Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Киркман Роберт

Остальные бойцы тем временем побежали, яростно отстреливаясь от армии живых трупов, которая быстро завоевывала позиции. В пыли то и дело мелькали вспышки выстрелов, пули рикошетом отлетали от стен, автоматы стреляли непрерывными очередями. Часть солдат попыталась метнуться к ближайшему зданию – в тени соседней ниши виднелась полуоткрытая дверь, – а остальные остервенело палили прямо в центр наступающего стада. Частицы гнилой плоти разлетались во все стороны.

Лилли снова повернулась к Губернатору, и в этот момент он решился на отчаянный шаг.

Схватив винтовку за ствол, Филип изо всех сил ударил прикладом в лицо Лилли и попал ей в подбородок. Кожа на губе лопнула, зуб треснул, из глаз посыпались искры. Лилли на миг потеряла сознание, но не успела упасть. Винтовка вылетела у нее из рук и стукнулась о землю. Губернатор вскочил на ноги.

Кусачий атаковал Лилли, и она в последний момент успела ударить его ногой в живот. Мертвый подросток, затянутый в грубую черную кожу, согнулся пополам и качнулся назад, но устоял на ногах. Лилли побежала и на бегу вытащила из-за ремня свой ругер, не обращая внимание на то, что в глазах двоилось, а из опухшей губы сочилась кровь.

– ЛИЛЛИ, СЮДА!

Остин стоял в двадцати футах к северу от нее и стрелял по очередной волне ходячих, наступавших с противоположной стороны. Он показал на нишу, до которой оставалось футов тридцать пять.

Лилли медлила. Она оглянулась и увидела Губернатора, который крутился на месте сжимая в руке винтовку «Ремингтон». Прямым попаданием он уложил женщину-ходячую. Ее серая голова практически разлетелась на части в урагане частиц прогнившего мозгового вещества и осколков кости. Кровь брызнула на лицо Губернатору. Он поморщился и попятился назад, кашляя и отплевываясь.

С другой стороны раздался крик. Обернувшись, Лилли заметила, как огромный ходячий черными зубами впился в плоть одного из солдат Вудбери – коренастого, полноватого слесаря из Огасты по имени Клинт Манселл. Мертвец вцепился в шею мужчины, прокусив слой жира и разорвав пучок нервов, а другой ходячий атаковал его со спины. Услышав слабый предсмертный крик Клинта Манселла, который он издал перед тем как упасть, все остальные бросились врассыпную.

– ИХ СЛИШКОМ МНОГО! – воскликнул пожилой мужчина, пятясь к нише в стене и стреляя из автомата Калашникова по приближающемуся стаду.

Лилли несколько раз выстрелила по группе ходячих, которая окружила ее. Пули прошли сквозь гнилые черепа, из пробитых затылков вырвались черные брызги. Вдруг сзади раздалось психопатическое бормотание Губернатора:

– ОТСТАВИТЬ ПАНИКУ! ОНИ НЕ МОГУТ… ОНИ НЕ МОГУТ ПОБЕДИТЬ… ЧЕРТ, ГДЕ ЖЕ… ЗАТКНИСЬ! СЛУШАЙ, МЫ МОЖЕМ… МЫ МОЖЕМ… ЗАТКНИСЬ НА ХРЕН! МЫ МОЖЕМ… ЗАБРАТЬСЯ ВНУТРЬ… РАСЧИСТИТЬ… МЫ СМОЖЕМ ЗАНОВО ОТСТРОИТЬ… НУЖНО ДЕРЖАТЬСЯ ВМЕСТЕ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! МЫ МОЖЕМ ПОБЕДИТЬ!..

По коже Лилли пробежали мурашки. На нее внезапно обрушилось удивительное спокойствие, шум и суета отошли на второй план и теперь казались ей низким фоновым гулом. Она вынула из ругера пустой магазин, вытащила новый из-за ремня, вставила его на место и передернула затвор. Затем она повернулась к Губернатору, который разговаривал с голосами в своей голове, стоя спиной к девушке.

У нее оставалось примерно шестьдесят секунд до приближения следующей группы ходячих.

Она не обращала внимания ни на что – ни на боль, ни на крики Остина, ни на страх, ни на суматоху битвы.

Тридцать секунд – и Губернатор повернется и увидит ее.

Она навела ствол ругера ему на затылок и затаила дыхание.

Пятнадцать секунд.

Она прицелилась.

Десять секунд.

Она выстрелила.

Удлиненная пуля двадцать калибра массой 40 гран вошла в затылок Губернатора, прорезала его мозг и вышла через глазницу, однако он, как ни странно, почти не почувствовал боли. Его единственный глаз вылетел из глазницы вместе с фонтаном кровавых брызг. Холодный ветер ворвался в пробитый сквозь голову тоннель.

