После развода. Верну семью снова - Анита Кароль

сразу все разделил между вами, детям деньги поровну на счет положил, тебе дом оформил. Чтобы ты не напрягалась с наследственными делами. Ушел пустой. В сейф положил те деньги, что я тебе отдал, на всякий случай. А счета его пусты и имущества не имеет.

− И когда… когда он это мне рассказать хотел? — часто моргаю, чтобы прогнать слезы. Невыносимо жаль Стаса, представляю, как он себя чувствовал. — Хотя, не стал бы рассказывать, терпел бы, не показывая, как ему плохо. Он мне и о болезни не рассказал, пока ситуация не прижала.

− Вот эти деньги он готовил на побег, − Дмитрий останавливает разговор на минуту, просит по селектору, чтобы секретарша кофе принесла.

− В смысле, побег? — я даже на край кресла съехала, ослепленная догадкой. — Куда он собирался?

− Есть места, где такие больные умирают. Сказал бы, что едет в командировку. А с тобой бы по телефону общался, будто и правда делами занимается. У него целый план был.

− Ну да… в этом весь Исаев. Со мной никогда проблемами и бедами не делился… обидно даже.

Закусываю губу от обиды. Мы еще говорим про последние дни моего мужа. Хоть мы и развелись, но я не перестала считать его супругом. Мы с юности были вместе. Хотя, судя по тайнам друг от друга, плохими мы супругами были. Доверия друг к другу не имели. Да и виделись урывками, между работой и сном.

Секретарша приносит кофе и булочки. Так вкусно пахнет выпечкой, что вспоминаю, когда в последний раз ела нормально. Когда Сергей еще был рядом. Он силком кормил, сам готовил. Три дня назад уехал, и я перебиваюсь чаем.

− Ты не обижайся на Стаса, − просит Дмитрий и вдруг усмехается. — Он знал, что ты разозлишься на него, за то, что скрыл… А еще жалел, что с сыном мало побыл. Но ушел уверенным, что ты пацана не бросишь. Еще год назад переживал, случись такое и Егорка снова в детский дом попал бы, а сейчас ты его приняла.

− И упустила… − вздыхаю горько, в груди даже печет от злости на себя. — Я невменяемая была после похорон, и вот его забрали в дом малютки…

− Так забери, ты же его усыновишь? — мужчина так смотрит испытующе, до мурашек. Будто не верит в меня. Стас верил, а друг его нет. — Или не получается? Хочешь, я помогу? У меня остались связи после прошлого дела, как раз об усыновлении.

− Конечно хочу! Помоги! Не могу спокойно спать, пока мальчик там. Мне уже кажется, что слышу его плач постоянно.

− Ну вот и ладненько, − потирает ладошки Дмитрий, включая компьютер. — Давай дело заведем? Оно у тебя плевое. Вот в прошлый раз биться пришлось за ребенка. Там претенденты были, и не хилые, но мы выиграли дело.

− А давай, − оживляюсь я. Даже не подумала, что можно доверить дело знающему человеку. — Я хорошо заплачу, но только сделай так, чтобы Егорка уже сегодня ночевал дома. Кстати, а можно посмотреть документы на дом, который теперь мой?

− Ну нет, еще бы я деньги с покойного лучшего друга не брал, − хмурится адвокат, а потом смотрит с удивлением. — А документы я тебе вместе с деньгами отдал. В папке кожаной, коричневой… смотрела?

Сижу, копаясь в памяти. Как давал папку, помню. А куда она делась потом — нет. Рассказываю Дмитрию, что меня бармен обокрал, но Сергей вернул деньги. А вот документы…

− Ты позвони своему Сергею, может быть он куда положил, − предполагает мужчина, подтверждая мои мысли.

− Да, я разберусь. Если что, то в тот бар съезжу.

Закончив разговор, я сразу еду домой. До первого занятия есть время, хочу найти папку. Если в ее пропаже виноват бармен, то он у меня получит по полной. Тут же заявление в полицию напишу.

Папки нигде не было. Все комнаты обыскала, все ящики в шкафах. Сергей был недоступен, дела у него. Уже хотела в полицию обратиться, но решила поговорить с другом сначала. Съездила на первое занятие, ничего нового для себя там не узнала.

Сначала знакомились с одноклассниками. Нас собралось двадцать три, все парами, только я одна. Пришлось объяснить, что муж умер несколько дней назад. И тут же волна соболезнований, в горле снова комок, я столько на похоронах услышала. Все жалели.

Перезнакомившись, стали слушать лекцию психолога. Женщина предлагала реально оценить собственные силы и возможности принятия чужого ребенка в свою семью. Когда лекция закончилась, одна пара тут же ушла, видимо оценили свои силы. Еще один мужчина что−то выговаривал жене шепотом, а та отмахивалась.

− А вы одна справитесь? Раз у вас горе, и… − психолог решила взяться лично за меня.

− Это маленький сын моего покойного мужа. Я даже мысли не допускаю, что могу не справиться. Он меня мамой называет, − сразу отметаю ее сомнения. Та смотрит чуть удивленно. До меня только потом доходит, к чему было ее удивление.

Сын моего мужа… это звучит странно. Обычно такой ребенок появляется в результате измены. У нас особый случай.

− Останьтесь на пару минут после занятий, − просит меня, а я выдыхаю.

Придется все рассказать, иначе меня посчитают психически неуравновешенной и не дадут сертификат. Всех распускают, а я подхожу к столу психолога. Потом заходит еще какой−то педагог. Чтобы они не стали меня учить, я сама все рассказываю, с того самого дня, как узнала о малыше. О разводе предпочитаю умолчать. У женщин складывается мнение, что Егорку мы со Стасом весь год вместе воспитывали.

− Тогда все вопросы отпадают, − что−то чиркает в блокноте психолог. — А как у вас с финансами? Раз мужа не стало, то и обеспечивать некому.

Снова сую под нос свои счета в банке, удостоверяя, что малыш ни в чем нуждаться не будет.

− А жилье?

− У меня дом, у моей мамы дом тоже. У дочери пятикомнатная квартира в центре города. Если не устраивает, могу купить что−то еще, но думаю, что дома хватит, − мне так не хочется выдавать информацию о личной жизни, но деваться некуда.

Да и пока не нашла папку с документами на дом, я бомж, по сути. Квартира на Юльку записана.

− Вы тогда принесите копию на право собственности, мы приложим к делу. А потом комиссия приедет, посмотрит жилье. Мы вам верим, но иногда будущие приемные родители говорят, что у них шикарный коттедж, а когда