать в квартиру самим, они начали сдавать ее за $145 в сутки через Airbnb (прежний долгосрочный арендатор платил за нее $1840 в месяц)52.

«Внимание: двухуровневая система!» — баннером в виде дорожного знака с такой надписью размахивали протестующие в районе Мишен-Дистрикт перед автобусами Google53. «Субсидии общественные — прибыли частные», — гласил другой баннер54. Иные надписи были куда менее корректными. «Уматывай, Google!» — приветствовали жители Западного Окленда55 таинственные автобусы, транспортирующие в Кремниевую долину свой дорогостоящий груз в виде привилегированных и, как правило, молодых белых мужчин.