Пуля рассудит - Владимир Григорьевич Колычев

Глава 16

Частный сектор, линия домов у реки, двухэтажный коттедж в окружении голубых елей, на воротах адресная табличка — плутать Прокофьеву не пришлось. И хозяин дома откликнулся на звонок практически сразу. Подполковник представился, он вышел к нему — в теплом домашнем халате, с влажной головой после душа.

— Что такое? — В недовольстве скрывалась тревога, наверняка Гусляров догадывался, зачем к нему нагрянула полиция.

А время позднее, нормальные люди уже спать укладываются. И собак на ночь выпускают. А у этого пес где-то в глубине двора лает, чувствуя незваного гостя. Или на цепи сидит, или в вольере. И, возможно, потому, что где-то рядом еще один гость, возможно, во дворе прячется. На всякий случай Прокофьев нащупал пальцами рукоять пистолета.

— Сарычев где? — спросил он.

— Кто?! — Гуслик дернулся, скорее инстинктивно, чем осознанно, потянув на себя калитку.

И Прокофьев также механически подставил ногу, не давая возможность калитке закрыться.

— За Сарычевым убийство и ограбление! Хотите быть соучастником, гражданин Гусляров?

— Да я ему всего лишь лодку дал! — шарахнулся мужчина.

— Когда?

— Да вот, от причала только-только отошел!

— Показывай! — потребовал Прокофьев.

Через двор он шел, внимательно глядя по сторонам. Вдруг Сарычев еще не успел уйти, вдруг он решит напасть со спины или просто рванет к воротам. Задний двор выходил прямо к реке, пристань там, большой лодочный гараж. Как оказалось, пустой.

— Что за машина?

— «Ка-Хем».

— Движок?

— Водометный «Кодиак», двести двадцать пять лошадей!

Судя по его виду, Гусляров ждал похвалы, только вот Прокофьев не собирался его хвалить.

— Водомет? Он же тихо работает, да?

— Ну да, мечта рыбака!

— И киллера!

— Да я откуда знал?… Да и как отказать Аркаше! Он же мне жизнь, считай, спас!.. Когда-то.

— Куда он пошел?

— Не знаю, сказал, что вниз по течению… А пошел вверх!.. И вчера вверх пошел, и сегодня…

— И вчера?

Прокофьев достал визитку.

— Если вдруг Сарычев появится, звони!.. Или сидеть тебе вместе с ним! Это я тебе гарантирую!..

— Да, позвоню, позвоню!..

Бордову Прокофьев позвонил, уже находясь в машине.

— Ну как там у вас?

— Да человечка нашли, он видел, как Сарычев в такси садился.

— А я нашел человечка, который видел, как Сарычев к Уручью пошел. Даже лодку ему свою отдал. И вчера давал, и сегодня. Водометный «Кодиак», двести двадцать пять лошадей.

— Ну ничего себе!.. — Непонятно было, что больше привело Бордова в восторг, мощный мотор или успехи начальника по поиску Сарычева.

— Тихая, мощная… Главное, тихая.

— У нас машина попроще. И погромче.

— Я помню, ты говорил.

— У меня же отец рыбак. И лодка у него… Если надо, я возьму.

— И к Уручью давай… — согласился Прокофьев. — Думаю, Сарычев туда отправился. Видимо, там ему что-то нужно.

— Ну что ж, попробуем там сети бросить.

— Девчонки не подъехали?

— Здесь они!

— Давай их на Муравьева, сто, Гусляров там, старый друг Сарычева.

— Я помню.

— Нельзя его без присмотра оставлять. И опросить подробно, когда Сарычев лодку брал, когда возвращал. В каком состоянии вчера вернулся… И главное, если Сарычев вдруг вернется, надо его встретить.

Не дело это, бросать на зверя слабый пол. Но, во-первых, не такой уж он и зверь, этот Сарычев, а во-вторых, в своих девчонках Прокофьев не сомневался. В рукопашном бою против них не устоять, если они в паре.

И все-таки они девчонки!

— Хотя нет, разбей Луковых по старым парам, — усмехнулся Прокофьев. — Саша и Лида — в Уручье, Паша с Раисой — на Муравьева… Давай, я на связи!..

Уручье погружалось в сон, в одних домах свет еще горел, в других уже нет. На главной улице горели фонари, тихо, людей не видно, и только где-то вдалеке гремела музыка. Возможно, дискотека в сельском клубе.

Прокофьев оставил машину, переправился через ручей, обошел вкруг дом Василькова. Ветер под крышей играет, жестянку какую-то треплет, речная волна приятно шелестит, облизывая огромные камни — где-то плоские, где-то не очень. На один такой камень Прокофьев и встал, всмотрелся в темную даль, прислушался. Небо затянуто тучами, луна не светит, а редкие огоньки в русле реки с трудом пробиваются сквозь темноту. Бакены на воде, катер какой-то вдалеке идет — неспешно и тихо.

Лодок не видно, но, возможно, тот же Сарычев плыл с выключенными у лодки огнями. К тому же он, скорее всего, уже прибыл, возможно, его лодка где-то рядом. У самого берега, насколько хватало видимости, никаких признаков жизни. Прокофьев посмотрел налево, направо, взгляд нащупал темный силуэт, едва видимый в кромешной тьме. А вдруг это лодка?

Подполковник стоял, смотрел и ждал, когда глаза привыкнут к темноте. Со временем силуэт стал четче и к очень смутным формам лодки с высоким ветровым стеклом добавились очертания человеческой головы. Но, возможно, лодка с человеком просто мерещилась.

Он позвонил Бордову, оказалось, Валентин уже находился в пути, до Уручья оставалось километра три-четыре.

— Ты пока не торопись, сбавь обороты и тихонько-тихонько. А я пока гляну, что там за лодка.

Если Прокофьев не ошибался, лодка находилась у деревенского дома, расположенного через пять-шесть дворов от избы покойного Василькова. Он повернул назад и напрягся, увидев крупного мужчину, стоящего возле его машины. Уж не Сарычев ли это?

Но возле машины стоял сотрудник полиции: куртка форменная, фуражка. Это был местный участковый капитан Редькин. От души отлегло.

— А мне тут позвонили, музыка громко играет, — будто оправдываясь, сказал Редькин.

— В моей машине? — улыбнулся Прокофьев.

Он объезжал деревню и музыку громкую слышал, но решил, что это танцы в сельском клубе.

— Да нет, вообще… — Капитан повел рукой в глубь деревни. — Это ж как людей нужно достать, чтобы меня вызвать!

— И кто достает?

— Да есть тут у нас один… Проезжаю мимо, смотрю, машина, заинтересовался. Сами знаете, что здесь у нас произошло.

— А музыка у кого?

— Вадик… Вадим Перекосов. Все у него в этой жизни наперекосяк, — махнул рукой Редькин.

— Что так?

— Да вроде нормальный мужик, спокойный, себе на уме, правда, но не дурак, рассудительный, а бывает, как найдет. Соседа топором по ноге рубанул, два года отсидел, а до этого мотоцикл у меня угнал… Он, когда домой вернулся, за ум взялся, на работу устроился, женился… Потом развелся. Снова женился. И снова на своей Варваре… Говорят, поколачивал он жену…

— Сосед говорит? — усмехнулся Прокофьев.

— Да нет, соседи его как огня боятся.

— А соседи кто?

— Ну кто…

Редькин замолчал, вслушиваясь в тишину за спиной. Слух его уловил шелест шин, и, действительно, из-за поворота показалась машина с включенными фарами. Это подъехал Саша Луков, и