Мир фантастики 2014. На войне как на войне - Дивов Олег Игоревич

– Что еще тут случилось, пока меня не было? – скривился Гамлет и швырнул бумагу на землю.

– Тебе этого не достаточно? – Офелия оседлала мотоцикл и протянула принцу второй шлем. – Немецкий посол фон Ренте-Финк привез генерала Каупиша и таскает его повсюду. Теперь осталось только подождать, пока нагрянет сам Зиверс и на улицах объявятся мертвецы, поднятые из могил алхимиками «Аненербе». Тебя куда – сразу в замок или сначала ко мне заедем?

При этих словах она весьма красноречиво потянула молнию на куртке вниз. Под курткой у девушки ничего не оказалось, и перед глазами Гамлета промелькнули соблазнительные молочно-белые полушария.

– Не задавай глупых вопросов, – ухмыльнулся он и прыгнул в седло за Офелией, крепко обхватив девушку за талию.

По дороге к городу они обогнали колонну сверкающих полированными боками боевых автоматонов. За спиной едущего впереди колонны на гиппотанке офицера в украшенных рунами черных доспехах реял кроваво-красный стяг со свастикой.

– Неужели, дядя, вы предпочли бы, чтобы я был высажен на берег Дании один и нагой? – Зрелищем кипящего Клавдия Гамлет откровенно наслаждался. – По-моему, вы должны радоваться, что ваш племянник, а де-юре и сын, доставлен ко двору целым и невредимым! Ведь та немецкая подлодка, что потопила наше прогулочное судно, вполне могла это сделать сообразно новой моде – не всплывая и не давая время пассажирам убраться с него.

– Гамлет, я ни на грош не верю в твои россказни о разбойничьем нападении немцев на мирные суда! – взорвался король Клавдий. – И не вздумай больше никому рассказывать эти сказки при дворе, пока фон Каупиш еще здесь! Мы заключили мир с Гитлером, который гарантирует датский нейтралитет, если мы пропустим его войска в Швецию через Зеландию. Это единственный выход для страны в наше сложное время. И я не желаю, чтобы твое юношеское упрямство привело к проблемам!

Он с размаху опустил жалобно звякнувшую кофейную чашку на стол. Разговор, происходивший в окрашенной утренним солнцем в нежно-розовые тона оранжерее замка Кронборг за завтраком, приобрел слишком неприятный для короля характер. На утонченные, но уже начавшие расплываться от избытка всякого рода удовольствий черты лица Клавдия легла тень гнева, и уголок его по-женски полных и изогнутых губ начал подергиваться.

– Да что ж такого его могло заинтересовать в Швеции? – с притворным удивлением вопросил Гамлет. – Неужели и там завелись коммунисты? Или Гитлеру нужна шведская руда?

Клавдий поднял чашку и сделал глоток. У стола беззвучной тенью возник камердинер. В мгновение ока он смахнул запятнанную кофе салфетку, и король опустил свою чашку уже на сверкающую белизной ткань без единого следа грязи.

– Ты политически близорук, дорогой племянник! – Король жестом приказал, чтобы ему долили еще кофе. – Если бы Гитлер не заставил Сталина поделить Польшу, красный зверь сейчас топтался бы у нашего порога! Только страх коммунистов перед мощью общества Туле, ведущего Тысячелетний Рейх к победе, спас нас от вторжения! А ты, похоже, подхватил слишком много либеральных идей от своей подружки Офелии и ее отца.

– Между прочим, Лаэрт, ее брат, сражается с немцами на лини Мажино, – заметил Гамлет. – С фашистами, которые рвутся через Ла-Манш в Англию, куда вы меня так опрометчиво отправили.

– Тем более! – возмутился Клавдий. – Мне стыдно перед твоим отцом, что я не могу пресечь ваши морганатические отношения, особенно если учесть, что Полоний спит и видит мое отречение!

При этих словах Гамлет вспыхнул.

– Мой отец хотя бы не предавал Англию и Францию и не вступал в союз с немцами!

– Ах ты щенок! – заорал Клавдий и вскочил из кресла. – У тебя еще хватает наглости мне перечить! Не забывайся, что король Дании пока еще я, а ты – пустое место!

– Спаси вас Господь! – Назревающую ссору прервало появление королевы Гертруды. – Что вы снова сцепились, как пьяные рабочие в пивнухе! Гамлет, что с тобой?

