В гнезде Орла - Николай Никишин

Алексей Петрович не ошибся. Анне также отводилось роль офицера СС. Вплоть до восьмидесятых годов идеология национал-социализма отводила женщинам так называемые «ККК» (Die Kirche, die Kueche, die Kinder[1]), в армии женщины могли быть только вспомогательным персоналом СС и Вермахта. Но времена поменялись, отныне женщины в форме стали не редкость. Немки неохотно шли на службу, зато дамы других национальностей всё чаще и чаще занимали офицерские должности в разных армейских структурах.

— Вы ставите всё на нас. Разумно ли это? — вера Анны в слова Алексея Петровича по угасла, но она была готова продолжить борьбу. — Разумно ли это?

— Как я и сказал при нашей первой встрече, вы, Анна обязательно нам поможете, — Алексей Петрович взял девушку за руку. — Я вас Максимом полностью доверяю, чего нельзя сказать о наших коллегах из Западной Европы.

— Если на Востоке страны, вроде моей Польши, сражаются за независимость, то некогда большие колониальные империи вроде Франции, Испании хотят откусить от пирога, как можно больше, — Войцех правой рукой задумчиво держался за подбородок. — Я вам показывал, кто и что должен будет получить. Вот только последние наши переговоры были не самыми удачными.

— Поэтому мы должны заручиться поддержкой человека, готового встать у руля новой Германии, — Алексей Петрович пододвинул к столу стул и сел поудобнее. — Я не хотел этого говорить, но после начала второй части плана на Запад мы больше надеяться не можем. Они гнут свою линию, а мы свою. Пусть воют с Японцами за колонии, а мы с вами свергнем режим. Сейчас Берлин окружит гау своими лучшими войсками, немецкие территории будут хорошо защищены, всё что будет за пределами на западе, не наша забота. Если войска поддержат новое правительство, то мы будем близки к победе как никогда.

— Новый лидер Германии так просто даст странам Восточной Европы независимость, а России территории? — Максиму план не сильно нравился. К тому же, его напрягало возможность вновь облачиться в эсесовскую форму.

— У него не будет выбора! — Алексей Петрович улыбнулся. — И он это знает. Заручившись нашей поддержкой, он сможет оказать сопротивление японцам. Имея в лице нас врага на Востоке, сил вести борьбу на три фронта у него попросту не будет.

— Западные отколовшиеся от Рейха регионы, Японцы и мы, — вслух поразмыслил Максим.

— И мы при поддержке Российской Республики, — добавил Войцех. — Благодаря им мы сможем купировать угрозу от Японии на Юге и Востоке.

Так всё просто в разговорах, но как всё сложно на деле. Без долгих лет подготовки нынешние разговоры повстанцев были бы просто бессмысленны. Теперь они и впрямь могли задумываться о чём угодно. С каждым днём их сила росла, ещё не началась третья часть плана, как они имеют весомый перевес. Есть солдаты, оружие, а также возможность влиять на разум население. Крайний пункт имел самую высокую ценность. От народа многое зависит. Пока Рейх собирался на него плюнуть, повстанцы, пускай и ценной жизней, были готовы его поддержать. В сердцах людей раздор, зажглось пламя борьбы. Если повстанцем удастся объединить людей и заручиться их поддержкой, то режиму попросту нечего будет противопоставить. Разве что ядерные ракеты. Оставить от мира одни руины, чтобы никому ничего не досталось? Звучит слишком утопично.

[1]Церковь, Кухня, Дети. (пер. с нем)

Глава 3

Клаус находился за решёткой в каком-то сыром подвале, в крохотной комнате. У него не было кровати, только старый потрёпанный матрас. Ничем не пахло и то ладно. Майор постелил на него свой мундир и лежал, глядя в заплесневелый потолок, положив правую ногу на левое колено. Сапоги снял, оставшись в одних носках. Личные вещи у него изъяли, оставили только платок.

Майор просто ждал, когда его вытащат. Никаких мыслей о побеге, да и возможности покинуть это чёртово место, а потом и город пока не предвиделось.

Раздался звук открывающийся железный двери, а затем топот по каменной лестнице армейских сапог. Кто-то решил навестить Клауса.

— Как тебе люкс? — саркастично спросил Ганс, подойдя к решетке с майором. — Прости, но других номеров не было, — он рассмеялся и достал сигареты. Теперь он мог спокойно курить, где хочет.

— Ты умрёшь собачьей смертью, — Клаус продолжая глядеть в потолок, ответил Гансу. — Предателей никто не любит!

— Я ещё поживу, а вот ты… — Ганс сделал короткую затяжку. — Тебе придётся гнить в тюрьмах…

— Курение запрещено! — вдруг произнёс Клаус. — С двадцатого октября пятидесятого года на всей территории Рейха введён полный запрет на табачные изделия. Нарушение облагается штрафов в размере двадцати рейхсмарок. При повторном нарушении возможен административный арест на десять суток либо обязательные работы, — майор поднялся. — Если в нарушении замечен военнослужащий или госслужащий, то штраф за курение возрастает до половины месячного оклада. Для офицерских чинов штраф при повторном нарушении будет составлять один полный месячный оклад.

— Значит я злостный правонарушитель. Можешь написать на меня жалобу, — Ганс рассмеялся и выпустил клуб дыма прямо К в лицо. — Останусь с голой задницей. Зато покурил!

Майор пошатнулся, закашлялся и стал отмахиваться от дыма. Пакостная привычка была очень сильно распространена в Российской республике и Свободных штатах.

Ганса забавляла, как Клаус даже за решёткой соблюдает законы. Майор затронул запрет на курение. Борьба с которым шла с начала прошлого века, а с приходом Гитлера к власти только усилилась. Вдобавок антитабачная компания отлично сочеталась с расовой теорией. Курение объявили причиной рака, атеросклероза,