Подарок для дочери - Татьяна Любимая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ксюха, улыбнувшись Глебу и едва заметно одобряюще кивнув мне, скрывается в квартире.
– Больше всего на свете я хочу остаться с вами, Катя. Но мне пора.
Мне показалось, Глеб хочет меня поцеловать. Задержала дыхание. Прикрыла глаза.
– Пока…
Быстрые удаляющиеся шаги сказали сами за себя. Глеб ушел.
---
27. Глеб. Потеряшка
Не думать! Не думать! Не думать о Кате и горилле! Она же сказала: я неправильно понял, значит, я неправильно понял! Верь, Глеб, верь Кате! Глаза ее не лгали, ты же видел!
Черт, как же я зол!
Ни на минуту ее одну оставлять нельзя! Тянут руки к моей карамельке непонятные лысые типы. Слияниями своими уговаривают, целуют…
До скрежета зубов раздражает Градов. Какого черта он тусуется рядом с моей женщиной? Чего хочет от нее? Сдается мне слияние бизнеса – всего лишь предлог, чтобы видеться с моей Катей чаще.
А–а–а! Хоть разворачивайся, возвращайся и выгоняй к чертям собачьим этого одноклассника, будь он неладен.
Но первым делом надо найти мальчика, а потом разбираться с гориллами.
Костя, Костя, где же ты мог спрятаться? Почему ты это сделал? Не понравились будущие родители? А если и я тебе не понравлюсь в качестве родителя или Катя с Яной? Жаль, что вы еще не знакомы и не знаете о существовании друг друга.
Поздним вечером дорога пустынная и до детдома я добираюсь быстро. Бросаю машину у ворот, тороплюсь в здание. У входа стоит полицейская машина – все–таки вызвали. Видимо, инструкция.
– Нашли? – забыв поздороваться, накидываюсь на Ольгу Валерьевну, что стоит в холле окружении коллег.
На женщине лица нет, бледная. В воздухе витает слабый запах валерьянки.
Директор отрицательно качает головой, скорбно поджимает губы. В свете ламп бросаются в глаза седые нити в волосах женщины. Нелегкая у нее работа.
Полицейский опрашивает воспитателя, делает записи в протоколе. Бросает на меня косой взгляд. Уточнив еще кое–что и сделав пометки на листе бумаги, подходит ко мне.
– Здравствуйте. Участковый Кашин, – раскрывает корочки.
– Добрый вечер. Полежаев Глеб Викторович.
– Кем приходитесь мальчику?
– Знакомый. Возможно будущий опекун. Мы с коллегами мебель делаем интернату. Костя обычно возле нас крутится, помогает, поэтому я хочу помочь его найти, – поясняю.
Ольга Валерьевна подтверждает мои слова.
Кашин внимательно сканирует меня с ног до головы.
– По словам директора интерната, у ребенка уже есть опекуны. Вы с ними знакомы?
– Не знаком. Но насколько я знаю, официально они опеку еще не оформили. И я тоже подаю документы на опекунство Кости.
– Мхм, – участковый записывает мои слова. – Есть версии, где может находиться ребенок?
– Нет. Хотя… Ольга Валерьевна, вы все посмотрели? Учебные классы, спортзал, кладовки? В библиотеке проверили?
– В библиотеке? – удивилась женщина. В глубине глаз загорелась надежда. – Да он же там не бывает.
– Мы недавно устанавливали в библиотеке шкафы, Костя с нами был, помогал. Он мог спрятаться там.
– Пойдемте! – заволновалась женщина. – Пойдемте туда!
Втроем мы спешно поднялись на второй этаж.
– Два часа Костя общался с будущими родителями, – объясняет мне Ольга Валерьевна. – Вроде бы контакт наладили. Женщина очень милая, мужчина тоже. Они ему игрушек привезли. Уехали, дети на полдник сходили, а как ужинать – нету Костика. Старшие ребятишки весь корпус оббежали, не нашли. Камеры охранник посмотрел – с территории малыш не уходил. Куда делся – не знаем.
– Не волнуйтесь, найдем, – заверяет участковый. – В крайнем случае кинолога вызовем. Вещи его на месте?
– На месте, я сама проверяла.
Библиотека находится в учебном корпусе в дальнем углу левого крыла. Шаги гулко раздаются по темному пустому коридору. Тусклый свет уличных фонарей освещает полукруглый холл через большие окна. Комнатные цветы в кадках отбрасывают тень на пол причудливыми корягами.
– Пришли.
Директор зазвенела ключами, выбирая нужный. Отперла наконец дверь библиотеки, щелкнула выключателем. Поперечные стеллажи пестрят переплетами книг. Столы в два ряда со стульями наверху – пол мыли недавно. На стенах портреты известных классиков – наблюдают за нами свысока.
Тихо здесь. Специфически пахнет типографской краской, старыми книгами.
– Костя! Костя, малыш, ты здесь?
А в ответ та же звенящая тишина.
Женщина с отчаянием посмотрела на меня, затем на Кашина.
– Нету.
– Разрешите, я проверю, – обхожу стеллажи, иду к тем двум шкафам, что мы с Ромкой устанавливали.
Шкафы встроенные, трехъярусные. От них еще пахнет свежеспиленным деревом и клеем. Верхний ярус – забраться взрослому со стулом, средний – ребенок не дотянется, а вот нижний…
Открываю нижние дверки – пусто. Соседний шкаф…
– Кость, Костя, – осторожно, чтобы малыш не испугался, глажу мальчишку по чернявой голове. Спит малыш, свернувшись жалким котенком, подложив под голову книгу и ладошку.
– Господи, – тихо и счастливо ахает сзади Ольга Валерьевна. – Нашелся.
Костя спросонья не понял где он и что делает в библиотечном шкафу.
– Дядя Глеб? – лупает заспанными глазенками, с опаской поглядывая на мужчину в форме рядом с директором.
– Иди ко мне, потеряшка, – протягиваю к нему руки, вытаскиваю из шкафа.
Не отпускаю. Несу ребенка на руках, прижимая худенькое детское тельце к себе. Тоненькие ручки и ножки обвили меня крепко–крепко, голова на плече лежит.
– Ты как там оказался, Костян? Тебя все ищут–ищут, а ты в шкафу спишь.
– Я сбежал. Они мне не понлавились, – шепчет на ухо.
– Кто?
– Та тетя и дядя. Они сказали, что меня хотят заблать к себе, а я не хочу. Я сплятался, поплакал, потом уснул.
– Не надо прятаться, Костя. Надо сразу говорить взрослым что тебя не устраивает. Вон, хотя бы Ольге Валерьевне или воспитателю. И мне можешь говорить, и дяде Роме тоже. Никто ведь не узнает, о чем ты думаешь, верно? Чужие мысли прочитать невозможно.
– Да…
Слышу, как сзади переговариваются Ольга Валерьевна с Кашиным. Она обещает, что с Костей обязательно поработает психолог.
Мы дошли до кабинета директора.
– Кушать хочешь, Костик?
– Хочу.
– Мальчик пропустил ужин, – оборачиваюсь к директрисе. – Ему надо поесть.
– А столовая уже закрыта... Сейчас что–нибудь придумаем.
– Торт ему можно? У меня есть.
– Давайте, а то у меня только крекер.
Оставляю Костю на диване в кабинете Ольги Валерьевны, сам иду к машине. Хорошо, что
