Мир фантастики 2014. На войне как на войне - Дивов Олег Игоревич

– Что?

– Я дух твоего отца, – прошелестела тень. – Мне нет покоя, мне закрыт путь и в рай, и в ад, потому что душа моя переполнена мучением!

– Это из-за матери?

Тень разразилась смехом, и Гамлету почудилось, что в комнате резко похолодало.

– Гертруда! – прошелестел призрак. – Не трогай мать, она заплатит за измену не в этом мире…

– Но что же с тобой случилось? – Изо рта Гамлета вылетело облачко пара.

– Убийство! Неслыханное, бесчеловечное убийство!

– Как я и думал, – пробормотал Холмс. – Спрашивайте, принц, спрашивайте, иначе он уйдет!

– Отец, ты хочешь сказать, что действительно был убит?!

– Убит! Отравлен ядом белены, что словно ртуть бежит в каналах тела, внезапной силой растворяя кровь…

Тень побледнела и заколебалась словно дым на ветру.

Раздался звонкий треск, и призрак исчез. Рубин в перстне, лежавшем в пентакулюсе, почернел и лопнул пополам.

– Отец! – закричал Гамлет и бросился вперед, но видение уже растаяло.

– Это был не ваш отец, а его тень, – на этот раз Холмс не стал удерживать его. – То, что осталось от него в нашем мире.

Он подошел к окну и раздвинул шторы. На стеклах образовался налет из капель влаги, и Холмс подкрутил фитиль камина, нагревая промерзший за время визита призрака воздух.

– Итак, отца убили, – заключил Гамлет. – Но кто же этот негодяй? Вы что-нибудь поняли, сэр Холмс?

– Слова теней зачастую туманны, – покачал головой сыщик. – И не всегда их надо понимать буквально.

– Но про убийство-то все вполне ясно прозвучало! – Гамлет сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. – Я должен отомстить мерзавцу, только укажите мне на него, Холмс!

– Не порите горячку, принц. Сейчас у нас есть только туманный лепет призрака. Тень не назвала имя убийцы, а мотивы были почти у всех. У вашего дяди – ведь это он теперь занял трон. У матери – потому что теперь ей не нужно скрывать свои отношения с ним. Даже премьер-министр Полоний, который известен как рьяный антироялист, и тот мог быть заинтересован в смерти вашего отца и свержении монархии. А благодаря необдуманным поступкам Клавдия, у него теперь есть такой шанс. Боюсь, милейший принц, единственный, кому не была выгодна смерть старого Гамлета, – это вы сами, поскольку по законам Дании престол все равно наследует ваш дядя.

– Но что же теперь делать?

– У меня есть кое-какие соображения на этот счет. Давайте как минимум убедимся, что тень не солгала нам, – ведь в том мире водятся и такие существа, которые с легкостью могут принять чью угодно форму, чтобы ввести человека в заблуждение!

– И что вы предлагаете? – с надеждой в голосе спросил Гамлет.

– Тот, кто посылал вас именно ко мне, знал, что делал. Езжайте в Данию и ждите меня там. На днях я пришлю вам телеграмму, а после прибуду и сам. Как королевский двор относится к синематографу?

– Замечательно, – пробормотал Гамлет. – Но какое отношение это имеет к поискам убийцы?

– Ну, предположим, сам по себе синематограф значит немного, но мы сможем убедиться в своих подозрениях либо опровергнуть их. Я лишь попрошу вас собрать в день, который я сообщу по приезде, всех перечисленных ранее мною лиц в замке. А теперь идите, а то опоздаете на пароход! Ватсон, проводи гостя!

Стоило Гамлету скрыться за дверью, как Холмс вновь вытащил трубку, набил ее табаком из стоящей на камине табакерки, сделанной из человеческого черепа, и закурил. Пройдясь несколько раз перед камином с заложенными за спину руками, он заорал:

– Ватсон, иди сюда! И прихвати печатную машинку!

Минуту спустя в гостиной появился автоматон, несущий под мышкой здоровенный «бликенсдерфер», на клавиатуре которого отсутствовали буквы. Шестереночному мозгу они были просто не нужны – первое, что выбивали на перфоцилиндрах автоматона, была именно раскладка клавиатуры.

