Развод. Тот, кто меня предал (СИ) - Даша Черничная

Подпускает меня к себе буквально на час, а после выгоняет из палаты. С каждым днем все сильнее и сильнее он становится похожим на прежнего себя. Лицо его больше не отдает белым мелом, сам встает, сам ест, сам спит — все сам. А меня это бесит.

Когда я лежала в больнице, он дневал и ночевал рядом — и ничего, я как-то вынесла его постоянное присутствие. А тут что?

Злюсь, ничего не могу с собой поделать.

Захожу в квартиру Аленки и разуваюсь. Устало стягиваю с себя куртку и пристраиваю ее на вешалку. Сил нет вообще ни на что. Непонятно, почему так происходит, вроде я себя не нагружаю ничем, откуда тогда слабость взялась?

— О! Гош, ты уже дома? Так быстро?! — Аленка хлопочет на кухне, а я иду ванную комнату мыть руки.

Возвращаюсь, стягиваю колючий свитер и падаю на стул.

— А что «быстро», Ален? Опять выгнал меня. Ну сколько можно? — сетую я и принюхиваюсь к тому, что готовит подруга.

Она мешает еду в кастрюльке и садится за стол напротив меня:

— Ну а ты как хотела, Рит? Он мужик. Он должен флюиды силы распространять, а за ним санитарки судно выносят.

— Я же все понимаю! — выпаливаю я. — Я ведь не маленькая девочка. Да я и сама могу за ним ухаживать, мне не тяжело!

Алена недовольно поджимает губы.

— Оставь ты своему мужику хоть каплю мужества, Рит. Ну попросил тебя человек, так сложно, что ли, его послушать? Еще успеешь насладиться им. Выпишут — будете нежиться сколько влезет.

— Ладно. А ты что тут делаешь? — удивляюсь я, только сейчас осознав, что Аленки в квартире быть не должно.

Дело в том, что она совсем недавно переехала жить к нашему мэру. Точнее, к отцу своего Тимохи. Еще точнее, не переехала, а ей не оставили выбора.

Там все сложно, запутано и не очень понятно.

В целом подруга не выглядит удрученной, и я так до конца и не поняла ее чувств к этому мужчине.

Теперь она иногда приезжает сюда. В основном из-за меня. Готовит мне или просто сидит рядом и держит за руку.

Замираю, чувствуя что-то странное.

— А что ты готовишь? — веду носом.

— Уху. Будешь?

Буду?

Подскакиваю и бегу в туалет, едва успеваю открыть крышку унитаза, как меня в него выворачивает.

Полощет меня знатно. Что я утром ела? Точно. Ничего. Чай выпила и побежала к Мирону. Откуда тогда?..

Когда я сажусь на пол, передо мнойсразу материализуется Алена и протягивает тест на беременность. Медленно перевожу взгляд с него на подругу.

— Зачем? — спрашиваю болезненно, потому что горло саднит оттого, как меня сейчас полоскало.

— А ты как думаешь? — хмыкает Аленка.

— Это невозможно, — бормочу я.

— Где-то я уже это слышала… — подруга, улыбаясь, продолжает протягивать мне тест. — Разве у вас не было секса?

— Был, — отвечаю спустя несколько секунд раздумий.

— Тогда ни о каком непорочном зачатии речи идти не может.

— Но меня же чистили, — вяло сопротивляюсь я, вспоминая, когда у меня были в последний раз месячные.

— И что?! Сколько женщин после абортов беременеют и рожают? Думаешь, ты какая-то особенная?! А ну, быстро на унитаз!

Спустя несколько минут Алена вертит в руках тест.

— Ну что, пойду вылью уху? Как я понимаю, твоя малявка не фанат рыбы?

— Я что, правда беременна? — спрашиваю то ли у Алены, то ли у самой себя, то ли у кого-то наверху.

— По всему похоже, будто бы да. Но на УЗИ сходить не помешало бы.

Подруга достает из кармана джинсов телефон и звонит кому-то. Я не обращаю внимания, лишь прислушиваюсь к собственным ощущениям. Не знаю почему, но я чувствую, что он рядом. Этот ребенок, он вот здесь, под сердцем. Он пока неосязаем, но совершенно точно — он там.

— Едем, — командует Алена, выходя из ванной, подхватывает свою сумочку и засовывает туда телефон вместе с тестом.

— Куда? — глупо спрашиваю я.

— К врачу!

Мы быстро выходим из подъезда, и подруга подходит к огромному внедорожнику, из которого выпрыгивает охранник, спешно открывает заднюю дверь, ожидая, пока мы сядем, а после закрывает ее за нами и садится на водительское место:

— Куда едем, Алена Александровна? — парень молод, наверняка наш ровесник, но обращается к подруге как к какой-то хозяйке.

— В центр матери и ребенка на Димитрова. И, Игнат, прекрати называть меня по имени-отчеству! — она по-доброму журит его, но парень не поддается.

— Не положено.

Дорога занимает около получаса. Все это время я накручиваю кудрявую прядь волос на палец. Я нервничаю, сильно. Ведь ситуация не совсем стандартная.

— Так, ну что, — молодая врач улыбается. — Ложимся, сейчас посмотрим.

Алена рядом. Тоже нервничает — искусала всю нижнюю губу.

— Вот смотрите, — доктор поворачивает ко мне монитор, на котором видно маленькое пятнышко. — Это плод. Срок примерно пять-шесть недель. Беременность маточная. Даже сердцебиение уже слышно.

Она включает звук, и я слышу сердечко ребенка. Оно бьется. Внутри меня маленький. Мой малыш. Наш. Наш малыш.

— Поздравляю, — говорит доктор.

Алена подходит ко мне и сквозь слезы произносит:

— Как я рада за вас, Рит. Как я рада.

Дальше куча формальностей, но я слушаю все внимательно, боясь упустить что-то важное. Я не имею права на ошибку. Больше нет. Теперь я увижусь со своим ребенком. Не знаю почему, но я уверена в этом.

Мы справимся. У нас все получится.

Обратно нас везет все тот же водитель Алены. Подруга помогает мне подняться в квартиру.

— Когда расскажешь-то? — ее улыбка такая счастливая, такая искренняя.

— Когда выпишется, — отвечаю уверенно.

— Отлично. Ну, я поехала, Рит. Уху заберу, так уж и быть.

* * *

На следующий день звонит Алена:

— Я убью Игната, — серьезно произносит подруга.

Она разбудила меня своим звонком и начала разговор именно с этой фразы.

— Я убью Игната, — повторяет задумчиво.

— За что? — усмехаясь, спрашиваю я и сажусь в кровати.

Утренняя тошнота — неприятная штука. Скажите это женщинам, которые годами не могут забеременеть. Которые каждый раз плачут, отмечая в календаре первый день цикла.

— Он все рассказывает Стасу, представляешь? Нет, я его, конечно, понимаю, но он просто сдал меня с потрохами! — Аленка верещит, что очень непохоже на подругу.

Она нервничает, и это передается даже мне через телефонную трубку.

— Так и в чем проблема-то? Он охранник, которого к тебе приставил Стас. Ты ожидала чего-то другого?

— Знаешь, я полагала, что у меня останется хоть что-то лично мое. Это что, он из-за каждого моего пука будет нестись к Северу?

— И что было-то?

— Что-что? Приехала я домой, а этот