Рассказы, изданные на бумаге. Война. Книга 1 - Александр Тимофеевич Филичкин

Не услышав ответа, подросток решил, что никакой помощи он здесь не дождётся и вернулся домой. Через несколько дней, мама и Владя вернулись с работы и узнали от соседской старушки странные новости.

Выяснилось, что ближе к ночи, возле их дома остановилась чья-то телега. Два старых цыгана сняли с повозки какой-то мешок. Они отнесли поклажу в открытые сени, поставили там у дверей и, не говоря даже слова, уехали.

Евдокия Григорьевна развязала горловину у торбы и с изумленьем увидела, что она до самого верху наполнена мелкой картошкой. Благодаря прибавке к их рациону, старый и малый протянули до ранней весны. Стало намного теплее, и снег быстро стаял. Потом, проклюнулись из-под земли листья кислого щавеля, одуванчика и прочей травы, которой можно питаться.

Спустя несколько дней, с фронта пришло письмо, сложенное треугольником. Развернув самодельный «конверт» мама нашла тетрадный листок, написанный ученическим почерком.

В нём говорилось о том, что Фёдор Васильевич Первов геройски сражался под Ленинградом и был тяжко ранен осколком в правую часть головы. Он эвакуирован в тыл, и теперь лечится в воинском госпитале, расположенном по такому-то адресу.

Евдокия Григорьевна взяла всю картошку, что находилась в мешке, а её там оставалось не более четверти, быстро собралась и отправилась в путь. Сначала, мама дошла до железнодорожной станции, что зовут Арзамас, а это почти двадцать вёрст.

Оттуда, она доехала в поезде до Нижнего Новгорода. Там нашла лазарет, размещённый в бывшей образовательной школе, ворвалась в палату, где, как ей сказали, был её муж, и обнаружила, что Фёдор лежит без сознания.

Следующие несколько дней, она постоянно сидела рядом с постелью больного. Время от времени, она разжимала ему зубы ложкой, насильно клала в распахнутый рот кусочек варёной картошки и давала попить из носика чайника, привезённого из деревни с собой. Фёдор непроизвольно глотал немного воды, а вместе с ней и мягкую пищу. Через неделю, он вдруг очнулся и начал есть самостоятельно.

Когда отец поднялся на ноги, Евдокия Григорьевна забрала его из военного госпиталя. Она привезла мужа в родную деревню и стала лечить народными средствами. Благо, что рядом жила старая травница, которая объяснила, что и как нужно делать. С течение времени, Фёдор Васильевич окончательно выздоровел и вернулся работать в колхоз.

Танкист Великой Отечественной (старший брат отца)

Десятого июня 1925 года в семье моего деда — Фёдора Васильевича Первова родился четвёртый по счёту сынок. В то время, его молодая жена жила у своей матери, в селе Спасское, Спасской волости Нижегородской губернии. Сам Фёдор трудился в горкоме компартии ВКП(б). Он был на хорошем счету у начальства, целые дни проводил на работе и лишь иногда, навещал большую семью.

Когда мой дядюшка был малым ребёнком, он так же, как прочие дети, стал говорить. Совершено естественно, что первое время он не выговаривал множество букв. Благодаря этому, мальчик не мог произнести своё полное имя, и первые месяцы называл себя странным звукосочетанием — Доля.

Родным не удавалось понять, что он имеет в виду? То ли, частицу чего-то более крупного? То ли, то слово означает судьбу или участь? Как бы то ни было, но три старших брата и все остальные сначала смеялись над несмышлёнышем. Потом все привыкли и обращались к ребёнку именно так, как он сам себя называл.

Как это часто случается, семейное прозвище крепко прилипло к младшему брату. Мало того, оно не осталось в стенах отчего дома, а отправилось в мир вслед за владельцем. Так и бежало за ним, куда бы он ни пошёл. Сначала на пыльную деревенскую улицу. Потом в семилетнюю сельскую школу. Затем оказалось в танковом учебном полку и даже на фронте.

К началу войны, Доле пошёл семнадцатый год. Его белокурые волосы вдруг потемнели и обрели каштановый цвет. Сам он превратился в высокого крепкого парня, но не получил призывную повестку лишь из-за юного возраста. Остальным мужикам их села вручили такие бумажки, и они в два приёма ушли в Красную армию все до единого.

Работать в колхозе стало, в общем-то, некому. Паренька сняли с подсобных работ, на которых он, по своему малолетству, пробавлялся весь прошлый год. Его отправили в поле и посадили на старый «Фордзон-Путиловец», тридцатых годов.

Тот агрегат, был одним из тракторов, что успешно освоила индустрия советской страны. У него не имелось кабины и резиновых шин. Отсутствовал даже брезентовый тент, и узкие стёкла, какие тогда, ставили на других агрегатах. Присутствовало лишь стальной сидение, металлический руль и колёса с большими грунтозацепами.

Бригадир показал, как запускать внушительный двигатель, в каком порядке нажимать на педали и дёргать за рычаги, чтобы «механический конь» продвигался вперёд. Он объяснили, что делать, если нужно остановиться и, как разворачиваться на борозде. «Механизатору» дали какое-то время на то, чтобы он приспособился к технике, и приказали пахать землю под зябь.

Ежедневная норма оказалась невероятно большой. Доля пахал в одиночку, без сменщика, трудился с утра до позднего вечера, но всё равно не успевал её выполнить. Слишком уж старой, оказалась машина, которую дали подростку.

С наступление ночи он выключал агрегат, грохочущий, как паровоз, и жевал скудную пищу, которую приносил его младший брат. После чего, падал на голую землю и, минуту спустя, уже крепко спал. Вставал он на рассвете и принимался за дело.

Время от времени, появлялась телега, на которой приезжал бригадир, издёрганный районным начальством. Хмурый мужчина потерял правую руку на гражданской войне, но удивительно ловко действовал левой. Он заполнял баки горючим и маслом с водой. После чего, делал мальчишке строгий разнос, что он плохо работает, и отправлялся на соседний участок.

За две первых недели, Доля ни разу не отлучался от пашни и покрылся внушительной коркой из грязи. Вдобавок ко всем неприятностям, у него завелись мерзкие вши. Видимо, он подхватил их, когда спал на голой земле.

Устав чесаться и давить на себе паразитов, паренёк поздним вечером закончил пахать. Бросил «коня» среди голого поля и пешим ходом помчался домой. Мама увидела измученного работою сына. Она разрыдалась от горя и побежала греть воду в бане.

Едва Доля помылся, переоделся в чистую смену и вошёл в отчий дом, как у ворот остановилась телега его бригадира. Разъярённый мужчина влетел в тёмную горницу и принялся орать на парнишку. Он приказал ему возвращаться к машине и пахать до тех пор, пока не выполнит норму.

Напоследок он пригрозил, что если отлучка повторится ещё