В гнезде Орла - Николай Никишин

бесплодия, детской смертности, инфарктов, неприятного запаха изо рта и гомосексуализма. В молодости фюрер был заядлым курильщиком, но с возрастом отказался от данной вредной привычки. Он пытался добиться того же от народа. На своём примере он хотел, чтобы на него равнялись. Сталин, Рузвельт и Черчилль курили, а Гитлер нет.

Правительство активно использовала в убеждении населения приёмы массовой пропаганды. В таких массовых изданиях, как журналы Gesundes Volk[1], Volksgesundheit[2], Gesundes Leben[3] публиковались статьи о вреде курения. Развешивались плакаты, распространялись листовки на рабочих местах, которые разносили члены гитлерюгенда и Союза немецких девушек[4].

На законодательном уровне были приняты следующие меры:

В 1938 году был введён запрет на курение сотрудников в военно-воздушных силах и почтовых ведомствах. Запрещалось курение в медицинских учреждениях, а также в некоторых домах отдыха. Акушеркам также было запрещено курить на работе.

В 1939 году НСДАП ввела запрет на курение во всех своих учреждениях, Генрих Гиммлер запретил курить офицерам СС и полиции в рабочее время. Солдаты и офицеры Вермахта не могли курить на улицах, в момент нахождения на службе. В школах был введён полный запрет.

В 1941 году в шестидесяти городах Германии был введён запрет на курение в трамваях, нельзя было курить в бомбоубежищах.

В 1943 году был введён запрет на курение в общественных местах для лиц моложе восемнадцати лет.

В 1944 году был введён запрет на курение в автобусах и городских электричках.

В 1950 году на всей территории Германии ввели полный запрет на курение (включая оккупированные территории).

В общем, законы на то и существуют, чтобы их нарушать. Ганс пристрастился к пагубной привычке ещё в юности, раздобыв с друзьями контрабандные американские сигареты. На время от неё отучился, отец поймал его и отходил ремнём. Вернулся к курению в двадцать два, когда служил на военной базе в Свободных штатах.

— Впрочем кури сколько влезет. Ты умрёшь не от рака лёгких, — Клаус сел на матрас.

Ганс усмехнулся, сделал ещё одну затяжку, бросил окурок на пол и затушил его сапогом. Уж точно не майору рассказывать о соблюдении законов. Полковник был в клубе, когда Клаус надругался над бедной официанткой.

— Я выберусь и придушу тебя, — пригрозил Клаус. — Будь уверен.

— Ловлю на слове! — Ганс с улыбкой посмотрел на Клауса. Такой жалкий и слабый. — Надеюсь, ты доживёшь, до того дня, когда твои хозяева будут кормить своими телами свиней, — он с отвращением смачно сплюнул гадкую, жёлтую субстанцию под ноги майору и вышел из подвала.

Клаус смотрел ему вслед и в голове представлял, как полковник бьётся в конвульсиях, хватая ртом воздух, пока он душит его галстуком.

***

Пока Клаус сидел за решёткой. Анна и Максим спокойно из Кракау на машине добрались до Каттовитца (Катовиц), а уже из него, под своими настоящими именами, сели на поезд до Франкфурта. Оттуда по легенде в Гамбург должны будут вылететь агенты имперской безопасности, офицеры СС Николас Мюллер и Хильда Паульс. Хакеры повстанцев, пока в Берлине царила паника, делали на отлично свою работу. Молодые люди беспрепятственно всё глубже и глубже углублялись в сердце Рейха. Пока их путь вёл на север, но столица на их пути ещё обязательно окажется.

— Гау не будет поделены на зоны оккупации, — рассуждал Максим в поезде, вспоминая сказанное Алексеем Петровичем про новую Германию. — Это понятно. Всё рассказы Войцеха больше не актуальны.

— Россия заберёт, что сможет, страны Восточной Европы по возможности получат независимость… — согласилась Анна. —— Вся остальная Европа может оказаться в руках нового фюрера!

Верно. Силы не равны. Приходится жертвовать, — Максим был убеждён в своих словах, — Даже своими принципами. Все эти разговоры о борьбе с режимом… — парень тяжело вздохнул и отпил из кружки чаю. — Всё это бред. Ты видела сама, что происходит… Я всё знал с самого начало, но только недавно понял, к чему ведёт эта борьба.

— Думаешь, стоит нам дальше не продолжать борьбу?

— Мы едем по Франкфурт, потом летим в Гамбург, — Максим не собирался сдаваться. Не было выбора. — Нужно идти до конца, — он взял Анну за руки. Они были такие тёплые. Единственное тепло, что могло согреть его душу. — Шанс сбежать из страны мы упустили. Нас теперь никто никуда не выпустит.

— Значит, мы сделаем, что сможем, — Анна посмотрела на руки Максима, затем на него. — Раз Алексей Петрович ставит на нас, значит в наших силах как-то повлиять на будущее. Мы больше не маленькие винтики в механизме.

— Мы сами стали механизмом!

Поезд тем временем подъезжал к Франкфурту-на-Майне, городу, находящемуся на землях Гессена в южной части гау Гессен-Нассау. Франкфурт представлял собой блестящий образец истинно арийского города. Широкие проспекты и площади украшали монументальные неоклассические здания, монументы, увешанные знамёнами Рейха и свастикой.

Анна с Максим, ступив с поезда, сразу ощутили нацистскую утопию — чистый, безопасный город, в котором любой приезжий сразу чувствовал гнетущую атмосферу страха и беспробудного контроля. На улицах города по всюду меняли баннеры, посвящённые несостоявшимся выборам, их заменяли чем угодно, рекламной ресторанов, фотографиями нацистских деятелей с их цитатами. Власти получили из Берлина приказ, как можно быстрее всё заменить. Выборы должны кануть в забытьё.

На немецкой территории Рейха Анна и Максим больше не могли рассчитывать на помощь повстанцев. Их там попросту не было. Теракт в Берлине исключение. По славам Алексей Петровича, несмотря на договорённость с человеком из правительства, молодые люди должны были рассчитывать только на себя. Если они попадутся, то их раздавят, как мух на столе, причём те