В жарких объятиях - Мишель Синклер

Мериел быстро собрала свои вещи, но когда она догнала сестру, та уже была в своей комнате на третьем этаже Северной башни. Не успела Мериел войти, как вдруг откуда-то донеслись грохочущие и скребущие звуки.

— Что это? — насторожилась она.

— Лучше спроси, кто это, — ответила Рейлинд. — Но это тема отдельного разговора. Самое главное — это то, что мне только что стало известно о пире, назначенном на сегодняшний вечер. Он состоится в большом зале, и леди Мак-Тирни считает, что наше присутствие обязательно.

— Когда? — побледнев, выдавила из себя Мериел.

— Ты забыла, когда в замке Мак-Тирни происходит все самое важное? На заходе солнца, конечно.

Мериел опустилась на стул, а Рейлинд принялась рыться в своих вещах в поисках черного бархатного платья, которое она собиралась надеть сегодня вечером.

— Чем Мак-Тирни так полюбился заход солнца?

— Понятия не имею, — пробормотала Рейлинд, с довольным видом извлекая наряд.

Она уже успела поздравить себя с тем, что решила привезти с собой это несколько вычурное платье. Оно идеально сидело на ее фигуре. Изысканная золотая вышивка по краю подола и рукавов оттенялась прозрачной кремовой сорочкой, которую Рейлинд обычно под него надевала, что делало этот наряд одновременно простым и элегантным.

Вечер едва начался, а Креван уже чувствовал, что по его коже бегают мурашки. Рейлинд вела себя чересчур самоуверенно, ничуть не сомневаясь в безжалостном намерении Конана снова ее опозорить. Но его неприятный братец, похоже, не замечал расставленной для него ловушки. Трудно было заранее предсказать, кто выиграет это сражение, но Кревану было очень сложно слушать их неискренний обмен комплиментами и ничего не предпринимать. Все участники этого небольшого семейного ужина понимали, что взрыв неминуем, и все же все, кроме Кревана, включая Крейга и Мериел, безмятежно болтали.

— Я слышал, что ты очень хотела меня здесь видеть, — насмешливо и подчеркнуто любезно протянул Конан.

Рейлинд искоса посмотрела на него, сопровождая взгляд хитрой полуулыбкой.

— Верно. В прошлый раз я задела твои чувства. А мужчины любят, когда женщины служат украшением стола, а не портят впечатление.

— Могу сказать, что сегодня, леди Линди, вы могли бы украсить даже мрачные ночные небеса, которые так обожает Креван.

Креван заскрежетал зубами при этом намеке на его любовь к звездам. «Помнит ли Рейлинд о нашей первой встрече на башне?» — спрашивал он себя. Судя по отсутствию реакции на слова Конана, она обо всем забыла. Это вызвало у Кревана досаду, и внезапно ему захотелось привлечь к себе внимание девушки.

— Рейлинд, — начал он. Он намеренно назвал ее настоящим именем, а не дурацкой кличкой, которую она себе придумала. — Я должен предупредить тебя по поводу слишком б-близкой дружбы с м-м-моим братом.

— Почему? Он что, не умеет дружить с женщинами? — спросила Рейлинд, с деланной наивностью распахивая глаза.

Креван хорошо знал этот взгляд — он был далеко не безобидным.

Он уже хотел было ей ответить, но Конан воспользовался короткой паузой.

— Да, мой брат уверен, что я не умею дружить с женщинами. Он хорошо меня знает. Я действительно считаю, что женщины существуют только для… — Он на мгновение замолчал и оглянулся на Лорел, сидевшую в противоположном конце стола. Убедившись, что она увлечена беседой, Конан понизил голос и продолжил: — …того, чтобы рожать детей и вести хозяйство.

Креван покосился на Мериел, ожидая, что она тоже вмешается в разговор, но она так увлеченно болтала с Крейгом, что не замечала ничего вокруг себя, впрочем, как и ее собеседник.

Тем временем Рейлинд, ничуть не смутившись, улыбнулась и поставила локти на стол, чтобы опереться подбородком на сплетенные пальцы.

— А как же удовольствие? Разве для этого женщины не нужны? Даже тебе? — достаточно громко поинтересовалась она, стремясь привлечь внимание остальных участников ужина.

Ее расчет оправдался — ее слова действительно всех заинтересовали.

Креван поперхнулся, но Конан только сощурился. Их небольшая игра приняла неожиданный оборот, и его братец наслаждался всеобщим вниманием.

— Ну конечно, женщины нужны и для этого тоже. А еще они Должны следить за собой. Я рад отметить, что ты и твоя сестра можете выглядеть вполне прилично, хотя для этого вам приходится прилагать очень много усилий.

Креван почувствовал, что кровь закипает у него в жилах, но одного взгляда на Рейлинд ему хватило, чтобы понять: хотя вчера его вмешательство было принято с благодарностью, сегодня оно может привести к серьезным проблемам.

Рейлинд подняла брови и протяжно вздохнула. Креван заметил, что Конан внезапно осознал то, что ему самому было известно уже довольно давно, — а именно то, что Рейлинд весьма умна и на удивление коварна. Да, кое в чем она все еще была ребенком, но таких областей осталось совсем мало, и их количество стремительно сокращалось. Только наивный человек мог считать, будто ее неумение эффективно вести замковое хозяйство означает, что она так же беспомощна в искусстве общения.

— Я хотела спросить тебя, Конан, о тех вещах, которые ты хранишь в Северной башне, но, возможно, будет лучше, если я просто сообщу леди Мак-Тирни о том, что с тех пор, как ты освободил свою комнату, четвертый этаж заселили вредители. Возможно, стоит даже все оттуда вынести и вычистить башню. Может быть, я даже предложу свою помощь, — самодовольно закончила Рейлинд и сунула в рот кусок сыра.

Последнее заявление она сделала достаточно тихо, чтобы ее услышали только те, кто сидел рядом с ней. Впрочем, выражение ее глаз не оставляло сомнений в том, что она без малейших колебаний повторит свои слова, чтобы о тайных визитах Конана в свою комнату узнали и все остальные.

— Sе peasan a ttiannad.

— Se bleigeard a th’annad, — парировала Рейлинд, радостно отметив, что, назвав его избалованным ребенком, она досадила ему гораздо больше, чем он ей, обозвав ее крысой.

Рейлинд не надеялась на то, что ей удастся заставить Конана ее уважать. Она сомневалась даже в том, что способна ему нравиться. Но, во всяком случае, он больше никогда не будет ее недооценивать.

— Ceard ata uait? — проворчал Конан.

— Извинения, — просто произнесла Рейлинд.

Разгневанные синие глаза Конана пронзили разделяющее их пространство, но он молчал. Рейлинд не назвала ему срок, но они оба знали, что никто не выйдет из зала, пока Конан не произнесет необходимые слова.

Креван насторожился. Он знал своего брата и сомневался, что Конан так легко признает поражение и принесет извинения, как того требовала Рейлинд. Девушка была уверена в том, что в случае необходимости сможет пустить в ход свой главный козырь, но скорее всего, козырь имелся и у Конана. Видимо, Лорел тоже обратила внимание на потемневшее лицо Конана и решила: ей необходимо вмешаться в то, что происходит на другом конце стола.