Убивая тени - Кэтрин Куинн

меня.

Я отшатнулась, как только противник отступил, мое дыхание стало хриплым и неровным. Я едва не вонзила нож в Джуда, когда тот внезапно оказался рядом, обхватил мою руку и задвинул меня себе за спину.

Нападавший споткнулся, с его губ сорвались гортанные звуки. Он изъяснялся на хриплом, странном языке, который я не узнавала, – если это вообще был язык. Мужчина вцепился себе в горло и со страхом в глазах сделал несколько осторожных, неуверенных шагов в сторону.

Приоткрыв рот, я втянула воздух, сжимая пальцами клинок, в ожидании, когда человек в маске сделает выпад. Но этого не произошло.

Противник побежал со всех ног и скрылся за деревьями. Шепчущие тени потянулись за ним, пока не остался лишь плотный белый слой тумана.

– Ты в порядке? – спросил Джуд.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом; пульс стучал в ушах, напоминая барабанный бой. Левый глаз капитана сиял в темноте, подобно яростному маяку, от которого спина покрылась мурашками.

– Что это было, черт возьми?

Я не ответила. Не могла.

Его пальцы впивались мне в кожу, а челюсть напряглась от леденящего душу гнева. Я не узнавала капитана.

– Напомнило ветер с того первого дня, – сказал Джуд. – Заставивший нас видеть то, чего нет. Но в любом случае нам нужно убираться отсюда, пока…

Сапоги загрохотали по земле, и к нам бросилось еще больше людей в масках.

Джуд отпихнул меня с дороги и поднял меч перед собой. Я упала на спину, оказавшись вне досягаемости мужчин, в чьих глазах затаилась смерть.

Капитан с неприятной легкостью вогнал клинок в широкую грудь первого атакующего, а затем повернулся к другому противнику. Я наблюдала, как восемь врагов обступили Джуда со всех сторон, кружась вокруг него, словно хищники; их грубое оружие сверкало в белесом свете, когда они пытались нанести смертельный удар.

Каким бы искусным воином ни являлся Джуд, он бы ни за что не сумел отбиться от восьми человек, особенно от таких диких созданий. Перевес был на их стороне, и меня не покидало мучительное подозрение, что они не остановятся, пока не окрасят клинки багряным цветом.

Я вскочила на ноги, выкрикивая имя Джуда, будто томительную молитву. Он ответил на зов, поднял голову и уставился на меня. Пот стекал по его лицу, на щеке виднелся неглубокий порез.

Пока он не отрывал от меня взгляда, краем глаза я заметила, как один из нападавших, сродни безрассудному ветру, вылетел вперед с кинжалом…

Оглушительный крик пронзил туманную пелену, когда лезвие вонзилось в кожаное облачение Джуда.

Я поняла, что крик этот исходил от меня.

Дикари неторопливо кружили возле Джуда, рыча, пока он пошатывался, изнемогая после целого дня без еды и полноценного отдыха. Долго он не продержится.

Со следующим яростным толчком сердца я утратила всякое представление о здравом смысле.

В воздухе стоял пепел и вились холодные голубые облака.

А потом наступила мстительная тьма.

Незнакомый ветер пошатнул мое тело, заставив прогнуться назад под неестественным углом. Я почувствовала, как во мне раскололся лед, а из самой сердцевины хлынул электрический разряд.

Я тонула в ночи, внутренне разрываясь на части.

Рот забился пеплом, в ноздри проник запах гнилой кожи. Веки сомкнулись, а электричество потекло отовсюду и ниоткуда одновременно, резко опустив меня на колени и срывая с губ крик.

В воздухе раздались неистовые вопли, отчетливые и наполненные такой болью, какую не заслуживает испытывать ни один человек – ни друг, ни враг. Они искалечили меня, звуча нечестиво и развращенно, и тело внезапно наклонилось вперед, выгибаясь дугой.

Стиснув зубы, я заставила себя открыть тяжелые веки и поднять глаза от земли к сцене смерти, которую ожидала увидеть. Однако тот самый порочный ветерок, который спас меня ранее, пронесся мимо ушей, разгоняя туман. Деревья качались и трещали, гнилая древесина раскалывалась и разбивалась, как стекло, осколки разлетались во все стороны.

Но то было не единственное тревожное зрелище.

Люди – наши противники – царапали себе лица и глаза. Истошные крики отражались всюду и сотрясали лес, приглушенные лишь пронизывающим ветром.

Они умирали. Медленно. Невероятно медленно.

Мое напряженное тело расслабилось, необъяснимая хватка ослабила странное давление. И среди мучительного рева, всплесков черных теней и огненного электричества я увидела восставшего из пепла капитана.

Почти невредимого.

