Памятник Дюку(Повести) - Воинов Александр Исаевич

— Ты в нем уверена?

— Его нужно проверить… Не знаю только как, но проверить нужно обязательно.

Надя поморщила лоб. Она всегда морщила лоб, когда напряженно думала, и поэтому за последние месяцы на ее лбу прорезались тонкие морщины.

— А что, если попросить его принести мужской костюм? — сказала она.

— Мужской костюм? Зачем он нам?

— Это повод! Скажи ему, что у нас есть человек, которому нужно переодеться. Если принесет, то станет как бы нашим соучастником!..

— Но это же для него риск!

— Какая же ты, Ленка, несообразительная! — приподнялась на локте Надя. — Пусть рискнет! Тогда сразу выяснится, хочет ли он работать с нами…

На другое утро Лена снова оказалась в одной бригаде с Мишей. Теперь ее все чаще посылали на причалы — мужчин не хватало. В свободные минуты они разговаривали с Мишей все больше о пустяках, но Лена чувствовала, что непосредственность в отношениях исчезла. Он часто умолкал, отходил в сторонку и думал о чем-то своем.

— Посиди со мной, Миша! — сказала она как-то, выбрав время, когда вокруг никого не было.

Поблизости от них кричали санитары, грузившие на транспорты раненых, гудели машины: вот уже две недели корабли вывозили из порта тысячи искалеченных людей.

— Как ты думаешь, откуда их везут? — спросила Лена, кивнув в сторону трапа, по которому скорбной процессией медленно взбирались легкораненые: одни передвигались на самодельных костылях, другие шли сами, неся перед собой белые, загипсованные, похожие на обломки памятников перебитые руки.

— Наши, наверно, наступают! — сказал Миша, делая ударение на слове «наши», словно был уверен, что Лена его единомышленница.

— Вот что, Миша, — сказала она. — Если хочешь, я теперь могу познакомить тебя с настоящими людьми.

Он не шелохнулся.

— Что для этого нужно? — глухо спросил он.

— Приходи ко мне домой в шесть вечера…

— Сегодня? — переспросил он настороженно.

— Да, сегодня ровно в шесть! Я тебя кое с кем познакомлю. И еще, — прибавила она как бы между прочим, — достань, пожалуйста, мужской костюм!

— Костюм?.. Зачем он тебе?

Она растерянно улыбнулась.

Нет, искусство притворяться не для нее. Но он уже сдался. В ее требовании заключалась тайна, и он не должен, не имеет права задавать ей лишние вопросы.

— А какого размера? — спросил он.

— Какой достанешь. Если будет велик, придется перешить…

Он запомнил ее адрес и твердо обещал прийти без опоздания.

Когда Лена вернулась домой, Надя только что закончила очередной сеанс связи со штабом.

— Нам дали новое задание — уточнить, как располагаются войска в городе и окрестностях и что собираются предпринять немцы в ближайшее время… Требуют, чтобы мы больше использовали знакомства… По твоему лицу вижу, что они у нас налаживаются.

Впервые к ним в дом приходил человек, который если точно и не знал, то во всяком случае догадывался, что его пригласили не на чашку чаю. Даже больше, он понимал, что идет на риск.

И сейчас, в ожидании этой первой, крайне важной для них встречи девушки волновались так, словно предстояли смотрины. Но все же жениха они ждали бы с большим душевным покоем.

Признаться, им хотелось бы опереться на твердую руку смелого, сильного парня. А у Миши Ильянкова были достоинства, которые придавали ему особую ценность. Он отлично говорил по-немецки и румынски, и Ткачевич часто приглашал его переводить, когда приезжало высокое начальство.

Время приближалось к шести. Лена пристально всматривалась в окно.

Надя ходила по комнате, бесцельно переставляя вещи.

— Мы с тобой как в мышеловке! Жили бы на окраине, нашли бы сарай, спрятали бы передатчик. Угораздило же нас поселиться в центре города!

— Скажи спасибо, что хоть здесь комнату дали. Помолчи! Не верещи над ухом!

Но Надя не может молчать. Уже без двух минут шесть.

— Он, наверное, с нами игру ведет! А как ты думаешь с ним говорить? Опять вокруг да около?..

— Нет, скажем ему все прямо. — Лена вдруг в ужасе отпрянула от окна. — Полицейская машина!..

