Жаба с кошельком - Дарья Донцова

– Ты лучше говори больше, легче станет!

Внезапно она схватила меня за руку:

– Хотите расскажу, какая она была, Алиска?

Я украдкой глянула на часы. Мне еще предстоит везти девицу в лагерь, а потом рулить в Москву. Рассказ Светы ничем не поможет в создавшейся ситуации, только отнимет время, но не могу же я бросить чуть живую от горя девчонку!

– Конечно, – кивнула я, – очень хочу. Давай пойдем вон в тот маленький ресторанчик, тебе надо выпить кофе, сладкий, крепкий, желательно с коньяком.

Света покорно полезла из «Пежо», она была совсем деморализована. В трактире я заказала коньяк, он оказался плохим – болгарская «Плиска», но выбора не было, поэтому я решила, что лучше такой алкоголь, чем вообще никакого.

Опрокинув рюмку, Света слегка порозовела и перестала плакать.

– Хочу все вам рассказать, – воскликнула она.

– Конечно, конечно, начинай, – сказала я и вытащила сигареты.

Придется послужить этой девочке психотерапевтом и жилеткой. Смерть подруги, тем более давней, очень тяжелое испытание. В такой момент нужно выговориться!

– Мы с Алиской дружим чуть не с пеленок, – начала Света, – в садик один ходили, в школу, никогда не разлучались. Это я из-за нее в «Вершину» попала, мне там совсем даже не нравится, страшно очень, но Алиса…

Ее рассказ тек плавно, словно она заранее написала текст. Я слушала молча, что ж, встречаются иногда такие люди, как Алиса, совершенно бесшабашные, постоянно испытывающие судьбу, начисто лишенные инстинкта самосохранения.

Алиску с детства отличала редкостная безголовость. Она могла просидеть у подружки до ночи, потом, опоздав на последний поезд метро, топать через всю Москву пешком. Ей ничего не стоило познакомиться с парнем на улице и преспокойно отправиться к нему на дачу, даже не уточнив фамилии мальчишки. Света, как могла, пыталась удержать подругу от глупостей. Куда там! У Алиски в голове свистел ветер, вернее, там бушевал настоящий ураган. Очевидно, бестолковые мысли тяжелей по весу, чем умные. Потому что вторые мгновенно улетучивались, а первые оставались, и Алиска в очередной раз вытворяла что-нибудь невероятное.

Молодости свойственна бесшабашность. Ну признайтесь, кто из нас, справивших сегодня тридцатипятилетие, не творил глупостей в семнадцать лет, будучи абсолютно уверен, что с кем, с кем, а вот с ним ничего плохого никогда не случится. Молодым кажется, что они бессмертны. Это кого-то другого могут ограбить, изнасиловать или убить, кого угодно, но не его.

Но все же тормоза существуют даже у подростков, а вот у Алисы они напрочь отсутствовали. Когда ей исполнилось восемнадцать, Света вдруг поняла: дело не в глупости Алисы, той просто нравится ходить по острию бритвы, постоянно испытывать судьбу. Чем опасней было приключение, тем ярче сияли глаза Алиски.

Один раз она спрыгнула на ходу с электрички – заболталась с соседками, опоздала выйти, выскочила в тамбур, отжала двери и сиганула из вагона. Получив синяки да шишки и ничего себе не сломав, она с хихиканьем рассказывала Свете:

– Во прикольно вышло! Раз – и готово!

– Ты могла разбиться насмерть! – в ужасе воскликнула та.

– Я? Никогда! – отрезала Алиска. – Совершенно исключено.

И что тут скажешь? Света только открывала и закрывала рот, потом наконец промямлила:

– Но ведь ты могла доехать до следующей станции и спокойно вернуться назад!

– Спокойно? – вздернула брови Алиска. – Светка, тебе сколько лет?

Потом Кочеткова примкнула к альпинистам и потащила с собой Светку. Несколько раз моя однофамилица сходила в горы и поняла, что ей это развлечение не по душе, она лучше осталась бы дома, а не ползала по склонам, обвязанная веревками. Свете было элементарно страшно, и на покоренной вершине она не испытывала никакой радости или душевного подъема. Когда остальные участники восхождения, крича от восторга, устанавливали на горе флаг, у Светы в голове билась только одна мысль: слава богу, приключению конец. Правда, через пару минут она с ужасом думала: господи, еще назад идти!

Алиска же испытывала восторг при опасности, она лезла в такие места, что холодели даже опытные мужчины-скалолазы.

