История Византийской империи. Т.1 - Александр Васильев

Напряженная религиозная борьба, которую вел Юстиниан и которая должна была, как он ожидал, примирить монофизитов с православными, не оправдала его надежд. Монофизиты спокойно относились к развертывавшимся событиям и не казались удовлетворенными сделанными уступками. В последние годы своей жизни Юстиниан все решительнее склонялся на сторону монофизитов. Несогласные с ним епископы отправлялись в ссылку. Монофизитство могло сделаться государственной религией, обязательной для всех, что повлекло бы за собой новые крупные осложнения. Но в это время престарелого императора не стало, и с его смертью императорская религиозная политика изменилась.

Если, подводя итог всему сказанному в области церковно-религиозной политики Юстиниана, предложить вопрос, достиг ли он установления единой церкви в империи, то ответ, конечно, придется дать отрицательный. Примирение православия с монофизитством не состоялось; несторианство, манихейство, иудейство и, в отдельных случаях, язычество продолжали существовать. Религиозного единства не было, и вся политика Юстиниана установить таковое должна быть признана неудавшейся.

Но, говоря о религиозной политике Юстиниана, нельзя забывать о миссионерской деятельности в его время. Он, как император христианский, считал своим долгом насаждать христианскую веру и за пределами государства. До нас дошли известия о принятии христианства герулами на Дунае, некоторыми кавказскими народами, туземными племенами Северной Африки и Среднего Нила[355].

Внутренняя политика Юстиниана. Восстание «Ника»

В момент вступления Юстиниана на престол во внутренней жизни империи царили везде беспорядок и смута. Бедность, особенно в провинциях, давала себя сильно чувствовать; налоги поступали в казну плохо. Партии цирка, лишенные трона родственники императора Анастасия и, наконец, религиозные распри еще более увеличивали внутренние несогласия и создавали очень тревожную обстановку.

Вступив на престол, Юстиниан ясно понимал, что внутренняя жизнь империи нуждается в крупных реформах; к последним он смело и приступил. Главным источником для административной деятельности императора служат его новеллы, трактат Иоанна Лидийца «О магистратах римского государства» и «Тайная история» его современника Прокопия. В недавние времена ценный материал был обнаружен также в папирусах.

В начале правления Юстиниану пришлось пережить страшное восстание в столице, едва не лишившее его престола.

Центральным пунктом в Константинополе был цирк, или ипподром, который являлся любимым местом для сборищ столичного населения, увлекавшегося в былое время пышными цирковыми зрелищами в виде борьбы атлетов-гладиаторов между собой и бега колесниц. На том же ипподроме новый император после коронации нередко появлялся в царской ложе – кафизме – и получал первые приветствия собравшейся там толпы. Возничие цирковых колесниц носили одеяния четырех цветов: зеленого, голубого, белого и красного. Бег на колесницах оставался единственным зрелищем в цирке с тех пор, как христианская церковь запретила гладиаторские состязания. Около возниц определенного цвета образовались партии, получившие прекрасную организацию, имевшие свою кассу, дававшие средства на содержание кучеров, лошадей и колесниц и всегда соперничавшие и враждовавшие с партиями других цветов. Партии стали называться зелеными, голубыми и т.д. Как самый цирк с его состязаниями, так и цирковые партии перешли в Византию из римского государства, и позднейшая литературная традиция относит их происхождение еще к мифическим временам Ромула и Рема. Первоначальный смысл названий четырех партий также неясен. Источники VI века, т.е. эпохи Юстиниана, говорят, что эти наименования соответствуют четырем стихиям: земле (зеленые), воде (голубые), воздуху (белые) и огню (красные). Цирковые празднества отличались необыкновенной пышностью; зрителей иногда бывало до 50.000 человек.

Мало-помалу цирковые партии, называвшиеся в византийское время димами, превратились в партии политические, которые сделались выразительницами того или иного политического или общественного, или религиозного настроения. Толпа в цирке стала как бы общественным мнением и народным голосом. Ипподром, по словам Ф.И. Успенского, «представлял единственную арену, за отсутствием печатного станка, для громкого выражения общественного мнения, которое иногда имело обязательную силу для правительства»[356]. Император иногда являлся в цирк и давал толпе объяснения.

