Пуля рассудит - Владимир Григорьевич Колычев

Вельяминов прав на него не имеет. Хотя фактически вырвал его из лап кредиторов, не дал уйти с молотка.

— Это Вельяминов рассказал?

— Вельяминов, — кивнул Бордов.

— А почему он сам в этом доме остался, не сказал?

— Нет.

— А он остался. Почему? Нет своего дома?

— Да как-то не обзавелся, говорит. Он-то думал, что Сарычев шесть лет сидеть будет, ну, не меньше трех…

— Мог бы и обзавестись.

— Так производство еще молодое, вся прибыль в развитие идет.

— А стартовый капитал откуда?

— Инкассаторские миллионы?… — задумался Бордов. — А как же мешки под мостом? Если деньги ушли в производство, тогда что же под мостом было?

— Разберемся, — отрезал Прокофьев.

Надо будет еще раз поговорить и с Вельяминовым, и с женой Сарычева, надо разобраться с этим странным семейным треугольником. И по синусам его разложить, и по косинусам.

Возможно, Сарычев и Вельяминов состоят в преступном сговоре.

— От моста давайте плясать, — продолжил Прокофьев. — Значит, Жрун там вчера был и Лазарь.

— Герасимова искали, — кивнул Саша.

— А Герасимов у нас убил… — Прокофьев быстро глянул в блокнот. — Василькова.

— Предположительно.

— Да понятно, что могли подставить.

— Мы всю ночь у моста провели, — сказал Паша. — Братва больше не появлялась… Но в Уручье можно и в обход зайти. И «Гелендваген» там видели.

— Ночью приезжал, — подтвердил Паша. — У местных спрашивали, у Яремина. Парня спрашивали, который у Василькова жил, Герасимовым интересовались. Местные думают, что это Жрун с Лазаревым Василькова убили. По времени в общем-то сходится. Только никто ничего не видел.

— Убийство не концерт, билеты на него не продают, — пожал плечами Прокофьев. — И в зал не собирают…

— Может, правда, Жрун с Лазарем убили?

— В кучу все навалено, мост возле Уручья, деньги в тайнике, убийство в Уручье, Карамболь со своей несчастной любовью. Карамболь связан и с убийством, и деньги он искал. Разгребать кучу надо… С братвы и начнем!

Прокофьев брал дело под свой плотный контроль. Деньги деньгами, а убийство нужно раскручивать. Васильков и Герасимов — его непосредственная сфера деятельности, это во-первых. А во-вторых, обо всех действиях Карамболя Прокофьев должен знать лично.

* * *

Все женщины — ведьмы, так это или нет, неизвестно, но вот Виктория точно из них. Даже не пытается колдовать, бестия, смотрит куда-то мимо с отсутствующим видом, как будто знает, что закипает Карамболь от ее равнодушия, знает и ждет, когда блюдо дойдет до полной готовности. На медленном огне варит. И втайне наслаждается.

— Вика, я тебя не понимаю, не хочешь со мной дружить, так и скажи! — напирал Карамболь.

Перова стояла перед ним, постукивая пальцем по папке, которую держала в руках. Он сидел развалившись в кресле в своем новом кабинете. Она стояла, он сидел, но это не мешало ему смотреть на нее с высоты своего положения. Конечно же, в этой партии он занимал позицию сверху, и Вика не могла этого не понимать.

— Почему не хочу? Я очень ценю дружбу между начальником и подчиненным.

— Так в чем же дело?

— Вам не дружба нужна, вам нужен секс! — резко, хотя и не повышая голоса, сказала Вика. Ее зеленые глаза кололи душу.

— Ну зачем же так сразу? — усмехнулся Карамболь, поднимаясь со своего места.

— Я пойду! — Вика подалась к двери.

Но в кабинет вошел Жрун, отрезав ей путь к отступлению. Вика в замешательстве глянула на него, а на Карамболя посмотрела, требуя объяснений.

— Юрий Сергеевич, Лазарь куда-то пропал!

— Как это пропал? — Карамболь пристально посмотрел на Жруна.

А сам, приблизившись к Вике, взял ее за руку, чтобы не убежала. Она уже практически созрела для интимных отношений, если сама заговорила о сексе, осталось только дожать. Время вечернее, рабочий день закончился, им обоим пора культурно отдохнуть.

— Он в «Моравию» погнал, и с концами. Я звонил, не было его там. И ему звонил, не отвечает.

— Надо, чтобы ответил!

— Да это понятно… Может, менты замели?

Мысль об опасности неприятно, но взбодрила Карамболя. И кровь ударила не только в голову.

— Ну чего стоишь? Ищи! Разбирайся!

Паники у него не было, с чего бы это вдруг ему паниковать? Менты могли Карамболя только потревожить, не более того. Наркотой он напрямую не занимался, девочками тоже, если у ментов на него что-то есть, то так, мелочь, которую и предъявлять стыдно.

— Ну, хорошо!

Жрун исчез, и только тогда Карамболь подумал об Аэлите. А ведь Лазарь мог поехать к ней. Она уже не в подвале сидит, но домашний арест еще не снят, как бы Лазарь не освободил ее из-под стражи, да Аэлита не отдалась ему в благодарность. А этот запросто освободит Аэлиту и трахнет, а она будет только рада. Лазарь ведь не старый, для нее — свежая кровь.

— Все вы бабы одинаковые! — скривился Карамболь, глядя на Вику.

И та в страхе попятилась от него, но не к двери, а напротив, к столу.

— Замужем?

— Нет! — Она смотрела на него как жертва на маньяка.

Карамболь кивнул, раздевая ее взглядом. Пусть привыкает к своей участи.

— Молодого ждешь?

— Никого не жду!

— А меня?

— Я сейчас закричу!

— Закричишь?! — усмехнулся Карамболь. — Ты хоть знаешь, кто я такой?

Вика подавленно кивнула, осознавая ужас своего положения.

— Я ведь могу сделать с тобой все что захочу!

Вика прижалась к столу, и Карамболь сжал руками ее плечи. Все, дальше хода нет.

— А я хочу! — рыкнул он.

Она брезгливо зажмурилась и отвернула голову.

— Хочу с тобой по-доброму!

Карамболь нагнулся, обхватил Вику за бедра, оторвал ее от пола и усадил на стол, а заодно и юбку задрал. Но на этом пока и остановился. Он же не насильник. Девушка сама все поймет. И захочет.

— Я плохой, когда злой! И хороший, когда добрый!

— Мне нужно домой, — захныкала Вика, не решаясь его оттолкнуть.

— Ты можешь уйти домой совсем. Ты же не хочешь, чтобы я тебя уволил?

— Хочу!

— С такой зарплатой?

На самом деле Карамболь не хотел терять Вику — ни как женщину, ни как специалиста. Перова не просто первоклассный бухгалтер, в свое время она удержала фирму на плаву, не позволила ей обанкротиться. Это она превратила безвкусную карамельку в сладкую шоколадную конфету.

— С таким начальником! — крикнула на ухо Вика.

— Начальник ведет себя неправильно, — кивнул Карамболь. — Но он ничего не может с собой поделать. Слишком уж ты его заводишь!

Он все-таки раздвинул ей ноги. Вика с силой толкнула его.

— Я сейчас закричу!

— Знаешь, как ведет себя необъезженная кобыла под ковбоем?

Карамболь скорее чувствовал себя лошадью ковбоя, его несло, он действительно не мог остановиться. Если Вика