Эликсир сущности (СИ) - Алекс Рудин

class="p1">Следя за эмоциями Ковшина, я чувствовал, что он меня понимает.

— Каким зельем меня напоили? — спросил он.

— Зелье сущности. Его принесли из другого мира. Это зелье снимает любые магические чары.

— Навсегда?

Голос Ковшина звучал еле слышно.

— Думаю, да, — кивнул я.

— Черт!

Ковшин отвернулся и тоскливо поглядел на голую стену.

— Мне кажется, вам повезло, — заметил я.

— Что вы знаете обо мне? — не поворачиваясь, пробормотал Ковшин.

— Не слишком много, — признал я. — Вы из тех магических существ, которых называют перевертышами. При помощи своего дара вы сумели принять человеческий облик. Затем устроились актером в театр. Подозреваю, что у вас очень сильные способности к магии иллюзий, так что играть на сцене для вас — сплошное удовольствие.

— Вы думаете, я сделал это нарочно? — повернувшись ко мне, спросил Ковшин. — Считаете, я этого хотел? Это однажды просто произошло, и все. Я не мог сопротивляться дару.

— Вам не нужно оправдываться, — сказал я. — Повторяю, никто не станет вас преследовать. Но отказываясь от своего желания, вы рискуете совершить огромную ошибку.

— Никто не станет преследовать?

Ковшин невесело усмехнулся, и я увидел его ровные белые зубы.

— Я перевертыш. Не человек — чудовище, которое ненадолго прикинулось человеком. Думаете, меня оставят в покое?

— Чушь, — весело улыбнулся я.

— Что? — не понял Ковшин.

— Вы говорите чушь. Подойдите к зеркалу.

— Зачем?

— Подойдите и посмотрите на себя. Зелье, которым вас опоили, показало вашу настоящую сущность. Ну, что вы видите?

Ковшин слез с кровати и подошел к умывальнику.

— Глаза, — почти сразу сказал он, недоверчиво глядя в зеркало.

— Да, глаза у вас необычные, — согласился я. — А чего вы хотели? У каждого магического существа свои особенности. Я хорошо чувствую тайны, садовник Люцерн умеет общаться с растениями, Набиль лучше всех варит кофе и легко путешествует по разным мирам, Библиус знает все обо всем. А вы можете по своей воле менять сущность. По своей воле, слышите? Это вы решаете, какой облик принять, а магия только помогает вам.

— Я думал, зелья превращения еще действуют, — растерянно сказал Спиридон. — Когда меня разбудили, я испугался, что их действие вот-вот пройдет.

— Зелья, которых вы напились с испуга, действуют только три часа, — рассмеялся я. — Они вам ничем не помогли. Зато помогло ваше желание остаться в облике человека.

Плечи Ковшина вздрогнули под больничной пижамой. Шаркающей походкой он вернулся к кровати, сел и закрыл лицо руками.

— Господин Тайновидец, я прошу вас никому не рассказывать обо мне, — глухо сказал он.

— Целители госпиталя уже знают, — усмехнулся я. — Скоро вы познакомитесь с одним из них. Он тоже в минуту слабости решил отказаться от своего дара и чуть не погиб. Думаю, его история поможет вам разобраться в себе.

— Спасибо, — не открывая лица, кивнул Ковшин. — Вы мне очень помогли. Значит, это госпиталь?

— Да, это госпиталь, — подтвердил я. — А вы решили, что оказались в тюрьме? Простите за решетки на окнах, мы приняли меры предосторожности, пока я выяснял, кто вы такой.

— Меня когда-нибудь выпустят отсюда?

Я удивленно покачал головой.

— Разумеется. Никто не станет держать вас здесь против вашей воли.

— Как только я выйду, то сразу исчезну, — настойчиво сказал Ковшин. — Я уеду из столицы, и больше вы никогда обо мне не услышите. Обещаю вам!

— Зачем? — удивился я.

— Никто в театре не должен знать обо мне. Я прошу вас, господин Тайновидец — не говорите никому!

— Особенно, Екатерине Муромцевой? — улыбнулся я.

— Да, — закивал Ковшин. — Откуда вы знаете про нее?

— Екатерина помогла нам вас найти, — объяснил я.

— Значит, она видела меня? — ужаснулся Ковшин.

— В тот момент вы были в человеческом облике, если вас волнует это, — успокоил я его. — Правда, без сознания и без одежды. Но Екатерину это не смутило.

— Пожалуйста, не говорите ей ничего!

— Екатерина приехала вместе со мной, — улыбнулся я. — И сейчас ждет за дверью. Она все знает.

— Зачем вы ей рассказали⁈

— Будьте смелее, Спиридон, — сказал я. — Поговорите с ней откровенно. И расспросите про ее дедушку. Готовы? Или мне сказать госпоже Муромцевой, что вы не желаете ее видеть?

Спиридон молча стиснул край одеяла.

— Вот и хорошо, — усмехнулся я. — Попрошу, чтобы вас сегодня же перевели в другую палату, без решеток.

Глава 21

Едва я вышел из госпиталя, как мне прислал зов Сева Пожарский.

— Саша, твой артефакт готов.

Голос друга звучал устало, и чуточку удивленно — как будто он сам не верил, что справился с работой.

— Тогда я заеду за ним прямо сейчас, — обрадовался я.

— Заезжай, — согласился Сева и зевнул так громко, что я услышал его зевок даже мысленно. — Знал бы ты, как мы вымотались.

— Дружище, я благодарен тебе от всего сердца. Этот артефакт нужен мне позарез. А вы такие молодцы — взяли и сделали его!

— Еще бы! — гордо ответил Сева.

Думаю, на пути к Ремесленному кварталу я поставил рекорд скорости. Хотя, предусмотрительно притормаживал на узких улочках, перед пешеходными переходами и возле городовых, которые провожали меня суровыми взглядами.

Оказавшись в знакомом переулке, зажатом с двух сторон мрачными зданиями из багрового кирпича, я припарковал мобиль и постучал в дверь мастерской. Одновременно послал зов Севе:

— Я уже здесь.

— Сейчас, — сонно откликнулся Сева.

Через минуту изнутри скрипнула задвижка, и дверь отворилась.

Выглядел Сева неважно — светлые волосы всклокочены, под глазами залегли синие тени.

— Ты здесь один? — удивился я.

— Не-а, — зевнул Сева. — Они там. Входи.

Впустив меня, Сева снова запер дверь. А потом протянул мне бронзовый колокольчик необычной округлой формы, украшенный острыми шипами.

Колокольчик был величиной с крупную сливу и отлично помещался в кулаке. Я взял его и почувствовал касание незнакомой магии.

— Он точно работает?

— Конечно, — ничуть не обиделся Сева. — Только с его помощью я тебя и дождался.

Я осторожно тряхнул колокольчик, и он отозвался тихим протяжным звоном. Одновременно по спине словно пробежали струйки ледяной воды, а голова стала легкой и ясной.

— Не так, — сказал Сева. — Зажми его в кулаке, только не очень сильно.

Я сжал ладонь, чувствуя, как острые шипы впиваются в кожу. Затем потряс кулаком.

На этот раз звук вышел глухим, еле различимым. Но на меня словно вылили ведро воды из родника.

— Ух! — удивленно сказал я.

— Учти, если не спать всю ночь, то колокольчик действует слабее, — предупредил Сева и снова зевнул.

Я разжал руку и посмотрел на свою ладонь. На коже остались покрасневшие вмятинки от бронзовых шипов.

Кузнечный горн в соседнем цеху давно погас, но от него еще шло тепло. Под ногами хрустели крошки высохшей глины, от разбитых форм.

— Трижды