Великая смута - Николай Плахотный

Таково логическое завершение колбасного сюжета, отснятого Александром Невзоровым. Зеркальным отражением был рейс Блохина с напарником Алехой на западный фас Беловежской пущи.

Господи, пятнадцать лет уже минуло. Много разной колбасы за это время честным народом и жульем съедено. Но вот что странно: ни у кого из россиян не возник почему-то вопрос: откуда продукт сей в разоренной и нищей стране вдруг взялся? Не было, не было — и вдруг нате вам! Не в цирке же мы, черт подери. И не на представлении мага Воланда.

Может, беру на себя слишком много, но мне кажется, что августовскую передрягу девяносто первого года «умом не понять» без трагикомического колбасного сюжета. Это своего рода ключ-отмычка для понимания разыгранной на мировой сцене буффонады с участием государственных мужей ряда стран Европы, Америки, Азии и группы завербованных шталмейстеров. Народ же наш на все это обалдело взирал как бы с высокой колокольни. Вышло же так, что воле вопреки, дуром — поголовно — нас втянули в «демократический процесс». Не нашлось в Отечестве горлана-главаря. В нужный момент в набат некому было ударить.

Эту аховую ситуацию могли как-то упорядочить или хотя бы смикшировать журналисты — пишущие, говорящие. Но братский наш союз буквально очумел от вольницы. Кто-то бездумно ударился в политику, иные вообще ушли от оперативки, занялись писательством, да вскоре спились. Большинство же скурвилось. Иначе говоря, продались комиссарам перестройки, на все лады возвеличивали их деяния, почем зря понося недавних идолов и кумиров.

Злую шутку над щелкоперами сыграл пресловутый Золотой телец. Пример подали звезды первой величины. Не стоит даже персонифицировать мутантов. Имя им легион, фамилии у всех на слуху, головы — на голубых и иных экранах. На всю Россию осталось пять-шесть изданий, скажем так, марксистского толка. Да и те лепечут невнятицу, нечто нечленораздельное, ибо живут под страхом судебной расправы, чреватой штрафными санкциями в многомиллионном исчислении. Зато во всю распоясались представители «независимых» СМИ. Эти ударились в бизнес. Делают деньгу на политических скандалах, на порно, на чернухе самого низкого пошиба. Впрочем, делают они грязное дело не во имя «искусства», таким образом отвлекают народ от омерзительной действительности, в конечном счете от политики. Известно, зло идет по жизни в обнимку с ложью.

Именно борзописцы привели клику Ельцина к власти. Совестливые через какое-то время раскаялись в содеянном: отошли в тень, иные поменяли профессию. А отъявленные пройдохи, переведя наличность на счета иностранных банков, негласно умотали из Отечества куда подальше. Их места в редакциях, в теле— и радиокомпаниях заняли едва оперившиеся (незамаранные), но очень востроглазые птенцы «новой волны», всегда готовые за СКВ продать не токмо родину — отца с матерью. Заманчивая свобода слова с неких пор трансформировалась в заказное словоблудие, в непотребное кривлянье. Творчество это на блудливом потребительском рынке оценивается по высочайшим тарифам. «Золотые перья» за свои никчемные поделки получают индивидуальные пакеты, содержимое которых превышают лимит зарплаты целого цеха интеллектуалов НИИ оборонного профиля. В период выборных кампаний ставки щелкоперов возрастают многократно. Известно, что в девяносто шестом году «говорящие головы» ТВ ежемесячно имели 50 и более тысяч баксов. Самые же старательные и обаятельные получали от избирательного штаба ЕБН персональные подачки под видом льготных миллионных ссуд (в долларах) якобы на улучшение жилищных условий. По результатам выборов «субсидия» была погашена. Деньги телеагитаторам взяли из фонда сиротских пособий.

По случаю юбилея одной солидной газеты Дом журналистов устроил большой прием. Меня тоже позвали. В Мраморном зале сослепу едва лбом не столкнулся с Василием П. Более шести лет вкалывали мы в одной «конторе», столы наши стояли впритык. Виделись же редко, так как числились по штату разъездных корреспондентов. Жили на колесах.

Выплеснув нахлынувшие эмоции, весь вечер потом не отходили друг от друга.

Меня интересовали нынешние редакционные будни. Выслушав сбивчивый отчет коллеги, подивился их однообразию, если не сказать, скудости. Василий с горькой иронией заметил:

— Мы теперь похожи на наседок. С утра до вечера сидим, уткнувшись зенками в компьютеры. Выуживаем с сайтов Интернета, с лент ИТАР-ТАСС, Интерфакса нужные (?) материалы.