Он шел по обугленным останкам; туман постепенно рассеивался по лесу, вновь окутывая мир белизной.

Когда Джуд склонился надо мной, он напоминал мстительного ангела, его левый глаз светился. Моя голова откинулась набок, и вскоре все мысли растворились в криках умирающих.

Глава 32. Киара

Я умоляю тебя прийти и забрать своего сына. Когда смотрю ему в глаза, не чувствую ничего, кроме холода. Это меня нервирует.

С этим мальчишкой что-то не так.

Письмо Джека Мэддокса неизвестному получателю, 38-й год проклятия

Мои сны походили на волшебную сказку.

Я лежала в своей комнате, с головой забравшись под плотное белое покрывало, на ногах были любимые пушистые носки, которые мама связала для меня прошлой зимой. На теле, которое сейчас, казалось, состояло из хлопка, а не из костей, не ощущалось ни ссадин, ни синяков.

Шепот ветерка коснулся укрывшей меня мягкой льняной ткани, в воздухе витал аромат свежеиспеченных пирогов и тоски по дому. Я распахнула веки, когда ветер затянул меланхоличную мелодию, робко намекавшую на надежду и возрождение.

Усмехнувшись в ответ на горько-сладкий призыв, я откинула с лица покрывало, стремясь обнаружить его источник.

Свет.

Он обрушился на меня, словно удар в живот, – насыщенные, ослепительные лучи света пробирались в каждый уголок моей спальни. Я моргнула от резких перемен, будучи уверенной, что зрение меня подводит.

Однако на стенах не появлялось никаких потусторонних теней и не горело ни одного факела или тающей свечи. Всюду был только этот потрясающий свет, окрасивший комнату тысячей золотистых мазков. Он касался моей кожи и покрывал ее чистым теплом, а волосы, обрамлявшие лицо, сияли, когда лучи целовали каждую прядь.

Должно быть, таков загробный мир и я умерла, или же мне снится самый чудесный сон.

Учитывая мое везение, это был вовсе не сон.

Даже зная, что, скорее всего, где-то в реальном мире сейчас истекаю кровью, я спустила ноги на пол и помчалась через скудно обставленную комнату к открытому окну с видом на улицу. Тот же сладковатый ветерок дразнил распущенные локоны, которые хлестали меня по лицу, а пряди трепетали в этом неестественном блеске.

Прямо за тонким стеклом передо мной предстал мир ярких красок. Вероятно, я совсем перестала дышать.

Никогда еще мне не доводилось видеть столь райское место. И это поселение, которое я знала все свои восемнадцать лет. Те же пепельные камни и бледные кирпичные здания выстроились вдоль аккуратно вымощенной улицы, но теперь они искрились, точно бриллианты.

Мимо окна проходили жители Силы, их лица украшали улыбки, а жемчужные зубы отливали белизной и сверкали. Я разинула рот, когда изумительное сияние достигло их волос: локоны цвета вороного крыла заблестели, а светлые пряди стали казаться золотыми. А глаза… они мерцали драгоценными камнями разных оттенков и насыщенности.

Магия.

Единственное разумное объяснение происходящему. И еще я напомнила себе, что наверняка мертва.

Вполне вероятно, что в какой-то момент моя удача должна была исчерпаться.

Я подняла взгляд к чистейшему голубому небу, на котором не виднелось ни одной звезды. Лишь несколько пушистых облаков застилали яркое полотно, неторопливо скользя по огромному простору.

И тут я увидела его – облака проплыли вперед, являя самую восхитительную в мире картину.

Ослепительную. Ошеломляющую. Нереальную.

Всепоглощающий шар в небе избавил голову от всех мыслей. Я видела одни лишь мерцающие лучи, исходящие от невероятной сферы, одновременно будоражащие и пугающие меня, думала только о них, дышала ими.

Солнце. Должно быть, это солнце.

– Великолепное зрелище, не правда ли?

Я обернулась, споткнувшись на месте. Узнала бы этот мелодичный звук где угодно.

– Бабушка? – едва слышно прошептала я, ощущая, что мне не хватает воздуха.

Она предстала передо мной такой, какой я ее помнила: длинные рыжие волосы с сединой, яркие янтарные глаза и изогнутая линия губ с намеком на шутку, которая была известна только ей.

– Я скучала по тебе, дитя. – Бабушка наклонила подбородок, внимательно оглядывая меня с головы до ног. С момента ее кончины прошел всего год, но он показался мне трагической вечностью.

Ноги сами понесли меня вперед, пока я не оказалась в ее хрупких объятиях, прижавшись щекой к плечу. Кончики ее прямых волос, чей цвет совпадал с моим, щекотали мне нос.

– Боги, как бы