В течение одного ужасного мгновения, как пациент на операционном столе нейрохирурга, который все понимает, пребывая в полубессознательном состоянии, он еще стоял на подгибающихся коленях спиной к своему убийце, не вполне осознавая, что смерть настигала его с неотвратимостью сияющего всеми огнями грузового поезда.

Прошла лишь доля секунды, и лобная доля, а за ней и весь мозг отключились и перестали посылать невольные сигналы центральной нервной системе, но этого времени оказалось достаточно, чтобы сведения о ранении зафиксировались в его голове, чтобы плохие новости распространились по всем мозговым долям, полушариям, центрам памяти и загадочным виткам и извилинам секретных уголков его больног разума. Голос зазвучал в голове с новой силой, и его новости были еще хуже тех, которые отправили его в небытие: Филип Блейк погиб еще год назад. Филип Блейк давно обратился прахом. Давно умер. Вся эра Губернатора была просто фикцией… просто обманом.

– Н-Н-Н-Н-НЕ-Е-Е-Е!!! – жутко заорал Губернатор, уже ничего не видя, но пытаясь в последний раз поспорить с голосом в своей голове и чувствуя, что тело его стало тяжелым, как туша слона, как туша умирающего слона, огромный вес которого вдруг обратился мертвым грузом.

Кусачие подминали его под себя, их скрюченные, как когти, пальцы тянулись к теплой, питательной плоти Губернатора. Низкий, как гудение реактивного двигателя, гул слабых стонов и отвратительных хрипов последним достиг слуховых нервов Губернатора. Шум стада ходячих окутал его и поглотил в себе внутренний голос, который все твердил страшную правду: «Он мертв… он давным-давно мертв… он уже в могиле… он погиб… умер… его больше нет!».

Губернатор едва почувствовал, как Лилли пнула его под копчик.

После этого удара Губернатор повалился на землю, единственная рука неловко, почти комично дернулась, как плавник выброшенной на берег рыбы, и он погрузился в прогнившую, иссохшую массу живых мертвецов. Кусачие тотчас схватили его негнущимися руками и впились зубами ему в кожу, и он провалился в небытие, улетев в ужасную темноту и успев лишь выкрикнуть в последний раз:

– ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ!

Его предсмертный вопль, пусть хриплый, пусть вялый, пусть слабый, услышал каждый в радиусе сотни футов.

– ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ! – взвизгнул он, и черные грязные зубы защелкали совсем рядом, прижав его к земле, и клыки разодрали его одежду и вонзились в слабые места кевларовой брони, пройдя сквозь швы. Кусачие потянулись к его обнаженной шее. Они потянулись к его руке и ногам. Они потянулись к его кровоточащим ранам, разгрызли глазную повязку, вкусили свежего мяса из пробитой глазницы. Они разодрали его нос и высосали всю ткань из носоглотки с напором свиней, которые взрывают землю в поисках трюфелей. Последняя искра жизни покинула Губернатора, когда кровь оросила атакующих крестильной водой и началась безумная трапеза, когда плоть отделили от кости, а тело разорвали на множество более мелких кусков… и последние призрачные проблески мозговой активности снова и снова повторяли одну и ту же фразу, как испорченная пластинка… «ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ ФИЛИП БЛЕЙК ЖИВ…».

Через несколько секунд от него остались только бесформенные куски мяса и кровь…

…и бесконечный белый шум разума Брайана Блейка по завершении вещания.

Пока Лилли, содрогаясь от ужаса, пятилась от этого жуткого зрелища, опустив оба ругера, она поняла, что непредвиденные последствия пожирания Губернатора теми же самыми монстрами, которых он некогда использовал для развлечения горожан, дали выжившим крошечный шанс на спасение, ведь сотни ходячих отвернулись от них и устремились к теплой куче свежего мяса. Наступление захлебнулось. Мертвецы поспешили принять участие в безумной трапезе и урвать себе кусочек еще не успевших остыть человеческих останков.

Неожиданное затишье поразило оставшихся солдат армии Вудбери. Они замерли между стадом и ближайшим зданием, не в силах пошевелиться, наблюдая за тем, как их лидера у них на глазах раздирают на блестящие, влажные кусочки плоти вперемежку с клочьями ткани. Движимая чистым адреналином, Лилли быстро оценила ситуацию. В суматохе боя она потеряла Остина из виду. Но не успела она выяснить, что с ним случилось, как вдруг заметила свободный от ходячих путь к ближайшему входу в тюремный блок.