На языке пишущих, это так называемая вторичная информация из чужих рук. Ее малость подстригут, подкрасят, наведут марафет — и в номер! Оттого-то все газеты теперь (за исключением разве бульварного пошиба), на удивленье, похожи одна на другую.

Более всего поразило меня положение П. в редакционном коллективе. Он представлял отдел журналистских расследований. Само название о многом говорит! Но за последние три-четыре года не мог я припомнить ни единой статьи, репортажа или фельетона, в коих по косточкам, всерьез разбирались бы жгучие проблемы нашей действительности. Их затрагивают, но оч-ч-ень осторожно, как бы по касательной. В общих чертах мы, конечно, знаем, что среди чиновников полным-полно сволочей, госаппарат по уши погряз в коррупции, что экономикой управляет махровая мафия, что криминальный мир сросся с оборотнями в погонах и т. д. и т. п. Повторяю: подлейшего житья подлейшие черты преподносятся миру (обществу) схематично, в виде лунного ландшафта. Так бывает, глядишь на ночное светило, не сразу и разберешь, что оно там такое. Сперва видится то четкая собачья голова с разинутой пастью, то вашингтонский Капитолий, то знаменитая миргородская лужа со свиньей посередке, а то появится вроде бы ежик в тумане, к тому же на аэроплане.

И вот такая дребедень в прессе нашей каждый день!

Я спросил Василия, куда он ездил в последнее время. Не без гордости было сказано: за неполный год успел посетить аж три страны. Дважды отметился в США.

— Ну, а в русской-то глубинке был?

— Там нашему брату делать нечего. Я же не Глеб Успенский.

Я вспомнил: во времена оные П. резко критиковал аграрную политику КПСС. Колхозы называл «советскими ГУЛАГами». Ратовал за рыночную экономику: свободную, без рельс, берущих начало от Охотного ряда, то бишь от Госплана.

Вслух свои мысли я не выразил, осторожно поинтересовался:

— Хотя бы глянул на разоренную Русь.

Василий посмотрел как-то искоса, по обычаю же, ответил чистосердечно:

— Разъезжать по стране взад-вперед — на то теперь нет таких денег. По одежке протягиваем ножки.

— Но ты же путешествовал по миру. Это куда дороже.

Вася популярно разъяснил:

— Ты отстал от жизни. Теперешние загранпоездки спонсируют разные спонсоры. Так что нам это ничего не стоит.

— Как удобно стало, а?

Но я не дождался ответа. В сей момент докладчик бодрым голосом провозгласил здравицу в честь независимой и любимой народом газеты. И мы, поддавшись психозу, дружно зааплодировали.

Вот когда наконец вспомнил я об отложенном, вернее, законсервированном репортаже. И очень пожалел, что был связан словом с черниговскими мысливцами.

Как будто волшебная сила подняла меня на антресоли. Обнаружил свой старый блокнот. Еще и еще раз перелистал хрупкие и уже пожелтевшие странички. За давностью срока криминальный рейс экипажа «Алки» утратил остроту и уголовную значимость, так что совесть моя перед земляками была почти чиста. Впрочем, люди пишущие знают, как давит на психику невыплеснутый на бумажный лист сюжет: грызет душу, застит белый свет.

Казалось, дело за малым: садись и пиши. Но не писалось. Никакой допинг не помогал. Зря потратился на органный концерт Гарри Гродберга.

В минуту уныния явилась шальная мысль позвонить в Чернигов. Прозондировать почву: как там у них и что? И ежели будет на то их воля, испросить позволения на огласку обстоятельств достопамятного рейса на польский кордон.

Первая попытка — неудача. Оказалось, что в наборе тамошней АТС цифра прибавилась. Наконец сигнал достиг цели:

— Середа у аппарата.

— Олександр Иванович, цэ вы?

— Вин самый. А кто спрашивает?

Я назвался. Долгая пауза.

— Ну, здоровеньки булы.

Снова заминка. После не то укор, не то упрек:

— Мы долго следили за прессой. С волнением ждали вашего репортажа.

— А я боялся вам навредить. Актуальность того эпизода еще сохраняется?

В трубке возникли подозрительные щелчки, но связь не прервалась. В голосе далекого абонента появился митинговый тон.

— Слушайте сюда. Народ запутался во лжи. Казенные рейтинги — чушь собачья. Нужна чистая правда, что случилось в девяносто первом? Кто погубил Советский Союз? Эти и другие проклятые вопросы сидят занозой. Ждем ваш репортаж. Ну и вас, конечно, в гости к землякам. Рущница и патроны найдутся.