Певерил Пик - Вальтер Скотт

Выслушайте меня, безжалостная Алиса, выслушайте меня, и вы увидите, как безгранична моя преданность и готовность вам повиноваться! — сказал Певерил. — Вы говорите, что были счастливы, когда мы не касались таких предметов. Что ж, я готов подавить свои чувства, чтобы вернуть это счастливое время. Я буду видеться, гулять и читать с вами — но лишь как брат с сестрою или друг; мысли, которые я стану лелеять — будь то мысли надежды или отчаяния, не облекутся в слова и потому не смогут вас обидеть; Дебора всегда будет с вами, и её присутствие предотвратит даже малейший намек на то, что может быть вам неприятно; только не считайте за преступление эти мысли — они составляют драгоценнейшую часть моей жизни; поверьте, было бы великодушнее лишить меня жизни совсем.

— Вы говорите это в порыве страсти, Джулиан, — отвечала Алиса. — То, что нам неприятно, себялюбие и упрямство стараются представить невозможным. Я не доверяю вашим планам, вашей решимости и ещё менее покровительству Деборы. До тех пор, пока вы честно и открыто не откажетесь от желаний, о которых недавно говорили, мы должны оставаться чужими; если вы даже способны отказаться от них сию минуту, всё равно нам лучше расстаться надолго. Ради бога, пусть это будет поскорее — быть может, теперь уже поздно: мне кажется, я слышу шум.

— Это Дебора, — отвечал Джулиан. — Не бойтесь, Алиса, мы в полной безопасности.

— Я не знаю, о чём вы говорите, — сказала Алиса, — мне нечего скрывать. Я не искала этой встречи, напротив, избегала её, сколько могла, а теперь желаю, чтобы она поскорее кончилась.

— Но почему, Алиса? Ведь вы же сами говорите, что она будет последней. Зачем ускорять ход часов, когда и без того песок сыплется так быстро? Даже палач позволяет своим жертвам дочитать молитвы на эшафоте. И разве вы не видите — я буду рассуждать так хладнокровно, как вы можете только пожелать, — разве вы не видите, что нарушаете своё слово и отнимаете надежду, которую сами же мне подали?

— Какую надежду я вам подала, Джулиан? Какое слово нарушила? — воскликнула Алиса. — Вы сами строили воздушные замки, а теперь обвиняете меня в разрушении того, что никогда не имело под собою оснований. Пощадите себя, Джулиан, пощадите меня — из жалости к нам обоим уходите и не возвращайтесь до тех пор, пока не станете рассудительнее.

— Рассудительнее! — вскричал Джулиан. — Это вы, Алиса, хотите совершенно лишить меня рассудка. Разве вы не говорили, что, если наши родители будут согласны, вы не станете противиться моему предложению?

— Нет, нет и нет! — с горячностью возразила Алиса, заливаясь краской. — Я этого не говорила, Джулиан; это ваша необузданная фантазия истолковала таким образом моё молчание и замешательство.

Значит, вы этого не говорите? — произнес Джулиан, — Значит, если я преодолею все препятствия, я встречу ещё одно в жестоком и каменном сердце, которое презрением и равнодушном отвечает на самую искреннюю и горячую привязанность? Неужто Алиса Бриджнорт говорит такие слова Джулиану Певерилу? — добавил он с глубоким чувством.

— Да что вы, Джулиан, — чуть не плача отвечала девушка. — Я этого не говорю, я ничего не говорю, да я и не могу сказать, как поступлю в том случае, которого никогда не будет. Право, Джулиан, вы не должны так настаивать. Я желаю вам только добра, так почему же вы заставляете беззащитную девушку сказать или сделать то, что унизит её в собственных глазах, — признаться в любви к человеку, с которым судьба разлучила её навсегда? Невеликодушно, жестоко добиваться удовлетворения своего самолюбия ценою всех моих чувств.

— Ваших слов достаточно, чтобы осудить мою настойчивость, Алиса, — со сверкающими глазами сказал Джулиан. — Я не стану больше ничего от вас требовать. Но вы преувеличиваете препятствия, которые лежат между нами, — они исчезнут, они должны исчезнуть!

— Это вы уже говорили раньше, — возразила Алиса, — и из вашего рассказа видно, насколько это вероятно. Вы не смели даже заикнуться об этом перед вашим отцом — так как же вы осмелитесь говорить с моим?

— Скоро вы сможете судить об этом сами. Майор Бриджнорт, как говорила мне матушка, человек достойный и почтенный. Я напомню ему, что заботам моей матери он обязан драгоценнейшим сокровищем и утешением своей жизни, и спрошу, справедливо ли в награду за это лишить её единственного сына. Скажите мне только, где найти его, Алиса, и вы увидите, побоюсь ли я обратиться к нему со своею просьбой.

— Увы! — отвечала Алиса. — Как вы знаете, мне неизвестно, где живет мой отец. Сколько раз я умоляла позволить мне разделить его одиночество, его таинственные странствия! Но мне дано бывать в его обществе лишь в те редкие дни, когда он навещает этот дом. А ведь я, наверное, могла бы хоть немного рассеять его печаль.

— Мы оба могли бы что-нибудь сделать, — сказал Поверил. — Как охотно я помог бы вам исполнить эту приятную обязанность! Все старые обиды должны быть преданы забвению, все старые привязанности возрождены вновь. Предубеждения моего отца — это предубеждения англичанина: они хоть и сильны, но их можно поколебать доводами рассудка. Скажите только, где майор Бриджнорт, а всё остальное предоставьте мне; или по крайней мере откройте, куда вы посылаете ему письма, и я тотчас же отправлюсь его разыскивать.

— Умоляю вас, не делайте этого, — возразила Алиса, — он и без того убит горем; что он подумает, если я соглашусь на предложение, которое может лишь ещё больше его огорчить? Притом, если б я даже хотела, я не могла бы сказать вам, где его найти. Время от времени я пишу ему через мою тетушку, миссис Кристиан, но адреса его я не знаю.

— Тогда, клянусь богом, я дождусь его приезда на этот остров и в этот дом, и, прежде чем он заключит вас в свои объятия, он даст ответ на моё предложение.

— В таком случае требуйте ответа сейчас, — раздался голос за дверью, которая в ту же минуту медленно отворилась, — требуйте ответа сейчас, ибо перед вами Ралф Бриджнорт.

С этими словами майор спокойным и размеренным шагом вошел в залу, снял свою широкополую шляпу и, остановившись посредине комнаты, устремил на дочь и Джулиана Певерила пристальный и пронизывающий взгляд.

— Отец! — пролепетала Алиса, пораженная и насмерть перепуганная его внезапным появлением в такую минуту. — Отец, я не виновата!

— Об этом мы поговорим после, Алиса, — отвечал Бриджнорт, — а теперь ступай в свою комнату: я должен без тебя побеседовать с этим молодым человеком.

— Право, отец, поверьте, — сказала Алиса, встревоженная намеком, который, по её мнению, заключался в этих словах, — Джулиан тоже не виноват! Мы встретились с ним случайно, по воле судьбы! — Потом, внезапно бросившись на шею отца, она проговорила: — О, не обижайте его, он не сделал ничего дурного! Отец, вы всегда были рассудительны, кротки и набожны…