Альпинисты строго подчиняются старшему группы. Только он решает, куда и как идти, и, если начальство сказало категоричное «нет», никто не полезет в этом направлении. И еще, в горах к одной точке ведут разные пути, отличающиеся по сложности и опасности. Сами понимаете, что новичков водят по легким маршрутам, по мере накопления опыта меняется тропа. Но все равно есть такие восхождения, на которые решаются лишь асы, и то не все. А еще существуют вершины с дурной славой, например, Чертов язык. Вроде и невысока скала, и пологой кажется, только список людей, разбившихся на ней, не уместится на одной странице. Альпинисты люди суеверные, поэтому покорять Чертов язык больше не суются. Тем более что рядом с этой «убийственной» точкой есть совершенно нормальная гора Невесты, названная так из-за того, что девушка, совершившая восхождение, потом, как правило, удачно выходит замуж.

Светка и Алиса собирались идти в составе группы на гору Невесты. Но потом Кочеткова стала подбивать народ слазить на Чертов язык. Руководитель группы сурово заявил:

– Только посмейте.

Но, на беду, среди альпинистов-новичков оказалось трое парней, у которых в голове свистел не меньший ветер, чем у Алисы. Рано утром, когда основная масса спала в палатках, мини-отряд полез на Чертов язык.

До вершины они не добрались, двое ребят погибли, не пройдя и трети пути. Остальные, испугавшись, стали звать на помощь. Алиску, вдохновителя и организатора несанкционированного похода, и единственного оставшегося в живых парня спасли. Самое интересное, что никаких угрызений совести Кочеткова не испытывала, она преспокойно заявила Светлане:

– И чего? Два дурака. Удержаться не сумели! Ясное дело, слабый погибает – сильный остается, естественный отбор!

– Ты, значит, сильная? – тихо спросила Света.

– Ага, – кивнула Алиса.

И это было правдой. Поставив перед собой цель, Кочеткова шла к ней, словно танк. Все ей удавалось. Захотела поступить в институт – и сдала сложные вступительные экзамены без всякой помощи. Пожелала научиться водить сначала мотоцикл, а потом машину – и великолепно освоила технику, походила в тир и стала стрелять, как Робин Гуд. Света недоумевала: ну зачем это все подруге? Личного автотранспорта у нее нет, и, учитывая ее материальное положение, он вряд ли появится в ближайшее время, а уж стрельба! Это вообще не женское дело!

– Ты ничего не понимаешь, рохля, – объясняла Алиса Светлане, – я каждый раз поднимаю перед собой планку, ну как люди в высоту прыгают: сначала метр, потом полтора, следом два. Я хочу, наконец, узнать, есть ли на свете нечто такое, чего я не могу сделать! Ну что мне не по плечу?

После трагедии на Чертовом языке Светлана не выдержала и спросила:

– Это тоже планка?

– Конечно, – кивнула Алиса, – я доказала себе: способна и на такое!

– Но Гриша с Ваней погибли, – прошептала Света, – тебе их не жаль?

Алиса пару минут стояла молча, потом ответила:

– С одной стороны, да, с другой… Скажи, зачем им было жить, слабым и безвольным? И потом, я доказала себе, что могу пережить их смерть!

Света просто обомлела, а потом испугалась. Похоже, Алиска считает себя сверхчеловеком, который имеет полное право распоряжаться чужими жизнями. А ну как ей захочется проверить: возможно ли перенести кончину ближайшей подруги, и она столкнет Светку в пропасть?

Эта мысль, дикая, абсурдная, но назойливая, билась в голове у Светы довольно часто. Но потом она пропала, потому что Алиса перестала лазить по скалам.

– Скучное занятие, – заявила она Светке, – я все себе доказала, займемся другим.

Следующим ее увлечением стали горные лыжи. Алиска не рассказала Свете, где добыла дорогущее снаряжение: лыжи и костюм, правда, не новые.

– Знакомая дала, – коротко объяснила она, – на горе с ней скорешилась.

И больше ничего. Светке было негде взять денег, поэтому она на лыжах не каталась, чему была очень рада. Алиска стала ездить в горы одна, у нее появилась куча новых приятелей. Возвращаясь из очередного похода, Кочеткова принималась рассказывать массу историй, и Света поняла: горные лыжи еще одна планка.

Потом была взята и эта высота. Алиска забросила лыжи и на пару месяцев осела дома. Она прыгнула раз десять с парашютом и с «тарзанки» в парке отдыха, переплыла на спор Истринское водохранилище и заскучала. Приходила к Светке, валилась на диван и ныла:

– Жизнь кончена, все! Осталось только замуж выйти, нарожать сопливых детей, растолстеть и жарить мужу котлеты. Фу, ну и перспектива! Гадость!

Депрессия продолжалась месяца три, потом, чтобы хоть как-то взбодриться, Алиска опять отправилась в горы, покататься на лыжах. Вернулась она с горящим взором и сообщила Свете: