Просто Богиня - Павел Алексеев

Я вышла, некоторое время смотрела на парней, потом сказала:

— Ну, давай.

— Чего давай?

— Крапивой. По голому заду меня давай.

— Эй, ты чего? — пошёл на попятный парень, глядя сведёнными глазами в кучу на меня. Голая, красивая девица, протяни руку… Он дурень и протянул, видимо мозги совсем отшибло.

— Руки прочь от комсомольского тела, придурки, — сказала я, отвешивая каждому по подзатыльнику. А потом забросила их обоих в воду, к завизжавшим от такого неожиданного счастья девкам — для охлаждения. И не спеша стала одеваться. Было весело смотреть, как из воды пулей вылетали подруги и две местные в своих ночнушках.

Обратно шли хохоча, обсуждая нытьё парней и их растерянные рожи, когда они в очередной раз улетев обратно в озеро, наконец-то поняли, что из воды я их не выпущу.

***

Вечером, в местном клубе устроили танцы под патефон. Дочка местного председателя — местная первая красавица, как величайшую драгоценность принесла пластинки. И с особой гордостью похвалилась нам, недавно выпущенным сборником моих песен.

— Вот, смотрите — новенькая, — покрутила она пластинку перед нами.

Мы кивнули, новенькая, да. В этом году в марте, 'Мелодия' со мной второй контракт заключила. Записали мои 'зарубежные напевы', на английском, французском и немецком языках. Дочка председателя аккуратно вынула пластинку из конверта, водрузила на патефон и… застыла согнувшись. Потом выпрямилась и дикими глазами посмотрела на меня, схватила конверт — посмотрела на него и снова на меня.

— Ты?!

— Нет, не я, — тут же отказалась я.

— Я же вижу, это ты! — возразила она, всё так же глядя на меня вытаращенными глазами.

А народ недоумённо на нас смотрел, не понимая сути. Потом, кто-то не выдержал:

— Натах, ты чего? Давай музыку.

— Какая музыка? — возразила Наталья, — Это же она!

— Да кто, она-то? — заинтересовался народ, собираясь в кучу.

— Кто, кто?! Да вот, кто! — сказала Наташка и развернула ко всем конверт, откуда на них смотрело моё изображение — в полный рост, с глобусом в руках, и в своей неразлучной диадеме на голове. И крупная надпись — 'Просто Богиня. Альбом 'Весь мир на ладони'.

— Твою же мать, — охнул кто-то. Остальные дружно согласились.

***

В деревне мы пробыли две недели. За это время загорели, накупались. Я исследовала дно местного озера, но ничего интересного не нашла. Девки привыкли купаться голышом, парни больше не рисковали к нам приближаться — наказывала шелбанами. Хотя, периодически норовили подглядеть, особенно мелкая малышня. Но это тоже закончилось, мелкие камушки я бросала быстро, далеко и очень больно. Это им почему-то не понравилось. Если бы мы визжали и ругались, а мы вместо этого дерёмся — так не интересно.

С местными девчатами подружились. С трудом, но получилось перебороть их возникший страх перед такой 'звездой'. Песни по вечерам распевали, шутили, игры затевали. Научила их петь на разные голоса, очень здорово получалось — вся деревня собиралась послушать. Очень удивились, что 'их Надька', оказывается тоже певица и поёт с 'самой Богиней'. Надька сразу нос задрала — зазвезделась, стала смотреть свысока, изрекать многозначительные фразы. Пришлось её немного в озере прополоскать, чтобы в себя пришла. Звёздную болезнь лечить.

А потом мы вернулись домой.

***

Дом, милый дом. Но трёхкомнатная квартира, для взрослых девчат была тесновата. Поэтому, я не стала скромничать и позвонила 'дорогому Леониду Ильичу'. Не прошло и пары часов после звонка, как позвонил местный градоначальник и предложил встретится. Поехала, поговорили, потом с его помощником поехали смотреть жильё. Из нескольких вариантов, остановилась на пятикомнатной квартире в новом доме, построенном как раз для различных деятелей искусств. В квартире, даже собственный мусоросборник был. Да, квартиру мне давали бесплатно, как Герою соц. труда. Ну, тоже хорошо, сэкономила.

