Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок - Валерий Тихомиров

Главврач Крумпель примчался на кардиологию за ВИП-клиентом лично. За ним рысили два дюжих санитара. От скорости прибытия, похоже, зависела дальнейшая карьера Иосифа Моисеевича. Поэтому каталка с телом Потрошилова ракетой унеслась к лифту. Банкир остался мирно лежать в палате. Последний путь пока откладывался. Впрочем, спешить клиенту было некуда.

Вместо него в морг ехал Альберт Степанович. Ему было все равно, куда и кто его везет. Смертельно бледное окаменевшее лицо капитана милиции выражало полное умиротворение. Рефлексы отсутствовали. Даже дыхание почти исчезло, убитое «Черным Джеком». Собственно, на роль покойника Потрошилов подходил идеально. Существовало, конечно, одно маленькое «но». Алик был еще немного жив. Но настолько немного, что на это не стоило обращать внимания.

«Мартель» пах солнцем и виноградниками Франции. Он дарил оптимизм и легкость. Под него даже общение с обмякшими телами покойников протекало в духе творчества. Клиента не было долго. Поэтому «Мартелей» было два. То есть заряд оптимизма удвоился. Что ни в коей мере не сказывалось на профессионализме. Лишь вдохновение мастеров своего дела подросло вдвое.

Крумпель с санитарами прибыл в суете. Для морга это чуждо. Старший группы небрежно изъял каталку с клиентом из немытых рук дилетантов и легким движением вкатил ее в зал. Иосиф Моисеевич выглядел неприятно. Санитары с открытыми ртами — тем более. Холеное лицо москвича брезгливо дернулось. Он медленно опустил на лицо пластиковое забрало щитка, отгораживаясь от внешнего мира, и глухо рыкнул:

— Брысь!

Марсианин в морге был страшен. Крумпель вдруг обмяк и окончательно понял: «Снимут!» Хотелось что-то возразить и повозмущаться. Но за спиной уже раздавался топот подчиненных. Те спешили к спасительному лифту, забыв про начальство. «Уволю!» — мстительно решил главврач и помчался следом.

До утра оставалось не так много времени, работать предстояло в сложном графике. Имиджмейкеры откинули простыню и дружно уставились на объект. Все решали вот эти первые минуты. Потом начиналась Работа, больше похожая на искусство. Но ее объем определялся сейчас, в краткие мгновения. Они замерли, отмечая каждый для себя все нюансы превращения покойника в шедевр.

— Мда-а, — первым нарушил тишину старший, — эк его…

По сравнению с фотографией клиент явно проигрывал.

— А что вы хотите, господа?! — экспансивно среагировал стоматолог. — Говорят, он месяц не слезал со стакана! Я, извините, на третий день себя не узнаю!

— Зато уже в белых тапочках! — хмыкнул визажист. — Местные кадры начали делать имидж раньше нас.

— Эта деталь в образ не впишется. Будем менять, — серьезно возразил стилист.

— Очень запущенный клиент! — горестно шепнул парикмахер.

— А что вы хотите, господа? Петербург! — глубокомысленно произнес старший и скомандовал: — Работаем!

Алик пребывал в глубокой отключке. Непривычный к алкоголю организм превратил его в идеальный объект. Рефлексы отсутствовали напрочь. Дыхание не прослеживалось. Тело остыло почти до комнатной температуры. Потрошилова водрузили на уникальный стол, предназначенный для обслуживания покойных. Срезанный в одно мгновение операционный костюм Клима Распутина упал в специальный герметичный контейнер. Профессионалы обычно не отвлекались по мелочам. Но тут они все же крякнули от удивления. На голого Потрошилова стоило посмотреть.

— Да-а…— протяжно прокомментировал старший. — Дамы потеряли в его лице… вернее не в лице… ну, понятно, в общем, потеряли.

Альберт Степанович предстал перед москвичами в нагом варианте. Во всей потрошиловской природной стати. Фамильная особая примета вольготно лежала вдоль бедра, восхищая размерами. Имиджмейкеры замерли. В тихом зале последнего приюта прошелестел дружный выдох. По моргу расползся выхлоп «Мартеля» пополам с изумленным восторгом. Как многие люди творчества, визажисты… знали толк в корнях мужской красоты.

— Грандиозно! — шепнул стилист, выражая общее мнение.

Старший кашлянул, вежливо напоминая о Работе. Впечатление было сильным. Поэтому он непрорекаемым тоном озвучил общее мнение коллектива:

— Будем делать из него мачо! Клиент это заслужил.

Собравшиеся согласно кивнули. Возразить было нечего. Создание ВИП-имиджа началось.

Откинутую назад голову и руки погрузили в пластиковые ванны. Лицо покрыл густой слой пены. Стремительной змейкой замелькал метр модельера, обвивая плечи, талию и бедра, С негромким жужжанием заработала бормашина, шлифуя желтоватые зубы Алика.

