«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич

– Значит так, Шум, ты упорол косяк! – мрачно сказал он.

– Почему?! – возмутился Шум. – Все как всегда! В чем косяк?!

– Да в том, что коммерс вам объявил свою «крышу», дал визитку. Крыша действующая, в тюрьме не сидит, телефон у тебя в руках. Значит, надо забивать «стрелу» и «тереть»… А ты на это наплевал и продолжил наезд, «быковал», деньги с него содрал… Это бепредел!

Шум растерялся.

– Я-то откуда все это знал?

Тайсон подумал.

– Да, Шум не в курсах… Значит, «косяк» с него спишем! А Змею минус ставлю – он в теме, и он там должен был командовать!

Змей недовольно хрюкнул, но шеф не обратил на него внимания и снова взял визитную карточку.

– Что за Айдамир такой?

– Похоже, из новых, – ответил Слон. – Понаехало кавказцев…

Он осекся и покосился на Шума. Тот сделал вид, что ничего не слышал.

– Пробей мне все по максимуму по этому, как его… Айдамиру! – приказал Тайсон.

– Среди братвы я про него не слышал. Но поспрашиваю, – пообещал Слон.

– У ментов узнай, – сказал Тайсон.

– Тогда деньги нужны…

Слон выжидающе смотрел на шефа.

– Вот! – Тайсон бросил на стол несколько стодолларовых купюр. – А теперь заказывайте, пусть на мой счет запишут! А я поеду, мне уже поздно жрать в такое время – вес сильно набираю.

Глава 7

Конец «Молодых моджахедов»

Встретиться договорились на выезде из села, за разрушенным амбаром. На акцию должны были идти все, но Шамсутдин уехал, Руслана не отпустили родители, так что к месту сбора пришли пятеро: Муса, Аскер, Заман, Ильяс и Адлан. У последнего были перебинтованы воспалившиеся ладони: мать намазала раны смесью лечебных трав и бараньего жира. Пальцы торчали из бинтов, но полностью не сгибались, сумку с фугасом он принес на локтевом сгибе. Мать не отпускала его в ночь, но он все-таки ушел, пообещав скоро вернуться. Хорошо, что отец уехал в горы за мясом, иначе он бы не смог принести фугас, и операция бы сорвалась.

– Придется тебе бомбу закладывать, – сказал он Мусе. – Открой сумку, я покажу, как надо ее подготовить…

При этом Адлан испытал вдруг облегчение: ему не придется самому производить взрыв! Как гора с плеч свалилась, и он даже порадовался, что ободрал ладони… А Мусу, наоборот, предложение озадачило.

– Да я же в этом не понимаю, – робко возразил он. – Вдруг что-то не так сделаю… Может, отложим, пока у тебя руки заживут?

«Молодые моджахеды» переглянулись. Чувствовалось, что никому не хочется идти взрывать прокуратуру. Вот если бы она взорвалась сама собой…

Пауза затягивалась.

– Я все сделаю! – вдруг решительно сказал Ильяс, присев на корточки и расстегивая сумку. – Показывай мне – где что!

Подсвечивая себе фонариком, он принялся рассматривать фугас.

Адлан нагнулся, указал растопыренными пальцами.

– Вот видишь кнопку? Нажмешь ее перед тем, как устанавливать. Хорошо замаскируй мину, потом отъедете. Когда утром прокурор придет на работу, позвоните вот по этому номеру, мне его Шамсутдин оставил. Только выждите, чтобы он дошел до кабинета.

Адлан протянул клочок бумаги. Ильяс, не глядя, передал запись Заману.

– На, выучи назубок. Продиктуешь, а я позвоню.

– Хорошо, Ильяс, сделаю, – послушно кивнул Заман. И в этот момент все поняли, что обстановка изменилась: Муса отодвинут в сторону, а место Шамсутдина занял Ильяс. И Муса это понял. Он было попытался что-то сказать, чтобы исправить положение, но не знал, каким образом это сделать. К тому же его никто не слушал. Слушали Ильяса. А тот скомандовал:

– Адлан, иди домой, лечи руки. Сейчас ты нам не помощник. А мы поехали. Аскер сядет за руль. Вперед!

Загрузив тяжелую сумку в багажник, парни полезли в замызганную «Ниву», которая принадлежала отцу Аскера. Машина тронулась с места и, подпрыгивая на замерзших кочках, набрала скорость. Адлан смотрел вслед, пока огни габаритов не скрылись за поворотом. Потом пошел по пустынной улице к теплу родного дома.

