Неслучайные люди - Маша Трауб

– Да, жив, но каждый день говорит, что лучше бы умер, – кивнула бабушка. – Жена ему досталась такая, что еще год-два – и точно со свету его сживет.

– Ну а что он хотел? Женился на деньгах, пусть терпит, раз так нравится, – отмахнулась от обвинений мама. – Где он, кстати? Все еще в городе?

– Нет, здесь. Пьет много. Приходил, кстати, хотел с тобой повидаться. Говорил, что все из-за тебя, ты ему жизнь сломала.

– Ну конечно! Кто еще виноват? Больше ж некого винить! – воскликнула мама. – Во всем всегда я у вас виновата.

– Любил он тебя очень, – заметила бабушка, – так что не смог эту любовь из сердца вырвать и выбросить. И женился поэтому. Не ради приданого, ради того, чтобы себя успокоить. Не получилось.

– Ой, ну хоть ты не начинай эти сопли и слезы пережевывать! – чуть не закричала мама. – Любовь у него, страдания. А обо мне тогда кто-нибудь подумал? О моих чувствах? Хоть кто-нибудь когда-нибудь интересовался, чего я хочу?

– А зачем интересоваться? Ты всегда делала так, как хочешь, – пожала плечами бабушка. – Ты пока здесь, поговори все же с Аркадием.

– И о чем мне с алкашом беседовать? – отмахнулась мама.

– Нельзя так с людьми. Ни с какими, – горько заметила бабушка.

– Лучше расскажи мне про своего этого… мужа… как его? Алика? Зачем тебе замуж срочно понадобилось? – мама попыталась перевести разговор на более насущную тему.

– А что рассказывать? Он хороший человек, – пожала плечами бабушка.

– И это все? Больше никакой информации не будет? Когда вы расписались? Как прошла свадьба? Я вообще ничего не помню.

– Конечно, не помнишь. Зачем мешать вино с таблетками?

– Я и про таблетки плохо помню, – призналась мама.

– Потому что ты отказывалась их пить, а хотела пить только вино. Поэтому тетя Надя решила подмешать тебе таблетки в вино.

– То есть это не я виновата, а тетя Надя, которой пришла в голову гениальная идея?

– При чем здесь тетя Надя? Тебе врач прописал таблетки от головы. Ты сильно ударилась. А ты требовала вино. И что нам оставалось делать? – Бабушка развела руками.

– Ну вы вообще даете… – мама снова откинулась на подушки. – Сами довели меня до невменяемого состояния, и я еще и виновата! А если бы я умерла?

– Не умерла бы. Таблеток было меньше, чем вина.

– А тетя Надя – это вообще кто? – уточнила мама.

– Сестра Алика. Очень хорошая женщина. Очень добрая и заботливая. О тебе как о родной дочери беспокоилась, – ответила бабушка.

– Слава богу, что не она моя мать, а то с таким беспокойством я бы не выжила, – хмыкнула мама. – А где Маша? Ты оставила внучку с чужими людьми? – Мама снова попыталась встать с кровати.

– Почему с чужими? – удивилась бабушка. – Совсем не чужими. Надя за ней присмотрит, пока ты поправляешься.

– Тетя Надя, которая подмешала мне таблетки в вино? Как ты могла Машу там оставить? – ахнула от ужаса мама. – Так, помоги мне встать. Мы сейчас же туда поедем.

Встать она не смогла. Голова сильно кружилась.

– Тогда ты поедешь туда и привезешь Машу! – закричала мама.

– Хорошо, привезу, не волнуйся. Но Маше там хорошо. Все о ней заботятся. Лишь бы ты не вернулась, – хмыкнула бабушка. – Мне надо еще Тимурчика найти. Надя очень беспокоится. Он ее единственный сын.

– Который до тридцати лет живет с мамой и инфантильный идиот, – заметила мама. – Даже по столичным меркам это странно, не то что по местным законам.

– Тимурчик очень сильно болел в детстве, вот Надя и носилась с ним, – объяснила бабушка.

– То есть он еще и больной. И ты оставила свою единственную внучку с этой женщиной? Если она лечила сына такими же способами, как меня, то я удивляюсь, как он выжил. Немедленно поезжай туда и забери Машу. Или я больше к тебе не приеду и Машу не привезу!

– Да, я поеду, конечно, и привезу. Только пока мне надо к Алику.

– Что? Для тебя он дороже внучки? Дороже меня? Я ходить не могу! Голова кружится! А ты бежишь к какому-то Алику? Что с тобой случилось? Гормоны на старости лет заиграли? – мама кричала, пыталась встать, снова падала в подушки.

– Инфаркт у него. В больнице. Надо его проведать.

– Как инфаркт? У вас же свадьба вроде бы была, – не поняла мама.

– Не было свадьбы. Не успели. Сердце у Алика прихватило.

– О господи.

– Я проведаю Алика, найду Тимурчика, потом заеду за Машей. Потом вернусь, хорошо?

– Да, конечно. Это надолго?

– Тебе врач велел неделю лежать. Так что я успею.

Так было всегда. Бабушка уезжала по важным делам, которые никак не могла отложить. Мама была такой же. Только бабушка ехала спасать людей, а мама – зарабатывать. Так они и жили. Бабушка помогала, мама обеспечивала – и меня, и бабушку. И лекарства для Алика, которые пришлось присылать из Москвы, доставала. А потом еще Тимурчика нужно было пристраивать на работу. Я же оставалась на попечении очередной доброй, но незнакомой женщины, ожидая, пока два единственных родных мне человека помогут всему миру.

Уже на вокзале мама, на одном костыле, с перебинтованной головой и подвязанной платком к шее рукой, спросила:

– А почему я слышала, как поют Гурченко и Шульженко, но на сцене стояла ты?

– Это плохой знак, – серьезно ответила бабушка. – Если мать говорит не надо ехать, значит, не надо.

– Это знак, что твоя мать неожиданно выйдет замуж? – ехидно уточнила мама.

– Нет, это к тому, что в легенды здесь верят долго, – ответила бабушка. – Думают, это ты наслала проклятие на Алика и Тимурчика. Так что не приезжай пока. Пусть успокоятся.

– Да я вообще-то жертва! – кричала мама. – Я даже не помню, что было! Может, Алик из-за тебя с инфарктом свалился. Не выдержал собственного счастья!

– Я ни при чем. С Аликом все было хорошо, пока ты не появилась. Это не я так сказала, а старшие. Я же женщина, я не могу диктовать им, что думать и как решать, – улыбнулась бабушка. – К тому же у меня репутация. Как у и тебя.

– Так ты выйдешь замуж за Алика? – спросила мама.

– Нет. Зачем ему такие нервы еще раз? – ответила бабушка. – Да я и не хочу. Он хороший человек, добрый, спокойный. Ему с нами сложно будет.

– Это точно. С нами точно или инфаркт, или инсульт, – рассмеялась мама и обняла бабушку. Я подошла и попыталась обнять их обеих. Но мама уронила костыль, я – чемодан, а бабушка поскользнулась и упала на попу. Мы с мамой, не удержавшись на