История Византийской империи. Т.1 - Александр Васильев

Счастливый случай, однако, помог Юстиниану разрешить столь важный для его государства вопрос о торговле шелком. Несколько монахов или, по другому источнику, один перс[385], – сумели, обманув всю бдительность китайских досмотрщиков, доставить в империю коконы шелковичного червя и научили греков искусству разведения шелковичных куколок. Тогда Византия быстро освоилась с этим делом: появились плантации шелковицы; основывались фабрики для выделки шелковых материй. Главные фабрики шелковых тканей были в Константинополе, затем в сирийских городах, Бейруте, Тире и Антиохии, и, наконец, позднее в Греции, в основном в Фивах. Одна существовала в Александрии, ибо египетские одежды продавались в Константинополе[386]. Шелковое производство, сделавшееся казенной монополией, стало давать империи крупные доходы. Византийские шелковые ткани расходились по всей Западной Европе и украшали дворцы западных государей и частные дома богатых купцов. Таким образом, во время Юстиниана византийская торговля пережила один из самых важных моментов в своем развитии. Однако, как бы ни были значительны доходы от шелкового производства, они не были в состоянии поправить общего критического финансового положения империи. Юстин II мог показать тюркскому послу, посетившему его двор, шелковое производство в полном объеме[387].

Обращая внимание на все стороны государственной жизни, Юстиниан предпринял громадную работу защиты империи против внешних врагов путем сооружения целого ряда крепостей и укреплений. В течение нескольких лет он построил на всех границах империи почти непрерывный ряд укреплений (castella): в Северной Африке, на берегах Дуная и Евфрата, в горах Армении, на отдаленном Крымском полуострове, восстановив и расширив таким образом замечательную оборонительную систему, созданную еще Римом. Своей строительной деятельностью Юстиниан, по словам Прокопия, «спас имерию»[388]. В другом месте своего сочинения «О постройках» Прокопий пишет: «Если бы мы перечислили крепости, которые здесь сооружены императором Юстинианом, другим людям, живущим в чужом, далеком государстве и лишенным возможности проверить лично наши слова, то я убежден, что число сооружений показалось бы баснословным и совершенно невероятным»[389]. Еще по настоящее время сохранившиеся развалины бесчисленных укреплений на всем протяжении бывшей Византийской империи приводят в удивление путешественников.

Строительная деятельность Юстиниана была ознаменована не только возведением укреплений. Будучи императором христианским, он заботился и о сооружении храмов, во главе которых стоит несравненная константинопольская св. София, сделавшая эпоху в истории византийского искусства. Св. София описана подробно ниже. Точно так же он заботился о постройках даже в горах далекого Крыма, где он приказал построить большую церковь (базилику) в Дори, главном центре готского поселения. Там был найден фрагмент надписи с его именем[390].

Непосредственные преемники Юстиниана

Когда сильная фигура Юстиниана сошла со сцены, то вся его искусственная государственная система, временно удерживавшая империю в состоянии равновесия, разрушилась. С его смертью, по словам английского историка Бьюри, «ветры вырвались из темницы; разъединяющие элементы начали действовать с полной силой; искусственная система пала, и метаморфоза в характере империи, совершавшаяся, наверное, уже давно, но несколько затемненная среди поражающих событий деятельного царствования Юстиниана, начала теперь совершаться быстро и заметно»[391].

Время с 565 по 610 гг. принадлежит к одному из самых безотрадных периодов византийской истории, когда анархия, нищета и эпидемия свирепствовали внутри страны. Царившая тогда смута заставляла говорить жившего в эпоху Юстина II историка Иоанна Эфесского[392] о близости кончины мира. Английский историк Финлей писал об этом времени: «Может быть, не было периода в истории, когда общество находилось в состоянии такой всеобщей деморализации»[393].

Ближайшими преемниками Юстиниана были, как уже сказано выше, Юстин II Младший (565—578), Тиверий II (578—582), Маврикий (582—602) и Фока (602—610). Из них более других выдавался энергичный воин и опытный вождь, Маврикий. Большим влиянием на государственные дела и сильным характером отличалась супруга Юстина II, София, напоминавшая этим Феодору. Наиболее важными фактами во внешних делах этих государей надо считать персидскую войну, борьбу со славянами и аварами на Балканском полуострове и завоевания лангобардов в Италии. Во внутренней жизни империи за это время надо иметь в виду строго православную политику императоров и образование двух экзархатов.

