Одержимость (ЛП) - Дж. Уорд

Те фильмы ужасов, которые так нравились им с сестрой, были «безопасным» вариантом страшилок. Ничего поистине ужасного, вроде «Пилы»,[116] а классические триллеры как «Ужасный доктор Файбс»,[117] «Дом Ашеров»[118] и «Невинные»[119]. Пожалуй, это была странная традиция - они с Делл нетерпеливо ждали, когда закончится семейный ужин, и будут сделаны уроки, чтобы налететь на папину коллекцию DVD и свернуться калачиком в темном подвале. Они смотрели один или два фильма перед сном каждую неделю, пока учились в школе.

Это был лучший способ расслабиться и приготовиться к пробуждению в полседьмого утра в понедельник и давлению предстоящих будних дней.

Мама твердила, что они больны на голову. Папа так гордился, что воспитывал следующее поколение ценителей кино. Им с Делл нравилось проводить время вместе.

Преследуемая прошлым, Сисси зашла в гостиную и включила одну из стеклянных ламп. Ее абажур, казалось, был одной ногой в могиле, кремовая желтизна возникла в виду старения, нежели по замыслу декоратора.

Боже, ее сестре бы понравилось это место: сплошь укрытая мебель представляла собой тайну, большой выцветший восточный ковер напоминал поляну, темные деревянные молдинги с такой глубокой резьбой, что походили на горизонтальные статуи, обвивавшие высокий потолок.

Из того, что она увидела, весь дом был примерно таким же.

Это отголоски роскошной жизни, о которой люди писали книги, но данная версия была пропущена через жернов инверсии достатка, части истории не удалось транслироваться в настоящее из-за отсутствия должного финансирования.

Жаль.

Подойдя к мебели, она подняла одну из простыней. Под ней скрывалась блеклая зеленая бархатная софа, причудливые узоры на ней выглядели осиротелыми.

Она сорвала накидку. Подошла к креслу с подголовником и поступила так же. Продолжила ходить по гостиной, двигаясь быстрее и неистовей, пока в воздухе не повисла пыль, а груда грязного белья не заняла большую часть центра комнаты.

По крайней мере, она добралась до сути.

Но не своих проблем. К ним не приблизилась ни на дюйм.

Ангел, сопровождавший ее из больницы и магическим образом перенесший ее на другой конец города безо всяких объяснений… он ничего не рассказал Сисси ни о ней, ни о ее ситуации, ни о том, как именно устроил перемещение. Он также не заикнулся о том, как связан с Джимом, почему пришел к ним, какова была его роль во всем этом.

Ее коллекция черных дыр только пополнилась.

Наматывая круги, она следовала овальному узору на ковре, потому что это казалось единственной свободной траекторией. Гнев, пустивший корни ранее, вновь начал подниматься, заставляя чувствовать себя в ловушке…даже если дверь, через которую она вошла, была не заперта, в доме располагались дюжины комнат, и в отличие от ее прошлой жизни, она ни перед кем не должна была отвечать… ни перед родителями, ни перед учителями, ни перед соседками по комнате в «Союзе».

Она свободна.

Тогда какого черта ей хотелось закричать?

Сложно понять, что именно послужило стартом, но перед тем, как она осознала это, Сисси неистово обыскивала каминную доску, вставая на носочки в позаимствованных тапочках, похлопывая по затянутой паутиной полке вокруг канделябров и…

Маленькая коробочка забряцала, когда она взяла ее, и, да, внутри были спички.

Действуя в припадке безумия, она вырвала простынь из кучи, швырнула ее в камин и зажгла спичку.

Держа на уровне глаз пламя в форме слезы, Сисси смотрела на желтый огонь, и ярость в ней бушевала еще сильнее, растекаясь по телу, меняя ее, расцветая глубоко внутри… словно гнев культивировался в ее душе, находя трещины, где можно пустить корни и разрастись.

Она упала на колени, холодный мрамор врезался в кожу сквозь тренировочные брюки, но ей было все равно… она поднесла крохотный огонек к спутанному комку и задержала его там. Сначала поднялся дым, образовались завитки, которые затем быстро сгустились в подвижную реку.

Появились приличные языки пламени, вспыхнув, они обволокли ткань, поглощая волокна хлопка с нарастающей жадностью.

Не в силах отвернуться, Сисси протянула руку назад, вытягивая ее, пока не наткнулась на комок ткани. Притянув больше простыней, она подкармливала огонь, кидая тряпки в пламя, чувствуя жжение на ладонях, запястьях, предплечьях, лице.

В голове звучала вереница проклятий, как огонь, который Сисси поддерживала, оживая, поглощая…

– Какого хрена!

Сисси игнорировала того, кто бы это ни был, полностью сосредоточившись на своем аде, гадая, что еще может положить в него. Шторы. Она могла сорвать…

Сильные руки схватили ее за плечи и дернули назад… и тогда она сорвалась. Просто сорвалась.

Будто взорвавшаяся бомба, она вышла из себя, закричала, забрыкалась, кусая все, до чего могла дотянуться. И когда она напала, в глазах побелело, она чувствовала лишь нужду навредить кому-нибудь, хоть кому-нибудь…

Со внутренним взрывом пришла пугающая сила.

Вот как ей удалось вывернуться и ударить взявшего в плен по яйцам.

– Гребаный ад… черт!

На долю секунды хватка на ней ослабла, и, воспользовавшись секундной заминкой, она рванула из заполненной дымом гостиной к входной двери. Схватившись за ручку, Сисси распахнула ее и сбежала со ступенек, неуклюже растянувшись на широком тротуаре. Откинув с лица волосы, она…

Свет фар.

Слева, вниз по тропинке, к ней приближалась машина.

Вскочив на ноги, она побежала к автомобилю, пикапу или внедорожнику, выбежала на дорогу, вставая лицом к нему, думая о том, как пострадал Джим. Ей хотелось почувствовать столкновение, хотелось быть достаточно материальной, чтобы испытать удар, чтобы, по крайней мере, одно из правил старой жизни было применимо к ней: не играть на дороге, потому что тебя могут сбить.

– Сисси! Черт!

– Увидь меня! – закричала она приближающемуся свету. – Увидь меня!

– Сисси, черт подери!

На этот раз ее молитвы были услышаны. Только она подумала, что ей отказали, как автомобиль просигналил достаточно громко, чтобы звук прорвался сквозь пелену ярости, овладевшей ею. Затем, ей на миг показалось, что водитель в ужасе смотрит прямо на нее, свет в салоне освещал бледное лицо, его глаза выпучены, рот раскрыт, будто он кричал…

Сисси резко убрали с дороги, кто-то гораздо тяжелее автомобиля сбил ее с ног, когда заскрипели тормоза и мир вокруг закружился.

Она оказалась на газоне по другую сторону дороги, тело спасителя придавливало ее, боль одновременно прочистила мозги и вызвала головокружение. Сисси тут же перевернули на спину, руки подняли над головой и удерживали там, ноги зажаты между двумя тяжелыми бедрами.