Лекарство (ЛП) - Сьюзен Янг

Рядом со мной падает Риэлм, мы лежим плечом к плечу. Раздается скрежет шин, фургон идет юзом и на всей скорости едет вперед. У меня жжет в легких, болит бок. Может быть, у меня повреждены внутренние органы, но прилив адреналина так силен, что я не могу проанализировать свое состояние.

— Спасибо, чел, — говорит Джеймс. Щеки у него раскраснелись, волосы слиплись от пота. Я оборачиваюсь к нему и вижу, что он смотрит на Риэлма. Риэлм, ряддом со мной, хватает ртом воздух, но приподнимает руку, вяло отсалютовав. Именно Риэлм и подтолкнул меня в фургон. Я отворачиваюсь от него, не могу видеть его лицо — даже хотя он только что спас мне жизнь.

— Слоан?

Узнав этот голос, я улыбаюсь и заставляю себя приподняться, застонав от сильной боли в боку. Когда Риэлм протягивает мне руку, чтобы помочь, я отталкиваю ее. На заднем сиденье, в серой пижаме, сидит Даллас, ремень перехватывает ее в районе груди. Пластыря на ней нет, и я не могу уержаться от радостного смеха. Ей не сделали лоботомию.

Я хочу встать и обнять ее, но фургон едет настолько быстро, я даже понять не могу, что происходит. Джеймс перелез вперед. Разговаривает с Асой, командует, куда ехать. Мой друг, обработчик — теперь беглец, и по тому, как бледны его щеки, я вижу, что он это понимает.

Я чувствую еще один приступ боли в доку и приподнимаю подол пижамы, чтобы осмотреть повреждение. Вижу темно-фиолетовый синяк размером с кулак, а в середине его цвет переходит в пурпурный. Ахнув, я быстро прикрываю его, пытаясь вспомнить, какие жизненно важные органы находятся справа.

— Риэлм, помоги ей сесть, — говорит Джеймс, и я смотрю на него. Когда он видит мое лицо, то хмурится.

— Ты как?

Он дает Асе инструкции и идет ко мне, держась за сиденья, чтобы поднять с пола. Я не отвечаю, просто позволяю ему приподнять меня, закусив губу, чтобы не закричать от боли, когда чувствую удары. Риэлм огибает нас и занимает место Джеймса впереди.

Я осторожно присаживаюсь рядом с Даллас. Джеймс озабоченно глядит на меня, но еще он смотрит в окошко, чтобы проверить, не едут ли за нами копы — или, что хуже, обработчики. Я замечаю лицо Асы в зеркале заднего вида, и тут же меня охватывает паника.

— За нами погоня!

Позади, совсем рядом, едет черный автомобиль, он несется, не обращая внимания на уличное движение. Когда мы поворачиваем, он поворачивает тоже. Мной овладевает подавляющий страх.

Джеймс тут же смотрит туда же, куда и я, на черный автомобиль, и потом берет за руку, чтобы успокоить.

— Это Келлан, — говорит он. — Все нормально. Это только Келлан.

Я удивленно смотрю на Джеймса. Совсем ничего не понимаю.

— У меня была его визитка, — объясняет Джеймс. — Он помог нам вытащить тебя.

Я снова смотрю на автомобиль, но его стекла затонированы, и я не вижу водителя. Так много всего происходит. Даже не знаю, о чем спрашивать в первую очередь. Я кладу голову на грудь Джеймса, и так рада, что снова его вижу, даже больше, чем оттого, что на свободе. Хотя не знаю, долго ли все это продлится.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, обняв Джеймса и вздохнув, когда он проводит рукой мне по волосам. Но, когда именно Риэлм отвечает мне, я напрягаюсь.

— Мы едем в Орегон, — тихо говорит он. — Я приподнимаюсь, раздраженно смотрю вперед. Он что, спятил?

— Они будут ждать нас там. Я же не могу просто так заявиться к себе в дом. Именно мои родители сдали меня!

— Это — единственное, что у нас есть.

— И как прикажешь доверять тебе? Ты, обработчик — всегда им был! Ты им позволил схватить меня!

Я вот-вот заплачу, снова почувствовав боль от предательства. Даже если бы я и простила все, что Риэлм сделал до этого — он же не вытащил нас из фермерского дома. Он нашел нас для людей Программы — и исчез, когда был мне нужен болььше всего.

Риэлм опускает голову, не решаясь посмотреть на меня.

— Я им не позволял схватить тебя. Просто никак не мог их остановить. Кас мне рассказал, какую заключил сделку, но если бы я тогда не ушел, мы бы все попались. Джеймса-то я вытащил.

Он поворачивается ко мне, сжав зубы.

— Я вытащил его ради тебя, так что — да, ты дложна мне доверять.