Луны почти не было. Лишь изредка меж облаков пробивался красный полумесяц, словно рваная рана на небе. Машину оставили на околице, и пошли пешком. Ильяс шел впереди метров на тридцать, держа наготове автомат. За ним Аскер и Муса несли вдвоем сумку с фугасом. У Аскера был наган, у Мусы – макаров с обгоревшими щечками. Заман с автоматом наперевес замыкал шествие.

Двухэтажное здание прокуратуры ничем не выделялось среди окружавших его домов. Но Ильяс все разведал заранее, еще днем приметил нужное место и теперь уверенно вел группу к цели по известным лишь ему ориентирам. Ему нравилось быть командиром.

У углового дома на пересечении улиц горел фонарь. Входить в круг света не хотелось.

– Стойте здесь! – скомандовал Ильяс поднятием руки, и пропал в темноте. Остальные присели под забором. Где-то впереди лаяли собаки. Но лаяли лениво, совсем не так, как лают на чужаков. В ожидании прошло несколько минут. Ильяс появился внезапно, бесшумно вынырнув из мрака совсем рядом.

– Все нормально, – прошептал он. – Пошли!

Они прошли еще с полсотни метров, свернули направо и оказались сбоку от прокуратуры.

– Туда! – почти беззвучно прошептал Ильяс, указывая рукой в сторону площадки для автотранспорта. В это время парковка была пуста. Она и днем-то не охранялась, а сейчас даже не освещалась. Все четверо поочередно пролезли между разогнутыми металлическими прутьями забора, осторожно пропихнули сумку, прошли еще метров двадцать и остановились. Ильяс побывал здесь вечером и ночью, убедившись, что с наступлением темноты охрана не выходит наружу. Он знал, что кабинет прокурора находится на первом этаже, в торце здания. Как раз там, под стеной, имелась ямка для слива воды – подходящее место для закладки заряда.

Над главным входом горела лампочка, но она освещала только ступеньки и чуть рассеивала темноту на несколько метров. Вокруг прокуратуры была проложена асфальтовая дорожка. Снега в этом месте не было, его здесь регулярно чистили, поэтому он быстро таял. Поэтому тут всегда была полузамерзшая грязь. По идее, здесь должен ходить часовой. Но следов постоянных обходов не видно: как часто бывает, идея и реальность находились в разных плоскостях жизни.

Словом, пока все шло хорошо. Оставалось привести фугас в боевое положение, уложить в ямку под стену, присыпать жухлыми листьями и уйти. Молча, как и было оговорено заранее, Ильяс присел, расстегнул сумку, сунул внутрь руку с маленьким фонариком и только потом включил его, чтобы свет не был виден со стороны. Трое его товарищей стояли вокруг, заглядывая в сумку и молча одобряя осторожность и предусмотрительность своего нового вожака. Ильяс уверенно протянул руку к кнопке.

Охрана, два местных омоновца – прапорщик и сержант, дежурили в ближайшем к входу кабинете. Они не спали, но и в окно не смотрели, так как занимались более важным делом: прапорщик выкладывал на стол тушенку, колбасу и хлеб, а сержант с пустым электрическим чайником пошел в туалет набрать воды.

Ильяс нажал кнопку…

Гух!! – расколол ночную тишину оглушительный взрыв.

– Дзынь-нь-нь! – посыпались выбитые взрывной волной стекла.

На стол, рядом с колбасой, упала обугленная человеческая кисть. Но прапорщик этого не видел, он интуитивно упал на пол и прикрыл голову руками.

Через минуту, включив прожектор, оба омоновца выставили стволы автоматов в окно, приготовившись к бою, но увидели лишь воронку, над которой ветер быстро разносил дым да какие-то ошметки вокруг. Боевой отряд «Молодые моджахеды» перестал существовать.

– Беркут-5, Беркут-5! – разрывалась рация на поясе у прапорщика. – Это у вас там? Почему молчите?

– На связи «Беркут-5»! Из шайтан-трубы[38], похоже, шарахнули. Не попали, – взволнованно ответил прапорщик.

Шум

Как Слон ни старался, но узнать об Айдамире чего-то нового не смог. Точнее, не успел: уже на следующий день его и Шума вызвал к себе Тайсон. В кабинете, вольготно развалившись на стуле и положив локоть на стол шефа, уже сидел Бройлер. Он свысока посмотрел на вошедших и снисходительно кивнул в ответ на приветствия. Зато шеф привстал и протянул каждому свою тяжелую ладонь.