Коктейль для Барби - Штеффи Вольф

— Это еще со времен интерната. Знаете, госпожа Шатц, я ведь родом из Гельголанда. В тех местах не было гимназии. Поэтому рано или поздно всех отправляли в интернат. Еда — так это вообще отдельная статья. Порции всегда были маленькими. И добавку давали только тогда, когда другие тоже все доедят!

По крайней мере пока он меня ни разу не оскорбил. Что у него на уме? Из мести затащить меня к себе в постель, чтобы потом унижать еще изощреннее? Я стараюсь продолжить разговор:

— Гельголанд? Вот замечательно! Про него еще стишок: «Белый песок, розовый закат, зеленая трава, таков Гельголанд!»

— Настоящий гельголандец никогда такого не скажет, — объясняет мне Роланд Дункель. — Эту идиотскую фразу всегда пишут на открытках, которые покупают туристы.

Э-э, ладно, нужно просто говорить и говорить и не останавливаться:

— А Гельголанд — это округ Пинненберг?

Он смотрит на меня с ненавистью. Вот такого господина Дункеля я знаю.

— Больше никогда не говорите мне этого. В Гамбурге не любят пинненбергцев, да и в Гельголанде тоже. Это, наверное, как у вас в Гессене. Житель Франкфурта или округа Хохтаунус с презрением относится к человеку с номерами провинциального Оффенбаха на машине!

Это правда. Про жителей Оффенбаха у нас все время рассказывают анекдоты. Но по мне, так еще хуже люди из городишка Ротгау. У них даже нет ни одного приличного бара, а только все какие-то жалкие подобия. Конечно, после нескольких кружек пива и их питейные заведения покажутся не такими уж плохими, но ведь не всегда же ты находишься под градусом!

— А когда мы вылетаем? — Уж этот вопрос я, пожалуй, могу задать.

— Завтра в десять, — говорит Роланд Дункель.

— Понятно. А где мы переночуем?

Оказывается, он забронировал два номера в отеле «Порт». Из чего можно сделать вывод, что он не хочет переспать со мной. Или он специально забронировал именно два номера, чтобы я поверила, что он очень порядочный человек, которого не нужно бояться мало-мальски привлекательной женщине. Потом он предложит мне пойти на прогулку, подышать свежим ночным воздухом, а когда я буду пьяна, попробует меня оседлать.

— Что вы скажете, если я приглашу вас совершить со мной небольшой променад? — спрашивает господин Дункель. — Как у вас настроение?

Что я говорила! А он галантен, даже, наверное, чересчур, галантен. Но с другой стороны — что такого может случиться? Все это мои фантомы. Человек может измениться. Даже если его зовут господин Дункель.

— Согласна, — отвечаю я. А потом добавляю: — Сегодня я хочу основательно напиться!

Роланд ухмыляется:

— Будет сделано, госпожа Шатц! Тогда вперед!

Мы поселяемся в отель и потом идем кутить. Невероятно, но факт: Роланд Дункель действительно очень мил. ПРАВДА, ПРАВДА! В одном ирландском пабе (музыка здесь ужасная, и почему ирландские певцы все время поют так, как будто их дни сочтены?) он рассказывает мне о своем браке, и как все так получилось, и вообще все-все-все. После восьми «Гиннесов» мы пьем на брудершафт, а после еще шестнадцати он утверждает, что нашел во мне подругу на все времена.

Я веду себя все более раскованно. Мы выходим на улицу и потом, побродив по ночному городу, заваливаемся в травести-бар и уже там продолжаем разговор.

Роланд рассказывает, что он много лет участвовал в регатах самого высокого класса.

— Чудесное было времечко, — говорит он, выпивая свой четвертый джин-тоник. — Мы, матросы, жили как одна большая семья. И все делали вместе, даже когда был отпуск. Мы действительно всегда шли рука об руку. Разве это не здорово? — Я киваю. — Когда-нибудь я куплю себе яхту класса «X». Чтобы как в первый раз в лицо подул морской ветер.

Я решаю не спрашивать, что он имеет в виду под «X». Потому что в противном случае он бы, наверное, разразился длинной тирадой, что такое парусные яхты. Я уже и так наслушалась его болтовни о плавании по морям и участии в регатах.

— Чтобы на судне не было лишнего веса, нам даже приходилось обрезать щетину у зубных щеток. А еще — у каждого было только по одной паре носков на три месяца из-за веса. Чтобы не перегружать судно, мы питались какой-то гадостью из тюбиков, нормальной пищи там не готовили. Мы должны были строго придерживаться суточной нормы и равномерно распределять ее по часам. Ты не можешь себе представить, как было здорово, когда мы вернулись в порт. Три месяца никакого лишнего веса! Просто ужас! Я сразу запихнул в себя десять гамбургеров!

Верю ему на слово, потому что он воспитывался в интернате pi потому что давеча на вокзале с хот-догами он тоже долго не церемонился. Чем дальше, тем больше подтверждается мое опасение, что господин Дункель — родственник Сильвестра. Чтобы на судне не было лишнего веса.

За соседним столиком взасос целуется какая-то парочка. И я так хочу. Черт возьми, Роланд Дункель — очень привлекательный мужчина. Да и что в этом такого? В конце концов, у меня ведь сейчас нет бойфренда. Я припоминаю уроки обольщения и смотрю на него томными глазами.

— Почему у тебя такой взгляд? — спрашивает он меня. — Смех, да и только!

Почему бы мне хоть раз не побыть женщиной-вамп? Или по крайней мере казаться такой? Почему именно я все время попадаю в глупое положение? Почему в самый ответственный момент я веду себя как-то по-идиотски? Думаю, еще не появился на свет человек, который смог бы мне ответить на этот вопрос. Я и сама знаю не больше других. Если бы я жила в Средневековье, из меня мог бы получиться неплохой шут. Во всяком случае, на какое-то время я была бы обеспечена этой работой. Через несколько недель у меня, наверное, иссяк бы запас шуточек, и какой-нибудь король отрубил бы мне голову. Если бы мне посчастливилось жить во времена Генриха VIII, то, вероятно, мне удалось бы женить его на себе. Он ведь всем сразу предлагал руку и сердце. Но так как у меня рождались бы только дочери, а ему был нужен наследник, то рано или поздно голова моя покатилась бы с плеч.

Под утро, часа в четыре, Роланд говорит, что, пожалуй, все-таки пора идти спать. Вот он, мой звездный час! Мы вместе стоим перед моим номером в гостинице. Роланд учтив, но не более того:

— Спокойной ночи! Ну, тогда до скорого! Увидимся в восемь за завтраком.

Потом он исчезает за дверью через два номера от моего. Я разочарованно падаю на кровать. Не то чтобы я очень хотела переспать с ним, но мне было бы приятно, если бы он, хоть попытался меня соблазнить.

Господи, на сон только три часа.

На следующий день я выгляжу просто отвратно. Тут не поможет даже холодный душ. В голове у меня гудит. Так и упасть недолго. К счастью, Роланд воздерживается от каких-либо комментариев. Еще пару недель назад он бы уже вылил на меня не один ушат грязи. Может, он какие психотропные средства стал принимать или там валерьянку. Кто ж знает?