Пока клиент отмокал, парикмахер, ловко орудуя специальным агрегатом, выбрил волосы из недвижимых ноздрей и оттопыренных ушей. В углу застрекотала швейная машинка, подгоняя погребальный костюм. Захрустели пакеты, являя на сумеречный свет морга элитное белье и обувь. Каждый из последних имиджмейкеров отвечал за свой участок работы. Отвечал буквально головой. Работали молча и слаженно. По отточенному графику. Так, чтобы не мешать друг другу. И в то же время — над каждой доступной частью тела.

Стрижка и укладка с помощью замысловатого аппарата закончились фиксацией спецлаком. Зубы покрыла белоснежная паста, сохраняющаяся веками. Растительность со щек была убрана с осторожностью сапера. Царапины на клиенте подрывали престиж фирмы. Визажист склонился над идеально подготовленным лицом и принялся колдовать. Тончайшие нюансы теней и гармония кремов убирали лишнее и добавляли объем, создавая немеркнущий прощальный образ для безутешных родственников и друзей.

Маникюр походил на чудо. Цепкие руки сыщика превратились в щедрые, ухоженные длани банкира. На ногти лег шелковистый бесцветный лак. Мягкий ароматный крем окутал кожу. Тут же ювелир подогнал по размеру золотую оправу очков, перстенй и браслет часов. Символы вкуса и богатства не бросались в глаза, но для людей понимающих говорили о тонкой художественной натуре усопшего.

Последним штрихом стала одежда. Клиента облачили в безупречно подогнанный гардероб от лучших модельных домов Европы. Через несколько часов работы Алик лег в гроб в статусе идеального совершенства. Имиджмейкеры отступили на шаг, потирая мокрые, занемевшие от длительного напряжения спины.

— Да. В таком виде не стыдно даже в могилу! — восхищенно сказал старший.

Он подошел к последнему банкирскому дому из красного дерева. Родственники настаивали на соблюдении воли усопшего. В таких случаях спорить не принято. В нагрудный карман клиента нырнул мобильный телефон. Лучшая модель фирмы «Сименс». Роуминг в любой точке земли. С маленькой буквы. Тариф «Элит-бесконечность».

В зале погас свет. Фирма «Московская недвижимость» сделала свое дело и удалилась с чистой совестью. Их ждал заключительный «Мартель». До утра еще было время. Сдача объекта родным и близким планировалась на семь тридцать.

Альберт Степанович проснулся внезапно. Вокруг было темно и тихо. «Как в гробу», — подумалось ему сквозь дрему. Потрошиловский организм понемногу осваивал лошадиную дозу спиртного. Сознание толчками возвращалось на место. Голова немного трещала, тонко намекая на грядущее похмелье. Темнота перед глазами разноцветно качалась. Но Алик был жив. Назло имиджмейкерам. На счастье маме… и папе. На горе криминалу.

Он натужно попытался вспомнить, где лег спать. Кроме чучела дятла, из памяти ничего не вылезло. Давить себе на мозг было больно. Насиловать ум не хотелось. Тогда Альберт Степанович решил просто встать и посмотреть. Он снял руки с груди и оперся на что-то совершенно странное и необычное. Потрясение обрушилось на него страшным откровением. Кровать была с бортиками!

Алик лег обратно и задумался. Логика зашевелилась между хитроумных извилин сыщика, выдавая нежеланный ответ. Такие койки существовали на кораблях. Других вариантов на ум не приходило. Организм чутко отреагировал на последние новости из внешнего мира. Потрошилов почувствовал качку. Куда и зачем он плывет, по-прежнему оставалось тайной. Его замутило.

Логически получалось, что пить вредно. Но пересохший рот настаивал на обратном. В любом случае следовало вставать и принимать жизнь такой, какой она стала. Альберт Степанович набрал полные легкие воздуха, борясь с тошнотой, и героически поднялся. Койка оказалась узкой, а бортик высоким. Но он справился, со второй попытки громко рухнув вниз.

Лежа на полу, Алик немного помахал руками в поисках хоть какого-нибудь ориентира. Стен обнаружить не удалось. Зато в кромешной тьме забрезжил свет. Далекий и мертвяще-синеватый. Тем не менее Потрошилов обрадовался ему, как восходящему солнцу. Он встал. Пол под ногами закачался в полную силу. «Море, — решил Алик, испытывая легкую оторопь. — Или океан!»

Утром предстояло попасть на работу. Но в душе зарождалось смутное подозрение, что катер за ним не пошлют. Свет впереди приобрел форму щели в неплотно приоткрытой двери. В таких случаях нужно рассчитывать только на себя. Потрошилов тронулся с места, широко расставив ноги. Качка усилилась. Преодолевая сложности морского путешествия, он добрался до двери и выглянул наружу.