Джеймс обнимает меня крепче, шепчет, что Риэлм прав. Но мне этого мало. У меня просто зла не хватает — из-за того, что Риэлм — обработчик, из-за фермерского дома… Но это не все. В моей голове шевелится смутное воспоминание, и я смотрю на Даллас, понимая, что это имеет отношение к ней. Но ничего не вспоминаю. Они это стерли. В Программе стерли часть причин, по которым я зла на него; я это чувствую. Что еще он натворил? Я отказываюсь прощать его за преступления, о которых даже не помню — я не из таких.

— Так мы едем в Орегон, — говорю я сердито, оттого, что в Программе добрались до моих воспоминаний. — А дальше что? Когда они приедут за нами?

Аса смотрит на Риэлма — очевидно, что он беспокоится о том же самом. Теперь я понимаю, в какой он заднице. Что бы он ни был должен Риэлму, долг уже выплачен, а теперь его жизнь сломана. Он пустился в бега вместе с группой полупомешанных мятежников.

— Не знаю, — мрачно говорит Риэлм. — Но домой ты не поедешь. Мы едем в Орегон, чтобы кое с кем повидаться — с другом. Наверное, с единственным, который у нас остался.

— С кем?

Сейчас я не могу представитть, чтобы кто-то согласился бороться на нашей стороне. Даже ради него.

Риэлм печально улыбается и снова поворачивается ко мне.

— Мы едем к доктору Эвелин Валентайн.

Глава 9

Фермерские дома в окрестностях Орегона выглядят так же, как и раньше, и чем ближе мы подъезжаем к городу, тем сильнее меня охватывает ностальгия. Я всю жизнь тут провела — ездила на машине по этим лугам, выбиралась на природу с семьей, ночевала в палатке с братом. И, хоть я этого и не помню, я была и вместе с Джеймсом.

Я борюсь со сном, и хотя веки налились тяжестью, в боку ноет, в район синяка пульсирует боль. Джеймс, который перебрался назад, разговаривает с Даллас, но ее односложные ответы совсем не развеивают наши опасения. Она не в порядке — отнюдь не в порядке. Мы все пришли к молчаливому соглашению, что будем приглядывать за ней. Чтобы убедиться, что она не собирается выпрыгнуть из фургона на ходу.

Риэлм говорил по телефону с Келланом, но так ничего и не рассказал. Разговор их, однако, был окрашен в мрачные тона, и все фразы сводились к «Посмотрим». Я ожидала, что наши фотографии будут показывать во всех новостях, на всех радарах, но в Программе, очевидно, пытаются скрыть все это дело. Из-за нас даже не объявили оранжевую тревогу.

Я чувсвую, как двигается сиденье — Джеймс, схватившись за угол кресла, перебирается ко мне. От этого движения боль вспыхивает с новой силой, и я сжимаю зубы, чтобы подавить крик. Все же я недостаточно быстро скрываю это, и джеймс наклоняется ко мне.

Что случилось? — серьезно спрашивает он. Замечает, как осторожно я обращаюсь с правой стороной своего тела, с укором смотрит на меня.

— Ранена?

Риэлм тут же смотрит на меня с переднего сиденья, и я понимаю, что сейчас начнется шоу.

Я сильно ударилась боком о фургон, — говорю я, чувствуя, как пересохли губы. — Не стану скрывать, боль просто адская.

— Аса, — говорю я, слаюо улыбаясь, — у тебя, случайно, ничего нет, чтобы помочь?

Мой обработчик смотрит на меня в зеркало заднего вида.

— Несколько ампул Торазина. Если я сделаю тебе укол, ты, скорее всего, заснешь.

Я качаю головой. Может, мы и оторвались ненадолго, но если я засну, я буду беспомощна. Так рисковать я не могу. Не думаю, что когда-нибудь снова засну.

— Пусть он сделает тебе укол, — шепчет Джеймс, наклонившись ближе. Осторожно проводит ладонью по синяку, чтобы проверить, как обстоят дела, и я морщусь от боли. — Мои поцелуи справятся не со всем.

— Прости, что толкнул тебя, — тихо говорит Риэлм. — Это я был.

Я тяжело вздыхаю, смотрю на него. Чувствую прилив сочувствия к нему, но быстро его подавляю, отказывая ему даже в малейшем шансе. Если я это сделаю, не знаю, насколько меня хватит.

— Не глупи, — говрит ему Джеймс, отнюдь не враждебно. — ты нам жазнь спас. Слушай, Аса. Можешь передать мне шприц?

Я с мольбой смотрю на Джеймса, но он решительно качает головой.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Обещаю.

Мы смотрим друг на друга, понимая, что он уже обещал это раньше. Может, именно так мы и продолжаем жить — обещаем то, что не можем исполнить, чтобы подарить хотя бы минуту надежды. А надежды, как нам и говорил Артур Притчард, уже достаточно, чтобы продержаться.

Так что я киваю и закатываю рукав, чтобы он добрался до предплечья. Аса дает ему шприц, а Джеймс нервно синмает колпачок и держит шприц так, словно вот-вот заколет им меня. Если бы бок не болел так сильно, я бы рассмеялась.

— Подожди-ка, — говорит Риэлм, перебираясь назад, и забирает шприц из сжатой руки Джеймса.