Моя маленькая слабость - Юлия Гетта

не возражает, – внезапно предлагает он, так и не дождавшись от меня никакого ответа. – У нас есть палаты с койками для посетителей.

– Может, у вас ещё и с двуспальными кроватями палаты есть? – хмыкаю я.

Периферийным зрением замечаю, как Тая вспыхивает и бросает на меня возмущенный взгляд.

– Да, есть, – невозмутимо отвечает Никитин. – Только они для семейных пар.

Вот гад.

– Ну у меня вроде как здесь связи есть, – ухмыляюсь я. – Мы с владельцем этой клиники старые друзья.

Илья тоже ухмыляется. Только, в отличие от меня, по-доброму.

– Для тебя, Костя, всё что угодно, ты же знаешь. Конечно, если Тая не будет возражать.

– Тая не будет возражать, – холодно отвечаю я. И поворачиваюсь к светлячку. – Ты ведь не возражаешь?

Тая явно не в восторге от происходящего, смотрит на меня исподлобья без тени улыбки на лице. Потом опускает глаза и тихо произносит:

– Нет.

Отчего-то я снова чувствую себя мудаком. Но хоть убей, не понимаю, что я сейчас сказал не так? Все вроде взрослые люди. Мы с ней уже спали. Ну не разыгрывать же перед Никитиным детский сад?

– Вот и славно, – произношу я, приближаясь и присаживаясь рядом с Таей на кушетку.

Обнимаю малышку за плечи, касаюсь губами горячего виска. И понимаю вдруг – она ведь еле сидит. Совсем слабая.

Снова начинаю злиться.

– Илюха, ну что ты стоишь? Делай уже что-нибудь, тащи сюда своё жаропонижающее, не видишь, ей плохо?

37

Палата, в которой нас с Таей разместили, больше напоминает гостиничный номер. В ней две комнаты, одна с большой двуспальной кроватью, другая, очевидно, предназначена для отдыха и досуга. Здесь и обеденный стол на несколько персон, и телевизор во всю стену, и большой мягкий диван, и даже рабочая зона имеется.

Медсестра укладывает Таю в постель, просит принять лекарство, ставит какой-то укол. Потом гасит большой свет, оставив только ночник.

– Ей нужно отдохнуть, – поясняет она с любезной улыбкой в ответ на мой вопросительный взгляд. – Вам что-нибудь нужно? Чай, кофе? Возможно, что-то ещё?

– Нет, спасибо.

– Если что-нибудь понадобится, нажмите на эту кнопку, и я сразу приду.

– Спасибо, – киваю я, настойчиво оттесняя медсестру к выходу. Не терпится уже остаться с Таей наедине.

Закрываю дверь, стягиваю через голову футболку, оставаясь в джинсах, и иду к Тае.

Она полусидит на кровати в своей пижаме, опираясь спиной на приставленную к изголовью подушку, обнимает себя за колени и смотрит на меня из-под бровей.

Я присаживаюсь рядом.

– Ты и правда хочешь спать здесь со мной? – спрашивает меня малышка.

Киваю:

– Ты ведь не против?

– Не знаю, – пожимает плечами она. – Вдруг у меня что-то вирусное? Не хочу тебя заразить.

– Вряд ли у тебя получится, я никогда не болею.

– Всё когда-то бывает в первый раз, – резонно замечает светлячок.

– Если бы такая вероятность была, Никитин бы предупредил.

Тая прикрывает глаза на секунду, потом открывает и снова смотрит на меня в упор. От меня не ускользает, как её взгляд проходится по моему обнаженному торсу, как девочка тихонько сглатывает и смущённо отводит глаза в сторону.

Я беру её ладонь, глажу большим пальцем, привлекая внимание к себе. Потом осторожно тяну на себя, заключаю в объятия и ловлю губы малышки. Целую нежно, захватывая по очереди верхнюю и нижнюю, мягко всасываю, проталкиваю язык ей в рот, испытывая самое настоящее блаженство от этого долгожданного момента.

Обхватив Таю одной рукой поперёк спины, забираюсь рукой под пижаму, чтобы убедиться в своей догадке насчёт бюстгальтера – его действительно нет. Ласково сжимаю по очереди тяжёлые полушария, получая от этого чистый кайф. Пропускаю меж пальцев твёрдый сосок, осторожно выкручиваю, Тая сладко стонет мне в рот.

Всё это настолько круто, что я готов потерять рассудок от счастья. Лишь повышенная температура кожи малышки, как напоминание о её болезни, не даёт мне слететь с катушек. Пусть Тая уже не такая горячая, как прежде, наверное, лекарство начало действовать, но всё же забывать о её состоянии мне не стоит.

– Костя, я… Мне бы душ принять… Я вся потная и несвежая… – шепчет светлячок, оторвавшись от моих губ.

– Ты потрясающе пахнешь и на вкус тоже потрясающая, – убеждаю я её, продолжая покрывать влажными поцелуями лицо, шею и подбородок малышки. – Не нужен тебе никакой душ…

Для убедительности провожу языком от плечевого изгиба вверх до самого уха, впиваюсь губами в чувствительное место под мочкой, прикусываю, всасываю кожу, срывая с Таиных губ ещё один чудесный стон.

Девочка гладит мои плечи своими нежными пальчиками, спускается на грудь, и я закрываю глаза от удовольствия, крепче сжимая сладкую в своих руках.

– Костя… – томно выдыхает она, млея от моих ласк. Цепляется за мои плечи, дрожит вся. Сладкая. Желанная. Такая желанная…

Осторожно укладываю её спиной на постель. Подцепляю край пижамной кофты, тяну вверх, оголяя упругую грудь, по очереди припадаю губами к твёрдым горошинам сосков. Целую, как сумасшедший, всасываю, ласкаю языком. Скольжу пальцами по горячей коже, солено-сладкой на вкус, целую живот, языком рисую на нём узоры, заставляя свою девочку трепетать, вздыхать и вздрагивать от моих действий. Она такая чувственная, я готов с ума сойти от кайфа, просто прикасаясь к ней.

Возвращаюсь к самым желанным в мире губам, снова жадно целую их. Мои пальцы смыкаются на тонкой шее, фиксируя её крепко, но очень осторожно, чтобы не навредить. Тая такая хрупкая малышка. А я такой голодный. Лишь бы сохранить рассудок и не причинить ей боль.

Скольжу ладонью по животу вниз, проникаю под Таины пижамные штаны, обнаруживая, что и под ними нет никакого нижнего белья. Тая тихонько ахает и закусывает нижнюю губу. Едва не рычу от возбуждения, обследуя пальцами беззащитную промежность малышки. Вторгаюсь пальцами в нежную плоть, где так потрясающе мокро и горячо. Девочка до такой степени возбуждена, что я чувствую, как пульсирует её лоно. Она тоже хочет меня, готова принять хоть сейчас, и осознание этого факта возбуждает ещё сильнее.

Глубже проталкиваю пальцы в малышку, стараясь делать это нежно, насколько хватает моей выдержки.

Тая часто дышит, запрокинув голову назад, выгибает спину дугой и выстанывает моё имя, доводя до исступления охрипшим звучанием своего голоса.

– Костя…

Я возбуждён до предела, член до отказа налит кровью, голова с трудом соображает. Кажется, я ещё никого в жизни так не хотел.

– Я сейчас тебя трахну, маленькая… – хриплю я ей в ухо, следом жадно облизывая его, обхватывая губами и всасывая, добиваясь новых стонов. – Я знаю, что ты болеешь, знаю, что тебе плохо и нужно отдыхать,