Русские до славян - Александр Анатольевич Пересвет

земли и подминая или выгоняя соседей, и набеговый, когда целая орда вооружённых мужчин перемещается в произвольно выбранную точку пространства, где вырезает одних и покоряет других, а сама становится правящей элитой и воинской силой нового общества.

Чтобы это более зримо представить, можно вспомнить готов и гуннов. Первые передвигались всем обществом к обетованной земле Ойум, оставляя по пути общины, выбравшие ту или иную местность для поселения, – и мы видим, как тянется к Чёрному морю от Балтийского язык вельбарской культуры. А вторые передвигались ордою, оставляли за собою кровь и пепел, где далее появлялись полностью или частично переформатированные на базе орды сообщества и даже народы, в то время как орда, вбирая в себя новых бойцов, катилась дальше. И никакого языка новой культуры мы за ордою не видим.

Что-то из второго варианта явно относится к следующей общности, которая появилась возле Скандинавии. Её носителей именуют культурой шнуровой керамики и/или боевых топоров. И вот она-то в Северной Европе появляется относительно быстро и без археологически фиксированных переходных форм. Что в общем может объясняться как раз набеговым характером появления этой общности: во взбаламученном прежними переселениями мире появляется некая орда, которая проходит относительно узким языком – а каким ещё пройдёшь вдоль русел рек? – разливается по северным низменностям, убивает массу народа, сокрушая черепа топорами, и оседает, наконец, на землю в качестве правящей элиты-войска, привнеся покорённым и свой язык.

Но вначале давайте посмотрим, что это за общность с формально-археологически-исторической точки зрения.

Время бытования – 5200 лет назад до 4300 лет назад, что, как видим, с лагом в 400 лет сдвинуто от времени начала жизни ямной культуры и на 200 лет отстоит от начала культуры шаровидных амфор. Отметим это: когда пришли топорники, шароамфорцы уже два века населяли интересующий нас регион. И где-то у топорников хватило сил их истребить и занять их земли, а где-то и – примерно по территории Центрально-Восточной Европы, включая бывшую ГДР, – нет. Точнее, отмечается взаимный контакт и перемещения, но очень похожие на то же симбиотическое содружество-совражество, что мы наблюдали в сообществе степных и лесостепных культур предъямного времени.

По ареалу в конечном итоге охватывает большую часть континентальной Европы. За двумя исключениями: кроме побережья Средиземного моря и атлантической Иберии и – севера Скандинавии. Где у нас жили кто? Правильно, предки басков на одном конце и саамов – на другом.

Отметим и это: значит, именно топорники истребили то древнеевропейское население гапломаркёра I, которое продолжало существовать тут до них большим длинным поясом от Средиземного моря до Баренцева и от которого остались только два схожих по предковым параметрам конца – баски и саамы.

О воинственности носителей этой культуры свидетельствует само её название, которое возникло из-за обычая этих людей класть каменные боевые топоры, хорошо ухоженные, в могилы мужчинам. Это означает, что с технической точки зрения производство их было поставлено на поток и, следовательно, достаточно дёшево. А с этнопсихологической, мировоззренческой точки зрения это означает, что носители таких топорников и в потустороннем мире собирались быть бойцами и завоевателями. Которым для того и нужен соответствующий инструмент.

С хозяйственной точки зрения эта культура не привнесла в местные технологии ничего особенно нового, кроме проявившейся ещё в лесостепных припонтийских обществах керамики со шнуровым орнаментом. Надо полагать, чисто утилитарный проект: чтобы при сушке горшок не трескался, его обматывали верёвочками. Для мобильного номадского быта очень практично – можно сушить прямо на ходу.

Зато с точки зрения социальной – новшества, похоже, были значительными. Земледелие и, значит, земледельцы остаются практически теми же – из культуры воронковидных кубков. А вот поселения их лишаются укреплений и мельчают. Что означает – им нет смысла и не от кого защищаться. А значит, имеется кто-то, кто защиту берёт на себя. Кто же? Явно не наёмная дружина, которую маленькая неукреплённая деревенька содержать просто не в состоянии. Следовательно, некий надтерриториальный орган обороны. Аналог нынешней национальной армии. Которую содержит кто? Частично – население за свои налоги. А частично (и в условиях тогдашней рентабельности земледелия – большей, надо полагать, частью) – за собственный счёт. То есть за счёт набегов на соседей.

А уже это означает, в свою очередь, наличие вооружённой элиты, которая управляет такими вооружёнными силами. Та самая элита-армия, или армия-элита, о которой мы говорили.

И верно! Археология нам указывает, что заметная часть носителей культуры боевых топоров вела кочевой или полукочевой образ жизни.

Опять же – хорошая аналогия: гунны – готы. Последние после гуннского завоевания продолжали, кто уцелел, вести свой земледельческий и ремесленнический образ жизни. Но саму жизнь и смерть определяли банды и отряды конных кочевников – частично, кстати, включивших в свои ряды и местных пассионарных удальцов, – которые вершили власть и собирали дань. Пока был жив Аттила – упорядоченно и от его имени. А когда тот умер и империя его рассыпалась – от имени своего лука и сабли.

Очень продуктивная схема, между прочим. Примерно таким же образом появлялись германские варварские элиты на завоёванных ими землях Римской империи. Так же возникли англосаксонские элиты в Англии, прибыв туда хоть и по просьбе бриттов, но быстро их подчинившие. Так же, как мы ещё увидим в других работах этой серии, возникла Русь, когда более жестокие и организованные пришельцы расселись по факториям вдоль русел рек и начали симбиотически срастаться с местным славянским и финским населением, одновременно его и эксплуатируя, и втягивая его в общий этногенез.

Это же, кстати, объясняет столь быстрое и широкое распространение топорников от Германии до Атлантики в одну сторону и Урала – в другую. Возможно, пусти их шароамфорцы на свою землю, они на ней и прижились бы. Но те, судя по всему, прекрасно помнили ещё собственное боевое наездническое прошлое и потому предпочитали расходиться с топорниками, что называется, бортами. Отсюда и тот, в общем, не самый распространённый феномен, когда внутри ареала одной культуры живёт другая, причём во взаимодействии.

И наконец, самое интересное – а что нам скажет генетика? А она говорит вот что:

Y-хромосомная гаплогруппа R1a1 была выявлена у одного представителя культуры шнуровой керамики из Эсперштедта и у двух представителей из Эйлау. В другом исследовании, 2015 года, у представителей шнуровой керамики были определены Y-хромосомные гаплогруппы R, R1a и митохондриальные гаплогруппы H5a1, J1c1b, J1b1a1, K1a2a, K1b1a1, T2e, U4, U5b1c2. Индивид мужского пола RISE431 из польского Леки-Мале, живший в 2286–2048 годах до н. э., у которого была обнаружена Y-хромосомная гаплогруппа R1a (R1a1a1 M417) и митохондриальная гаплогруппа T2e, может относиться не к культуре шнуровой керамики, а к протоунетицкой. /164/