Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша - Виталий Абанов

и никто не должен ей помогать. Тц. И самое главное — кричать с колен что Шестой неправ и исказил приказ — не поможет. Кто ей поверит? А вот лицо она потеряет навсегда. Жалкая и ничтожная девица, умоляющая о пощаде… только зарыдать осталось. Она бросает взгляд на Шестого. А может быть все так и задумывалось, думает она, может они именно на это и рассчитывают. Что она будет умолять и плакать, роняя свою честь и достоинство, окончательно загубив свою репутацию среди добрых молодцев горы Тянь Ша. Вот уж дудки, думает она, наполняясь холодной решимостью, хрен вам господа разбойники. Вы можете меня уничтожить, можете убить, но сломать, победить — хрен вам на все лицо. Она выпрямляет спину, усаживаясь на пятки, так, что со стороны кажется, что ей вполне удобно.

Проверяет свои ощущения. Пока она чувствует себя неплохо. Укрепленная Ци кожа и органы — не дают колодке натирать шею, усиленные мускулы — держат тяжесть не замечая ее, она уже не так сопливая девчонка что сидела на центральной площади Чаньюэнь не зная, что делать и страдая от жаркого солнца днем и холода ночью.

Сяо Тай закрыла глаза, концентрируясь на свой сфере Ци. Пока у нее достаточно Ци и в теории — она могла бы рассечь камень и железо столба, и дерево колодок просто взмахом руки, лезвие меча служит проводником, но в пределах своей сферы ей это и не нужно. Так что если она очень захочет — она может освободится. Мысль об этом ободрила ее. Да, тогда ей придется сразится с Шестым Братом, а в ближнем бою она не так сильна, но Шестой Брат будет находится в пределах ее сферы Ци, так что, манипулируя энергией на расстоянии — она попросту может незаметно поднять температуру мозговой жидкости у него в черепе, да так, чтобы пар из ушей пошел. У мозга нет болевых рецепторов, если поднимать температуру постепенно — он и не заметит. Другой вопрос — а что потом делать? Она не питала иллюзий что сможет справится с Первым Братом в открытом бою. На то пошло — даже с Шестым. Что потом? Бежать? Куда?

Еще ее волновала мысль о Лилинг, которая через три дня собирается приехать сюда. Вот приедет младшая сестренка, а старшая к столбу прикована, помирает, вот радости-то. Одно дело, когда твоя старшая сестра — член Совета Старших и Седьмая по иерархии в Лагере, а совсем другое — когда преступница, закованная в колодки. Конечно же, эта дурочка бросится ее выручать, у нее просто какая-то болезненная привязанность, а тут Шестой Брат и… и все, попала Лилинг как кур в ощип. Хотя, Второй Брат поручался за ее безопасность перед Главой Баошу, а он не из тех людей, что слова на ветер бросают. Надо бы ее предупредить, да и со Вторым Братом поговорить насчет этого.

Она повернула голову, хотя скорей — чуть повернулась всем телом, поворачивать только голову в колодке было невозможным.

— Шестой Брат? — обратилась она к нему. Он проигнорировал ее обращение, сложив руки на груди и глядя в сторону. Вот же скотина. Она еще раз оглядела собирающуюся вокруг небольшую толпу. Лица знакомые, с ее памятью она помнила всех и каждого, вот только никаких дел с ними она не имела, если не считать, что отбирала припасы у ватаг и потом — заставляла всех питаться из одного котла. Не самые радужные воспоминания. Среди всех столпившихся ее взгляд наткнулся на неопрятного толстого мужчину в дорогом, но заляпанном шелковом халате. Толстый Мо, глава ватаги, которая держала в бамбуковой клетке бедную Гу Тин. И он тут. Ну конечно. Но ее внимание привлек не его дорогой и грязный халат, а то, что он держал в правой руке. Камень.

— Шестой Брат, поистине услада для наших глаз! — лебезит Толстый Мо, склоняясь в поклоне: — разрешите узнать, все ли правила по отношению к преступникам против Братства распространяются на эту, бывшую Седьмую?

— Абсолютно все. — снисходит до ответа Шестой и Толстый Мо растягивает в злорадной улыбке свои пухлые, замазанные в чем-то жирном, губы. Поднимает правую руку. Камень, думает Сяо Тай, этот ублюдок собирается кинуть в меня камнем! Она собирает свою Ци, накачивает и усиливает кожу, формирует щит вокруг головы и одновременно — напитывает камень в руке у Толстого Мо — золотистой Ци. Она уже больше не беспомощная девчонка в колодках! Она опасна даже если на нее надели колодку и приковали к столбу — она все еще очень опасна!

Пока Толстый Мо поднимает руку с камнем — она просчитывает варианты. Удар камнем не страшен для нее — она уже укрепила кожу и органы, в нее можно кидаться камнями с понедельника по пятницу без перерывов на обед, она даже не почувствует. Но и давать этому скоту вот так развлекаться… она может рвануть камень из его руки, а может — изменить траекторию, например так, чтобы камень вылетел из его руки и попал прямо в лоб Шестому! Пожалуй, она так и сделает… она сомневается что Шестой допустит такое попадание, но чем черт не шутит, а заодно отобьет у этого толстяка желание. Ведь если сейчас он кинет первый камень и попадет — сама возможность привлечет остальных. Даже если они не испытывают к ней никакой ненависти, но Летний Лагерь скуден на развлечения. А тут такая возможность покидать камнями во вздрагивающее девичье тело… тем более что она — та самая Седьмая. Когда еще такая возможность представится?

Толстый Мо замахивается, и она подтягивает нити Ци, готовясь перехватить камень в полете, как вдруг между ней и толстяком — вырастает фигура с раскинутыми в стороны руками, защищая ее!

— Прекратите! — раздается крик и Сяо Тай с удивлением узнает этот голос. Серебряный Колокольчик уезда Чаньюэнь, это голос, звучавший на площадях и театральных подмостках, на народных праздниках и свадьбах, на парадах и торжествах, голос Певчей Птички Гу Тин!

Она смотрит в вздрагивающую от напряжения спину Гу Тин и думает о том, что она — так никогда и не оправилась от своего сидения в клетке, что она до сих пор вздрагивала каждый раз, когда видела Толстяка Мо или кого-то из его ватаги, каждый раз вздрагивала, когда слышала его мерзкий смех. В глубине души она так и не вышла из бамбуковой клетки, в которой ее тыкали острыми палками и заставляли плясать, ползать на карачках и выпрашивать еду.