Следующая станция - Петр Добрянский

выполняла функцию танцевального зала. Сейчас в ней находилось несколько столов и стульев, накрытых пожелтевшими от времени пыльными простынями. На стенах комнаты были установлены зеркала, чтобы визуально увеличить пространство. В конце комнаты на небольшом постаменте стоял рояль. Музыкальный инструмент также был под простыней, но что-то еще было под простыней. Предположительно на стуле как будто кто-то сидел, накрывшись этой же простыней.

Кайлеб стал потихоньку подбираться к роялю. Обе руки теперь добела на пальцах держались за кочергу. Сердце стучало как у зайца, отбиваясь дробью в ушах. Виски взбухли, от напряжения на лбу выступили капли холодного пота.

Он уже стоял в двух шагах от рояля. Когда услышал звук разорвавшейся струны. По комнате прокатился оглушительный шум, отбиваясь от уголков комнаты и возвращаясь обратно к источнику. Кайлеб выронил кочергу и заорал. Он повернулся и побежал к выходу. Вдруг что-то ударило его в руку, и он вспомнил о пистолете, что все это время покоился в его кармане. Остановившись, он быстрым движением вынул пистолет и, взводя на лету курок, наставил на фигуру под покрывалом.

– Кем бы ты ни был, ублюдок, сейчас ты сдохнешь! – он заорал во весь голос и стал палить из револьвера, продолжая при этом кричать. Выпустив весь барабан, продолжал орать и нервно нажимать на спусковой крючок.

Фигура под простыней несколько раз качнулась, а когда появились первые кровоподтеки, она качнулась еще раз, а затем со стуком упала на крышку, что прикрывала клавиши рояля.

У Чейза кончились патроны, но они теперь были ему не нужны, он стал подбираться к роялю, уже более уверенными шагами. Хоть в пистолете больше не было патронов, он все равно его не выпускал из рук. Стянув окровавленную простыню, он был в еще большем смятении и ужасе чем прежде. Под простыней ничего не было. Пустое сидение и черный рояль. Он посмотрел на пол, но не увидел ни самой фигуры, ни ее крови. Бросив простыню, он нашел дырки от выстрелов, крови теперь не было. Пальцы на рукоятке стали ослабевать, но тут снова послышался шорох, и Кайлеб взяв себя в руки, крепко сжал пистолет и направился на источник звука.

Быстро выскочив из комнаты в коридор, он направил пистолет на человека, что стоял возле двери.

– Не с места! Или я выстрелю.

Человек стоял к нему спиной, но тут же поднял руки вверх.

– Не стреляйте, сэр. Это же я, Билл.

– Повернись!

Человек повернулся и это был действительно Билл. Шарф, обмотанный вокруг шеи, скрывал нижнюю часть лица, но это был определенно Билл. Кайлеб упал на лестницу и, склонив голову, опустил руки между ног, при этом все еще сжимая оружие.

– Почему воняет порохом, что случилось?

– Я немного пострелял.

– Что? Прямо в доме?

– Да! Прямо в доме. Ты, верно, забыл кому он принадлежит?! Я стрелял в своем доме!

– Я не… я не то вовсе хотел сказать. Просто я немного удивился.

Кайлеб поднял голову, когда Билл начал к нему движение. Он тут же выпрямился и наставил на Билла револьвер. Билл резко остановился на безопасном для Кайлеба расстоянии.

– Что вы делаете? Мы же вроде разобрались.

– Пока еще не разобрались. Оставайся на месте. Фифи! – крикнул он, и перепуганная после стрельбы собака прибежала на зов своего хозяина. – Охранять!

Собака встала между Кайлебом и Биллом она смотрела на Билла и, скалясь, рычала.

– Где патроны от пистолета и ружье?

– В кабинете.

Дверь в кабинет располагалась рядом с местом, где стоял Крекер.

– Отойди на три шага от двери.

Билл осторожно попятился, назад при этом, не сводя глаз с собаки. Кайлеб понимал, что разобраться с собакой человеку, который одним ударом убил быка ничего не стоит. Тем не менее, произошла бы возня, этого было бы достаточно для обнаружения патронов и убийства Билла в случае его нападения. Так считал Чейз, но кто знает, что могло бы произойти на самом деле, потому как Билл все это время стоял не шелохнувшись. Вернувшись из комнаты, Кайлеб приказал собаке отойти. Оперев о стену ружье, он сел на прежнее место и наставив на Билла револьвер произнес:

– Теперь я задам тебе несколько вопросов. Если ты попытаешься мне соврать, я пущу пулю тебе в лоб без разбора. Ты понял? – Билл закивал, по его виду сразу стало понятно, что он нервничает. – Итак. Какой сегодня день календаря?

– М-м-м…

– Ты слишком долго думаешь, а когда ты долго думаешь, я начинаю нервничать.

– Десятое! – закричал он. – Десятое декабря.

– Пусть так. Когда ты меня последний раз видел?

– Вчера. – изумленно ответил Билл.

– Я тебе сейчас башку прострелю, тупая ты образина! Подумай хорошенько!

– Вчера! Клянусь всеми святыми, я вас видел вчера, вы отправлялись в деревню! Я вам честно говорю.

– Я тебе поверю. Когда ты мне выдал портфель, листы бумаги и карандаши? Это очень важный вопрос Билл.… Для меня и соответственно для тебя, если ты ответишь на него неверно – это будет последнее, что ты скажешь.

– Э-э-э.… Дайте подумать.… Сейчас, сейчас! – Кайлеб встал со своего места и, прицелившись Биллу в лицо, взвел курок. – Нет! Нет! Я сейчас вспомню! Это было.… Это было три недели назад! – он закричал, выставляя руки вперед, будто это его спасет от пули.

– Ты уверен в этом?!

– Абсолютно!

Кайлеб потер заросшую щетиной щеку. Крекер был откровенен как никогда, сейчас он находился в очень расстроенном состоянии и, скорее всего, не сможет выдумать лживые факты.

– Как я при этом себя вел?

– Да, как обычно, сэр. – голос Кайлеба при последнем вопросе смягчился и Билл, заметив это тоже слегка успокоился.

– Что с вами случилось?

– Я не знаю. Я не знаю! – его голос надломился, по щекам потекли слезы, он отложил револьвер и, закрыв лицо руками зарыдал. – Я не знаю, что со мной происходит, Билл! Я схожу с ума!

Билл стал аккуратно приближаться к Кайлебу, лицо его выражало огорчение и сочувствие. Подойдя к Чейзу, он слегка хлопнул его по спине и приобнял. Кайлеб уткнулся лицом в его ногу и, обхватив ее руками, продолжал рыдать.

– Ну, тихо, тихо, мистер Чейз, все обойдется. – Билл поглаживал его по сотрясающейся спине.

Дав свободу своим чувствам и выплакав все слезы, Кайлеб стал успокаиваться. Вытерев рукавом слезы. Он поднялся и, уставившись кроваво-красными глазами на Билла, пожал ему руку, а затем обнял.

– Прости меня, прости. В последнее время я слетел с катушек.

– Но что случилось?

– Я… нет… я не могу тебе сказать. Ты отправишь меня в психиатрическую лечебницу, а второго раза я не выдержу.

– Второго раза?

– Да. Лучше