Люди Цусимы. Русские моряки в героической эпопее - Александр Иванович Угрюмов

Именно на нем решался вопрос о сдаче под влиянием огромного превосходства 27 кораблей японского флота, окруживших русский отряд из пяти кораблей. И решался он единолично контр-адмиралом Н. И. Небогатовым. Имел ли он на это право? Откроем 354-ю статью Морского Устава того времени: «Во избежание бесполезного кровопролития… разрешается, но не иначе, как с общего согласия всех офицеров, сдать корабль в нижеследующих случаях: 1) если корабль будет так побит, что нельзя одолеть течи и он видимо начинает тонуть; 2) если все заряды и снаряды истрачены, артиллерия сбита… или потеря в людях столь значительна, что сопротивление окажется совершенно невозможным; и 3) в случае пожара, которого нельзя погасить своими средствами, и если притом, во всех означенных случаях, не будет возможности истребить корабль и искать спасения команды на берегу или в шлюпках».

Ни одному из требований Устава сдача кораблей не соответствовала. Небогатов созвал совещание офицеров, но только для того, чтобы огласить свое решение, несмотря на протесты некоторых, – белый флаг уже был поднят на мачте. Все корабли отряда, кроме броненосца «Орел», были в боеспособном состоянии, ни роковых пробоин, ни пожаров не было. Наконец, сохранившиеся шлюпки и другие средства спасения позволяли в рамках возможного эвакуировать команды и затопить корабли.

Решение адмирала по принципу подчиненности было обязательно для всех кораблей отряда, и они отрепетовали сигнал о сдаче. Уже после этого на всех кораблях начались волнения и звучали протесты, но никаких действий со стороны офицеров и команд не последовало. На броненосце «Император Николай I» адмирал Небогатов построил команду и обратился к ней с речью, в которой объяснил, что решился на сдачу «ради спасения свыше 2 000 молодых жизней». Этой же позиции он придерживался и на суде.

Справедливости ради надо отметить, что свое решение о сдаче Н. И. Небогатов принял только после того, как старший артиллерист броненосца лейтенант А. А. Пеликан доложил ему, что расстояние до японцев для орудий «Императора Николая I» слишком велико, его надо бы сократить чуть ли не в два раза.

22 ноября 1906 года в Петербурге открылся судебный процесс по делу сдачи небогатовского отряда. Кроме адмирала обвинялись все офицеры броненосца в том, что, будучи осведомлены о принятом начальником эскадры решении сдать корабль без боя неприятелю, вопреки требованиям воинской чести и правилам Морского Устава, они, имея возможность, не предупредили этого преступления. Обвинителем выступил товарищ главного военно-морского прокурора генерал-майор Вогак, утверждавший, что честь России и Андреевского флага превыше всего, в том числе и личной жизни. Защита была представлена «лучшими силами адвокатуры», как писалось тогда, и она единогласно возражала: жертвовать жизнями двух тысяч человек ради «чести» в заведомо безнадежном бою нелогично и негуманно. Защитники пошли и дальше, речь адвоката Бабянского кончалась так: «Офицеры, сидящие здесь на скамье подсудимых, как и многие тысячи других, явились лишь невольными жертвами великой исторической драмы, которая знаменует крушение старого порядка, основанного на произволе и безответственности», имея в виду сам факт посылки властями кораблей Небогатова в Цусиму. Председатель суда этого не выдержал и прервал выступление.

Приезд Н. И. Небогатова в здание суда

Решающим было, конечно, выступление самого Небогатова. Он, подробно охарактеризовав сложившуюся 15 мая 1905 года ситуацию, заключил: «Я не из мягкосердечных и положил бы 50 тысяч жизней, если бы был уверен, что от этого будет какая-нибудь польза для России, но положить тысячи молодых жизней ни за что я не счел себя вправе… Я лично приказал поднять сигнал о сдаче, и если бы встретил в ком-либо сопротивление, то, конечно, подавил бы его силой… У меня одно теперь лежит на сердце: высшим приговором, справедливым и беспристрастным, вы поставите каждого из нас на заслуженное им место, но есть люди – это кондуктора, боцмана, нижние чины, которые не удостоились суда и которые так и останутся позорно исключенными из службы… и если вы, господа судьи, что-нибудь можете сделать в этом случае, я покорнейше прошу вас ходатайствовать этим чинам воинского звания». Заботясь о будущем своих подчиненных, Николай Иванович прекрасно понимал еще в Японском море, какой приговор его может ждать. Поэтому поступок контр-адмирала Небогатова требовал немалого гражданского мужества, которое иногда выше воинской доблести.

Разжалованные адмирал Небогатов и командир броненосца капитан 1 ранга Смирнов были приговорены к смертной казни, но суд, «приняв во внимание уменьшающие вину обстоятельства, постановил: ходатайствовать перед Государем Императором о замене смертной казни заточением в крепости… каждого на десять лет и дальнейшую участь подсудимых повергнуть на Монаршее милосердие». Небогатов и Смирнов были освобождены из крепости по амнистии в 1909 году. Капитаны 2 ранга В. А. Кросс (флаг-капитан Небогатова) и П. И. Ведерников (старший офицер) подверглись заключению в крепости соответственно на 4 и 3 месяца. Всех остальных офицеров броненосца «Император Николай I» суд оправдал.

Капитан 2 ранга Н. П. Курош, флагманский артиллерист штаба Небогатова

Николай Парфенович Курош человеком был неоднозначным, в литературе упоминается и о его пристрасти к вину, и о расправах над матросами, но в одном ему не откажешь – в честности и прямолинейности суждений, и, как показали события 1907 года, он был храбрым и преданным родине офицером. Еще из плена, 12 декабря 1905 года, Курош послал письмо генерал-лейтенанту А. С. Кроткову в Петербург, в котором, оправдывая сдачу, прямо высказал мнение многих офицеров своего корабля о ее причинах: «Глубокоуважаемый Аполлон Семенович! Поздравляю Вас, Ваше Превосходительство, с Новым годом с пожеланием всего лучшего… в предстоящем 1906 году. Да! Был 905 год, вспомнить страшно! Прилагаю при сём фотографии «Орла» и другие и личные мои замечания о Цусимском бое, и если хоть 1/10 000 доля моих замечаний принесёт пользу, то я буду считать себя счастливым человеком… сдали в плен, да ещё на броненосце "Император Николай I". Этот император говорил: "Где раз поднят Андреевский флаг, то он не спускается". Да, это было правильно, если бы он был поднят на боевом корабле, а не на железном ящике! Андреевский флаг мы должны любить и преклоняться перед ним, это наше Знамя, и не надо поднимать его на чём попало, тогда и спускать не придётся… Н. И. Небогатов поступил, конечно, против традиций, но какие тут традиции, когда около Николая, Сенявина, Апраксина… и избитого Орла образовалось кольцо из 27 неприятельских кораблей… Люди его покарали, но Бог вознаградил». Возможно, это первое известие, пришедшее в столицу, о настроениях и убеждениях непосредственных участников Цусимского сражения на старых