Убийство вне статистики - Виктор С. Качмарик

на тело мёртвой девушки. Как остановить эти слёзы, я не знал. Руки мои были в хирургических перчатках и заняты инструментами, и я не имел возможности чем-то вытереть свои слёзы. Под венчальным платьем был слой марли. Это осталось от первого вскрытия. Нитки, которыми был зашит разрез после первого вскрытия, я тоже разрезал ножницами. Выложил на хирургический лоток тазовые органы. Нашёл матку. Отрезал ножницами связки матки. Целую матку положил в литровую банку. Медленно, нитками и иглой для сшивания трупа, я зашил разрез, сделанный судебным медиком две недели назад. Что делать с платьем? Как его зашить? А стоит ли вообще зашивать? И как? Я положил салфетки.

Я был благодарен тому, что моя миссия подходит к концу. И вдруг я встрепенулся. Внизу живота девушки просочилась кровь. Она была тоже бледно-фиолетового оттенка. Ах вот откуда мне во сне приснилось, что внизу живота Марты я увидел кровь! Вот откуда это мне пришло! А пришло это мне с ночного кладбища и незаконно проделанной мной сегодня эксгумации. Спи, Марта, спокойно. Больше твоего вечного сна никто не потревожит. Я медленно положил крышку гроба на место и прикрутил вентилями. По лестнице я вылез наверх. Вытянул лестницу из ямы и начал закапывать могилу. Арсен сидел молча в пяти метрах от меня. Он был спокойным и бледным, словно сама смерть. Он глядел куда-то вперёд и был отрешён от моей работы. Я сам, без него, поставил на место цветы и венки. Весь инструмент я положил в мешок. Отдельно оставил то, что мне нужно для изъятия плода. Я подъехал к контейнеру для мусора и с мешком выбросил все инструменты. Лестницу положил возле контейнера. Одежду свою также выбросил в контейнер. Помыл спиртом руки. Часы показывали 4:15 ночи.

— Сергей, отвезите меня прямо в онкодиспансер. Что мне делать в пустой квартире, где все вещи напоминают мне о моей любимой Марте?

Мы подъехали к онкодиспансеру. Арсен вышел из машины и медленно, с неохотой побрёл ко входу. Я провёл его взглядом. Он закрыл за собой дверь, а я ещё десять минут сидел и думал об Арсене, покойной Марте и смысле человеческой жизни. Вот проблема — подумал я — Арсену не хочется быть дома, ибо там всё напоминает о смерти дочери, а здесь онкодиспансер напоминает ему о его скорой собственной смерти. Такого не пожелаешь никому.

Нерождённый ребёнок Марты. Экспертиза ДНК

Я приехал в отель. Наташа спит как ни в чём не бывало. Часы показывают 4:42. Какой сон сегодня может быть после ночного кладбища и увиденного? Как тут уснуть? Я сидел на балконе и смотрел на утреннее пробуждение природы. Природа просыпается, ночь тёплая, а я сегодня не спал и не буду спать. Кто просыпается, а кто спит вечным сном на кладбище. Все мы будем там спать, но в девятнадцать лет — это слишком несправедливо и рано.

Смотрю на часы: 6:10. Нужно искать плод в биоматериале. Беру сумку, хирургические перчатки, скальпель, пинцет, банку, где я поместил матку, и закрываюсь в ванной. На кафельный пол положил стопку газет и клеёнку. Стал на колени, положил матку и начал медленно продольным разрезом вскрывать тело матки. Вот оно — чудо природы. Плод был семь сантиметров длиной и напоминал мне небольшой кочан брюссельской капусты. Голова плода была непомерно большая по сравнению с туловищем и напоминала голову инопланетянина. Верхние и нижние конечности напоминали больше лапки какого-то маленького животного. И такое чудо, которое напоминает одновременно инопланетянина и маленькое животное, уже может сжимать кулачки, вытягиваться, зевать, брать большой палец в рот, закрывать ладошками голову? Плод на одиннадцатой неделе беременности уже свободно передвигается в полости матки, но мать этого не ощущает, уж слишком малы его размеры. Этот плод передвигался и у него билось сердце, но в день смерти Марты для него тоже наступила смерть.

А знает ли кто-то, что при аборте плод инстинктивно удаляется от хирургических инструментов, которые несут ему смерть? Такое неполноценное ещё существо, а инстинктивно хочет жить. Чего в итоге ему не дают, делая аборт.

Я взял плод пинцетом, перерезал его пополам и поместил одну половину в маленькую банку. Матку и вторую половину плода поместил назад в литровую банку. Возможно, мне вторая половина плода может потом пригодиться, ведь всякое бывает.

Уже светало и я не хотел находиться с таким биоматериалом в отельной комнате, где спала Наташа. Она сладко спала и не подозревала, какое непростое и неприятное действие совершается здесь. Я собрал перчатки, хирургические инструменты, газеты и клеёнку в пакет и вынес в мусорный контейнер. Литровую банку отвёз в подвал своего дома и поставил в прохладное место. Ключ от подвала имею только я. Потом, наверное, нужно будет обратно захоронить матку и вторую половину плода в могиле Марты.

Ещё утро, суетливый город только пробуждается. Я уже по привычке на Мерседесе подъезжаю к озеру. Сажусь на скамейку под плакучими ивами и смотрю на природную текучесть озера. Возле озера ивы приносят уют и отдых, а на кладбище они навевают холод, философское настроение и мысли о том, что жизнь приведёт сюда каждого на вечный сон. Время неумолимо бежит.

* * *

Подъезжаю к клинике, где проводят исследования ДНК, спрашиваю, где можно найти заведующего лабораторией. Подхожу к двери заведующей. Стучу, открываю дверь и вижу за столом женщину в белом халате лет сорока.

— Доброе утро, к вам можно?

— Да, заходите.

— У меня есть для вас работа: нужно установить отцовство.

— Да, мы делаем это. Вам нужно собрать некоторые документы.

— Но у меня не совсем обычная работа.

Женщина подняла на меня глаза и внимательно посмотрела.

— Эта работа неофициальная. Нужно проверить ДНК трёх парней и ДНК неродившегося плода.

Я не хотел держать интригу и решил выложить карты.

— За эту работу вы получите десять тысяч долларов. Пять сейчас, а пять — по завершении экспертизы.

И тут я выложил на стол пакет с пятью тысячами долларов.

— Вы не переживайте. Здесь нет криминала. У моей родственницы получился самоаборт, а её родители хотят знать, кто отец.

Моё предложение у заведующей вызвало ступор. Я ждал