Гамлет бросил гневный взгляд в сторону матери, в свои неполные пятьдесят еще вполне привлекательной и стройной женщины. Астральные хирурги хорошо знали свое дело, но возраст все равно давал о себе знать – редкими морщинками, одиноким седым волосом, пропущенным за утренним туалетом. От всего этого могло спасти лишь одно средство – тинктура Николаса Фламеля, которую, к примеру, по особой воле ее величества Виктории принимал Шерлок Холмс. Однако секрет удивительного эликсира никогда не покидал берегов туманного Альбиона.

– Все в порядке, ваше величество, – Гамлет встал из-за стола и отбросил салфетку с колен. – Я уже сыт. Сыт, даже сказал бы, по горло. Так что, с вашего позволения, я откланяюсь.

– Гамлет! – всплеснула Гертруда руками. – Ты вернулся из Англии сам не свой!

– Просто у меня открылись глаза, – огрызнулся принц. – Приятного аппетита.

С этими словами он покинул оранжерею, захлопнув за собой дверь с такой силой, что чуть не придавил пальцы нерасторопному слуге.

Гамлет стремглав слетел по лестнице во двор, едва не сбив с ног неспешно поднимающегося фон Ренте-Финка, как всегда надменного и довольного собой. Посол ловко отскочил в сторону, избежав столкновения. Приподняв шляпу, он приветствовал Гамлета:

– Доброе утро, ваше высочество.

Угол изображенного им при этом наклона можно было замерить разве что под микроскопом. В свете ламп зловеще блеснул значок – кинжал на фоне дубовых листьев.

– И вам доброго утра, господин посол, – буркнул Гамлет, не замедлив шага.

Миновав посла, спиной он почувствовал укол его пристального взгляда. Но мгновение спустя Гамлет уже оказался во дворе, укрытом от непогоды многогранным стеклянным сводом.

Свод хорошо укрывал от непогоды, однако не спасал от холода, так что газоны пока еще не зазеленели, а от постриженных по линейке кустов оставались лишь скрюченные скелеты. Скорый приход весны ко двору датского короля возвещал лишь мягкий свет наливающихся энергией солнца гелиотропных шаров, свисающих на цепях с перекрестий нервюр.

Через пару минут руки Гамлета заиндевели, и он почувствовал, как выстывает и его гнев.

В это время его и нашел старый придворный друг гофмаршал Горацио в парадном мундире.

– Как держится старая добрая Англия, мой принц?

– О, вполне неплохо, – хмыкнул Гамлет. – Стоунхедж пока справляется со своими обязанностями – за все время моего пребывания там до Лондона не долетел ни один немецкий воздушный элементаль. А без французских аэродромов авиация до него не дотягивает…

– Однако не думаю, что эти новости обрадуют фон Ренте-Финка.

– Я только что налетел на него на лестнице, – Гамлет поежился, вспоминая цепкий взгляд немца. – Непохоже, что проблема с линией Мажино его сильно волнует.

– Да черт с ними, с этими немцами. Тебе пришел пакет. Прибыл в запечатанном конверте, имеющем запирающие знаки. Имею честь вручить. – Горацио отвесил шутовской поклон и протянул Гамлету плотный конверт коричневой бумаги. – Вы с Офелией стали настолько осторожны, что общаетесь секретными посланиями?

– Сгинь, нечистая, – вздохнул Гамлет, принимая пакет. – И без тебя тошно.

Нанесенные невидимыми алхимическими чернилами символы разом проступили по всей поверхности конверта, распознав Гамлета, и бумага легко поддалась. Из конверта выпал бланк международной телеграммы, заполненный бессмысленным набором букв и цифр. Однако стоило Гамлету внимательней вглядеться в них, как лишние символы побледнели, оставив только текст, гласивший: «прибываю двадцать шестого утром именем фриц ланг тчк готовьте публику тчк подпись холмс».

– Что там? – потянулся к принцу Горацио.

Гамлет сжал телеграмму в кулаке.

– Не твое дело. Есть многое на свете, друг Горацио…

– Да-да-да, я знаю, – обиженно протянул гофмаршал. – Удаляюсь, мне ваши царственные тайны ни к чему. Но учти – я оскорблен твоим недоверием до глубины души. Свою провинность ты можешь исправить, только если опять возьмешь с собой на оргии к Йорику.

Стоило Горацио отойти, как Гамлет стал озираться по сторонам. Двор был пустынен, свидетелей их разговора не наблюдалось. Гамлета передернуло, стило ему только представить, как он будет просить прощения у Клавдия и зазывать его на устраиваемое Холмсом представление. Но, взяв себя в руки, он убрал телеграмму во внутренний карман мундира и неспешно пошагал обратно в оранжерею, на ходу обыгрывая варианты извинений.