В ожидании счастья - Терри Макмиллан

— Ты видела Майкла?

— Ну и что? — мрачно спросила Робин.

— Да ничего. За что боролась, на то и напоролась, подружка. Ой, как я здорово потанцевала! А вы? Вас что, еще не приглашали? Музыка такая заводная! Вы, девочки, просто должны пойти туда.

— Конечно. Мы только ждем, кто бы нас пригласил, — заметила Саванна.

— Так если гора не идет к Магомету, тогда идите к горе!

Что это случилось с Бернадин? Когда она успела выбраться из своего кокона, в котором провела столько лет? Она никогда не любила шумных вечеринок, но сегодня все по-другому. Она опять вскочила с места.

— Нужно пойти подкраситься. Наверное, все размазалось.

Робин сидела как в трансе. Саванну наконец-то пригласили танцевать, и она пошла, даже не разобравшись, как выглядит ее партнер. Все в нем было средним: рост, вес, внешность. Пока он не спросил, как ее зовут. Саванна даже не посмотрела на него. Потом он поинтересовался, где она работает, из вежливости она сделала то же самое. Когда он ответил, что является владельцем похоронного бюро, ей стало нехорошо, показалось, что от него исходит запах тления. К счастью, не нужно было держать его за руки. Рядом танцевали Робин с каким-то замухрышкой и Бернадин в объятиях Герберта. Глория и не собиралась танцевать. Она думала, что из-за такой ерунды пропустит теперь свой любимый телесериал „Кэгни и Лейси" и о том, явится ли Тарик домой к девяти.

Майкл тоже танцевал со своей подружкой в другом конце зала. Робин совсем вывернула шею, стараясь разглядеть его в толпе, но тщетно. Когда музыка смолкла, все трое вернулись к столику и заказали напитки. Робин то и дело оглядывалась в поисках Майкла, но тот занял столик в танцевальном зале. Хотя подруги сидели в самом проходе, никто не удостаивал их вниманием. Время от времени им улыбались, кивали и — проходили мимо. Все это было малоинтересно.

— Сколько еще продлится этот вечер? — спросила Глория.

— А что, тебе уже надоело? — отозвалась Бернадин.

— Ты угадала. Я иду домой.

— Я тоже. Тоска зеленая, — протянула Робин.

— Так это только потому, что вы ни с кем не познакомились и вам обидно. Неужели мало просто чуть-чуть повеселиться? Хоть раз в жизни. Нельзя же каждый день подцеплять кого-то нового, Робин.

— Заткнись, Бернадин. Ясно? Утром у меня уйма писанины на работе. Я не собираюсь засиживаться допоздна.

— Да ведь еще и девяти нет! Саванна ты тоже уходишь?

— Я как Робин.

— Да вы все просто старые развалины, черт возьми! Ну идите. Идите! А я не собираюсь. Останусь и повеселюсь как следует, вот так-то.

— Ну и пожалуйста. Ты готова, Саванна?

— Угу.

Глорию незачем было спрашивать; она и так уже шла к двери. Всем троим навстречу выскочил тот же человек, которого они первым здесь увидели.

— Уже уходите?

— Нам завтра рано вставать, — отрезала Робин.

— Ясно. Приходите в пятницу. Будет еще лучше, чем сегодня. Но для этого нам нужны дамы вроде вас.

— Да уж, — проворчала Робин, пробираясь к своей машине.

Глория попрощалась, завела мотор и уехала, взметнув облачко пыли.

— Ну и как тебе? — спросила Саванна, садясь в машину.

— Бывает хуже. — Робин включила фары.

— Шутишь?

— Майкл… И эта девица с ним. Не могу поверить!

— Ладно, забудь, Робин. Просто забудь о нем.

— Да я и так стараюсь… или старалась, но знаешь, что хуже всего?

— Что?

— Я ревную. Сама не могу поверить в это.

— А я могу. Всегда хочется того, что не можешь получить.

— Но ведь раньше было возможно!

— Ты знаешь, о чем я.

— Да, так всегда — что имеешь, не хранишь…

— Послушай, но ведь ты его выгнала, а мужчины не ждут, когда их позовут обратно.

— Очевидно. Ладно, не хочу о нем говорить. Как тебе сегодня наша недотрога?

— Берни, что ли?

— Кто же еще? Саванна, я никогда ее такой не видела.

— Какой такой?

— Ты что, не видела, как она кадрилась к женатому мужчине? Она же только с ним и танцевала!

— Ну и что? Она ведь только танцевала.

— Ну не знаю, — вздохнула Робин.

— Ты же знаешь, что об этом говорят.

— О чем?

— О разводе.

— Нет, уж, лапочка, в чем-чем, а в этом у меня опыта никакого, слава Богу. — Робин наконец завела машину.

— Говорят, что люди очень тяжело переживают эту ситуацию, и переживания выплескиваются у каждого по-своему.

— По-своему, это что же, строить глазки чужому мужу и танцевать с ним?

— Может, и так. Слишком большие изменения произошли в жизни Бернадин, не понимаешь?

— Ага. — Робин повела машину в сторону Темпа. — Джон всегда был первостатейным мерзавцем. Но ведь Дева — все ясно — личность, стремящаяся к совершенству.

— Так тебе он тоже не нравится?

— Эгоист до мозга костей. Ей давно надо было с ним развестись.

— Хоть бы скорей это закончилось.

— Ну, если б меня бросили ради белой, я бы такого в порошок стерла, и все тут.

— До убийства я бы не дошла, но придумала бы кое-что другое. Вот отрезать бы ему предмет его гордости, век бы помнил, — смеясь, заявила Саванна. — А если серьезно, то Берни всегда была несколько пассивна. Когда они только переехали сюда, она мне как-то рассказывала, что помогала Джону открыть свое дело с компьютерами, и, как только оно наладится, она хотела начать свое, свое собственное, ну и…

— И что у нее из этого вышло?

— Вот именно.

— Хоть бы она получила свою часть от этого дела, — заметила Робин. — Он ее прижал как следует. А Эдди Мэрфи еще шутит — почему это, дескать, женщины требуют половину имущества!

Несколько километров они проехали молча.

— Знаешь что? Я ненавижу черных мужиков, которые уходят к белым бабам, — сказала Робин.

— Нет, ненавидеть — это не то. Хуже всего то, что обычно жены у них самые лучшие, такие, что души в них не чают, — заметила Саванна.

— Меня бесит то, что они думают, что белые девки — воплощение красоты и женственности.

— Я тебя поняла, — хмыкнула Саванна. — Но знаешь что?

— Что?

— Мне на это плевать.

— А почему?

— Потому что каждый человек имеет право любить того, кого хочет. Как я могу их судить?

— Да, но если наши мужчины убегают к белым, нам-то что остается?

— Знаешь, Робин, если приглядеться, не слишком-то много таких перебежчиков. Просто мы это замечаем потому, что мы черные и женщины к тому же.

— И что из этого?

— Я не держу на них зла. Если черному нравится белая, это его дело. Что у меня, других забот не хватает? Надеюсь, что Финикс не станет для меня вторым Денвером.

— А в Денвере тоже было тоскливо?

— Какое-то время все шло нормально, но пойти там совершенно некуда, а я уже вышла из того возраста, когда бегают по ресторанам и барам. К тому же и там-то ни с кем толком не познакомишься. Взять хотя бы сегодняшний день. Что-нибудь было стоящее?