– Итак, пиши, – Холмс вынул трубку изо рта и выдохнул колечко дыма. – Заголовок – «Убийство Гонзаго»… Нет, не так. «Убийство Гюнтера». Сцена первая. Входят король Гюнтер и королева Брунгильда. Они обнимаются, изъявляя знаки любви…

Вырастающие из свинцовых вод пролива Скагеррак скалы огласились трубным ревом. В мгновение ока над ними взметнулась метель из чаек, ослепительно-белых на фоне грязно-серых туч, и так же быстро осела обратно.

Гамлет стоял среди столпившихся у поручней людей, вглядывающихся в приближающийся причал. Причал заполняли сотни встречающих, и почти каждый пассажир «Атении» искал взглядом среди них того, кто также, в свою очередь, стремился выхватить его взгляд. К огромному облегчению принца, там не обнаружилось придворных офицеров в мундирах, каковые обязательно были бы здесь, ожидай датский двор самовольного возвращения Гамлета.

Однако стоило ему ступить с трапа на холодный камень причала, как из толпы вырвалась легкая фигурка в кожаной куртке и брюках с гетрами и бросилась ему на шею. Лицо девушки скрывал мотоциклетный шлем и огромные окуляры, но Гамлета это с толку не сбило.

– Офелия! Ты с ума сошла – отец тебя убьет! – Он осторожно отстранил от себя девушку.

Офелия сорвала с головы шлем и очки и стряхнула на плечи каскад каштановых с медным отливом волос, подстриженных под Марлен Дитрих в «Ангеле». И тут же, не сказав ни слова, впилась губами в губы Гамлета.

Проходящие мимо пассажиры улыбались и отводили глаза.

– Вечно ты городишь чепуху, – Офелия, наконец, оторвалась от губ возлюбленного. – Благодаря твоему полоумному дяде, отцу сейчас совсем не до нас! Друзья Лаэрта помогли тебе сбежать от Гильденштерна и Розенкранца?

Гамлет кивнул.

– Билет на «Атению» мне тоже передали они. Пойдем скорее отсюда, пока меня кто-нибудь не узнал.

Они заспешили вместе с толпой по направлению к башням порта, от которых к причалившему пароходу уже шагали окутанные облаками дыма двухсотфутовые четырехрукие погрузчики, каждое движение которых поднимало выплескивающиеся на причал волны. Гамлет невольно загляделся на высящихся в кипящей воде исполинов. И хоть внешне они напоминали автоматонов, на самом деле никакой механизм не сдвинул бы с места столь чудовищный вес. В порту служили железные големы, одержимые призванными по договорам крови духами эфира.

– Ты нашел Холмса?

– Да, он обещал помочь. На днях он прибудет в Кронборг.

– Значит, все-таки убийство?

– Я… – Гамлет запнулся. – Я видел тень отца. Это ужасно… Холмс подозревает всех, даже твоего отца, Полония.

Принц и Офелия остановились около сверкающего начищенным хромом мотоцикла, над которым струями поднимался горячий воздух. Атанор, спрятанный внутри переплетений труб и клапанных цилиндров, мог заставить летать даже танк, но Офелию это не останавливало. В ее жизни, помимо Гамлета, было три страсти – Амелия Эрхарт, быстрая езда и пыльца фей. Первая страсть проявлялась в стремлении Офелии во всем подражать своему кумиру, вплоть до таланта где угодно находить приключения и таких друзей, что они приводили в ужас даже ее либерального папочку. Вторая оставила змеящийся через спину шрам, свести который полностью астральные хирурги так и не смогли. А от третьей достались регулярно появляющиеся темные круги перед глазами и приступы провидческого безумия.

– Ничего удивительного, – Офелия натянула на голову шлем. – Ты еще не читал его последние статьи в «Юлландс-Постен». А как только Клавдий заключил пакт о ненападении с Гитлером, папа вообще как с цепи сорвался. Твой отец хотя бы не желал иметь дела с фашистами. На вот, полюбуйся.

Офелия запустила руку в седельную сумку и достала оттуда скомканный лист бумаги. Расправив его, Гамлет обнаружил напечатанный красной и черной краской рисунок в легкоузнаваемом стиле Бидструпа. Рослый датский кнехт с винтовкой наперевес, плечом к плечу с обряженным в черные доспехи и рогатый шлем тевтоном, шел в штыковую атаку на нависающего над ними красного змия, изрыгающего пламя. Своими чертами змий удивительным образом напоминал Сталина. Приписка внизу гласила: «Не дадим красной заразе отравить Старый Свет!»