В VI веке особенным влиянием пользовались две партии: голубые (венеты), стоявшие за православие, или халкидониты, как назывались приверженцы Халкидонского собора, и зеленые (прасины), стоявшие за монофизитов. Еще в конце правления Анастасия, приверженца монофизитов, в столице вспыхнул мятеж, и православная партия, произведя большие разорения и провозгласив нового императора, бросилась на ипподром, куда вышел испуганный Анастасий, без диадемы, и повелел глашатаям объявить народу, что он готов сложить с себя власть. Увидев своего императора в столь жалком положении, народ успокоился, и мятеж прекратился. Этот эпизод очень характерен, как показатель влияния ипподрома и столичной толпы на правительство и самого императора. Анастасий, как монофизит, сочувствовал, конечно, партии зеленых.

Со вступлением на престол Юстина и Юстиниана восторжествовала православная точка зрения, а с ней вместе и партия голубых. Феодора же была на стороне партии зеленых. На императорском престоле появились, таким образом, защитники различных партий. Почти так же ясно, что димы выражали не только политические и религиозные взгляды, но и разные классовые интересы. Голубых можно рассматривать как партию состоятельных классов, зеленых – как партию бедных. Если это так, византийские факции приобретают новое и очень важное значение в качестве социального элемента общества[357].

Интересное проявление этой модели можно найти в начале шестого века в Риме, при Теодорихе Великом, когда две соперничающие партии, зеленые и голубые, продолжали состязаться. При этом голубые представляли состоятельные классы, а зеленые – бедных[358].

Важный новый подход к этому вопросу был недавно заявлен и выдвинут на обсуждение. А. Дьяконов подчеркивал «методическую ошибку» Рамбо, Манойловича и других, кто не проводил различия между димами и партиями, которые на деле вовсе не идентичны и которых надо рассматривать по отдельности. Задачей работы Дьяконова было не разрешение проблемы, а новое к ней обращение, так что этот новый подход должен быть рассмотрен в будущем, в более специальных исследованиях[359].

Причины, вызвавшие страшное восстание 532 года в столице, были разнообразны. Оппозиция, направленная против Юстиниана, была троякого рода: династическая, общественная и религиозная. Остававшиеся еще в живых племянники покойного Анастасия считали себя обойденными вступлением на престол Юстина, а потом Юстиниана и, опираясь на монофизитски настроенную партию зеленых, стремились низложить Юстиниана. Общественная оппозиция создалась из всеобщего раздражения против высших чиновников, особенно против известного уже нам юриста Трибониана и префекта претория Иоанна Каппадокийского, которые своим бессовестным нарушением законов, вымогательствами и жестокостью вызвали глубокое возмущение в народе. Наконец, религиозная оппозиция шла со стороны монофизитов, претерпевавших сильные стеснения в начале правления Юстиниана. Все это вместе взятое вызвало народное восстание в столице. Интересно отметить, что голубые и зеленые, на время забыв о своих религиозных пререканиях, выступили вместе против ненавистного правительства. Переговоры императора с народом через глашатая на ипподроме ни к какому результату не привели[360]. Мятеж быстро распространился по городу. От крика мятежников «Ника!», т.е. «Побеждай!», этот мятеж носит в истории название «восстания Ника». Лучшие здания, памятники искусства подверглись разрушению и пожарам. Была сожжена базилика св. Софии, на месте которой позднее был выстроен знаменитый храм св. Софии. Обещание императора отставить от должностей Трибониана и Иоанна Каппадокийского и личное обращение его к толпе на ипподроме успеха не имели. Племянник Анастасия был провозглашен императором. Укрывшись во дворце, Юстиниан и его советники уже думали бегством спасаться из столицы. Но в этот критический момент их ободрила Феодора. Прокопий сообщает даже речь ее, в которой она высказывала, например, такие мысли: «Человеку, появившемуся на свет, необходимо умереть, но быть беглецом для того, кто был императором, невыносимо… Если ты, государь, хочешь спастись, это нисколько не трудно: у нас много средств: вот море, вот корабли. Однако подумай, как бы после бегства ты не предпочел смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что царское достоинство есть прекрасный погребальный наряд»[361]. Тогда дело подавления мятежа, продолжавшегося уже шесть дней, было поручено Велизарию, который, сумев загнать бунтующую толпу внутрь ипподрома и заперев ее там, перебил от 30 до 40 тысяч мятежников. Восстание было подавлено, и Юстиниан снова укрепился на троне. Племянники Анастасия были казнены. Подавление мятежа 532 года усилило еще больше императорскую власть в смысле ее неограниченности[362].