Надя бросилась к тумбочке, прикрытой вышитой салфеткой, и остановилась. Нет, ни от рации, ни от батарей уже избавиться невозможно!

Лена встала у стенки, рядом с окном, за которым нарастал гул автомобильного мотора. Краем глаза она видела, как черная тюремная машина медленно подъезжала к дому. Вот она поравнялась с воротами. Остановилась. Распахнулась задняя дверь. Из нее выскочили трое эсэсовцев и бегом бросились в ворота.

— Ну все. — Она подошла к кровати и присела словно на минутку. Надя повернула в замке ключ и замерла, прислушиваясь.

За стеной плакала девочка, доносился стук посуды. На улице под окном громко спорили две старухи. Но шагов на лестнице не слышно. Наверное, эсэсовцы еще на дворе, выясняют, где находится нужная им квартира…

И вдруг снова зашумел мотор. Не сговариваясь, девушки одновременно бросились к окну.

Эсэсовцы были возле машины. Они закидывали в кузов тюки с кожаными ремнями и полевыми сумками. Вот бросили последний тюк, залезли в машину и громко хлопнули дверцей. Нетерпеливый шофер рванул машину с места, и она на большой скорости свернула за ближайший угол.

— Мама, дорогая! — прошептала Надя и, как-то сразу обмякнув, обняла Лену.

Они прождали Мишу до комендантского часа.

— Обманул он тебя, — сказала Надя, — жалкая душонка. А говорила — надежный парень…

— Я не говорила — надежный, я сказала — неплохой!..

— Ну, в нашем понимании — это одно и то же! Пора тебе уже лучше разбираться в людях…

Лена молчала. Вторая ошибка за короткое время!.. Надя права, нельзя верить каждому, кто раскрывает перед тобой свою душу. На поверку все драматические истории оказываются насквозь фальшивыми.

На другое утро они с Мишей встретились у входа в порт. Лена заметила, что за эти сутки он как-то осунулся.

Когда, предъявив часовому пропуска, они вместе прошли на территорию порта, Миша виновато спросил:

— Сердишься?

— Нет, не сержусь, — ответила Лена как можно более спокойно. — Каждый поступает, как ему лучше!

— Ты ведь меня ждала?

— Ждала, но недолго. Была уверена, что не придешь…

Он виновато поглядел на нее:

— Знаешь, я просто не достал костюма.

— Конечно, это очень трудно.

— Ты смеешься надо мной?

— Нет, серьезно!

— Мне обещали сегодня…

Они прошли еще несколько шагов и остановились. Сегодня она работает в управлении, а ему надо торопиться к амбарным весам.

— Так я приду. Можно? — спросил Миша. — Ты меня будешь ждать?..

— Немного подожду… У меня вечер занят.

Весь день Лена разносила срочные пакеты. Управление словно лихорадило. Напротив морского вокзала стояли двенадцать прибывших ночью военных катеров. Они конвоировали семь немецких барж, загруженных бочками с горючим. Еще два танкера пришвартовывались к причалам. Их уже разгружали. Горючее из танкеров перекачивали в железные цистерны, а бочки грузили на платформы.

Днем на рейде встали еще два больших транспорта. Было похоже на то, что готовится крупная операция.

Запечатанные конверты жгли Лене руки. Вот бы открыть хоть один, чтобы заглянуть в тайну развивающихся событий.

Такого большого количества кораблей и транспортов в порту одновременно еще никогда не стояло. И Лене надо было все тщательно рассмотреть и запомнить. Этот день был для нее очень ответственным. Необходимо было также разведать, куда пойдут железнодорожные эшелоны…

Да, без своего человека на железной дороге никак не обойтись.

Ей удалось сбежать с работы на полчаса раньше. Хмурый немец, ее непосредственный начальник, заказал в аптеке лекарство и послал ее за ним в город, с тем чтобы принесла на следующее утро.

Успела домой как раз к сеансу. У Нади были плохие новости. Забирают на трудовую повинность, так как она нигде не работает. Денег же, чтобы откупиться, уже нет.

— Вот что, — решила Лена, — давай передадим сегодня две радиограммы. Одну о том, что я узнала в порту. А другую о наших трудностях. Так прямо и сообщим, что у нас нет денег… Пусть пришлют!..