Война с персами

Пятидесятилетний мир с Персией, заключенный в 562 году Юстинианом, был нарушен при Юстине II, который не захотел дальше платить условленной ежегодной суммы денег. В это время ввиду общих действий против Персии завязались интересные сношения Византии с турками, которые, появившись незадолго перед тем в западной Азии и у Каспийского моря и владея уже страной между Китаем и Персией, также видели в персидском государстве своего врага. Турецкое посольство, перевалив через Кавказские горы, после долгого пути прибыло в Константинополь, где встретило любезный прием. Намечался род наступательного и оборонительного тюрко-византийского союза против Персии. В высшей степени интересно предложение турецкого посольства византийскому правительству о посредничестве в торговле шелком между Китаем и Византией, минуя Персию; другими словами, турки предлагали императору то, к чему стремился Юстиниан Великий; только последний надеялся устроить это южным морским путем при помощи Абиссинии, а турки при Юстине II имели в виду северный сухопутный путь. Однако тюрко-византийские переговоры не привели к заключению союза и общим действиям против персов, так как Византия в конце шестидесятых годов была отвлечена делами на Западе, особенно в Италии, куда произвели вторжение лангобарды; к тому же и турецкие военные силы казались Юстину не особенно значительными. Результатом краткосрочного ромейско-тюркского мира была напряженность между Византией и Персией[394]. Во время царствования Юстина, Тиверия и Маврикия почти постоянно шла война против персов. Во время царствования Юстина II эта война была очень неудачной для Византии. Осада Нисибина была снята, авары из-за Дуная вторглись в византийские провинции Балканского полуострова, и Дара, важный укрепленный пограничный город, после шестимесячной осады перешел в руки персов. Эта потеря так потрясла слабого умом Юстина, что он стал безумным, и императрица София, заплатив 45 000 золотых монет, добилась передышки в виде годичного перемирия (574)[395]. Сирийская хроника XII века, базирующаяся, без сомнения, на более раннем источнике, замечает: «Узнав, что Дара захвачена, император впал в отчаяние, он приказал закрыть лавки и прекратить торговлю»[396]. Персидская война при Тиверии и Маврикии была более успешной для Византийской империи из-за умелого руководства Маврикия, которому помогала борьба за трон в Персии[397]. Мирный договор при Маврикии имел большое значение: Персармения и восточная Месопотамия с городом Дара были уступлены Византии, унизительное для нее условие ежегодной уплаты персидской дани было уничтожено; наконец, империя получала возможность, освободившись от персидской опасности, обратить все свое внимание на западные дела, особенно на непрекращавшиеся нападения аваров и славян на Балканском полуострове[398]. Начавшаяся при Фоке новая война с Персией, имевшая для Византии громадное значение, окончилась уже при Ираклии; поэтому оценка ее будет сделана ниже.

Славяне и авары

Важные события разыгрывались после смерти Юстиниана на Балканском полуострове. К сожалению, источники дают о них лишь отрывочные сведения. Уже раньше была речь о том, что при Юстиниане славяне производили частые нападения на области Балканского полуострова, заходя далеко на юг и угрожая временами даже Солуни. После смерти Юстиниана эти вторжения продолжались, причем славяне значительными массами уже оставались в византийских областях и мало-помалу заселяли полуостров. Вместе с ними действовали авары, народ тюркского племени, живший в то время в Паннонии. Славяне и авары грозили столице, побережью Мраморного и Эгейского морей, проникали в Грецию, достигая Пелопоннеса. Слух об этих вторжениях дошел до Египта, где Иоанн, епископ Никиу, писал в VII веке, во время царствования Фоки: «Подробно рассказано, что имели повелители эпохи от варваров и чужеземцев и что иллирийцы разорили христианские города и захватили в плен их жителей и что, за исключением Фессалоники, не было городов, которые избежали бы этого. Фессалонику же спасла крепость стен и помощь Господа, благодаря которой инородцы были не в состоянии овладеть ей»[399]. Немецкий исследователь начала XIX века выдвинул теорию, анализируемую ниже, о том, что в конце VI века греки были полностью вытеснены славянами. Изучение проблемы славянских поселений на Балканском полуострове зависит во многом от изучения деяний великомученика Димитрия, небесного покровителя Фессалоники – одного из главных славянских центров на полуострове[400].