Тут же связалась с уже знакомым начальником РСУ, которое проводило ремонт моей студии и предложила заняться ремонтом у меня в квартире. Проблем тоже не возникло. Все формальности быстро уладили за один день.

Затем, выслушала Веронику, которую поставила перед фактом о нашем скором переезде. Выслушала, согласилась со всеми её доводами, а потом протянула ей документы, где она значилась моим опекуном до моего совершеннолетия. На вопрос — зачем?! Ответила:

— Это чтобы ты не ныла, что я тебя бросаю. Никуда ты от меня не денешься. Опекунша… А твоя квартира пусть стоит. Вноси за неё оплату вовремя и вопросов не возникнет. Замуж тебя вот ещё выдадим, так что пригодится.

Вероника поморщилась, но промолчала. Я в её душу не лезла — почему она одинока, а сама она не говорила. Я не торопила, сама захочет — расскажет.

***

Ремонт провели быстро. Ободрали всё что можно, сломали всё что не нужно и заменили на новое — что меня устроило. Двери, окна, сантехника… Обои ездили выбирать девчата, мебель в квартиру покупали мы с Вероникой. Наконец, всё поставили на свои места и устроили новоселье. Гостиная была огромная — по моим меркам, так что, туда смогли поставить рояль. Хоть и пришлось его заносить по частям, а потом собирать в квартире. Пригласила только самых близких мне людей, родители ехать отказались, сказали, что успеют ещё посмотреть на моё гнёздышко. А сейчас просто некогда, работа.

Приехал Лёня Утёсов, Людмила Зыкина, Майя Кристалинская, другие артисты — менее известные, но приятные для меня в общении. Хотя, по слухам, одно только знакомство со мной, подымало их до уровня звёзд. Так и подчёркивалось в разговорах 'друг Богини', или 'дружит с самой Филатовой'. Да! Нашу студию теперь все называют не по названию или аббревиатуре, а как 'студия Филатовой' или 'студия Богини' и она считается — ну очень престижным учебным заведением. Даже тех алкоголиков, которых я уволила, тут же расхватали по другим менее значимым местам, чтобы 'зачерпнуть мудрости' полученной у меня коллективе.

На посиделках, подарила каждому из гостей по песне, написанных именно для них. Потом сидели и с увлечением их распевали, превратив маленький сабантуй в своеобразную репетицию. Все были, ну очень довольны.

Правда Лёня немного глаза большие делал, когда я ему объясняла концепцию его новой песни.

— Лёнечка, пойми правильно. Изменение образа под каждую песню — это обязательное условие. Вспомни, как ты играл в 'Весёлых ребятах' пастуха. Обычная жизнь — это тоже кино, и мы в нём актёры.

— Ага, помню, помню. Вся жизнь игра — и мы в ней актёры. А песня отличная — спасибо, хоть и ломать себя придётся. Не под мой характер.

Расходились уже поздней ночью. Проблем с транспортом не было, я попросила поработать таксистами наших двух водителей, они и развозили гостей.

Да, у студии теперь две машины. Ребята подработать не отказались, так как я всегда исповедовала принцип — труд должен быть хорошо оплачен. За подобную подработку, каждый из них получил по пятьдесят рублей, что составляло практически половину месячного заработка. Каждый у меня в студии знал, что со мной работать выгодно, но и наглеть не стоит. Борзые у меня не держатся. Звезда тут одна — это я.

***

Июнь пролетал в суете и хлопотах, в подготовке концерта, который должен был состояться двадцать второго июня — двадцать пятая годовщина начала Великой Отечественной войны. Наши новые песни широко транслировались по телевидению и радио и неизменно становились хитами. Необычный стиль исполнения, в сочетании с непривычным вокалом, производили постоянный фурор. Песни нашей студии звучали отовсюду и по любому поводу, так как репертуар был очень широк и охватывал всю аудиторию слушателей, от маленьких детей — до пожилых людей.

***

Сам концерт отличался тем, что в нём участвовали только те, кто исполнял мои песни. Так что, это был ещё и концерт — посвящённый моему творчеству. Почему руководство решило именно так, я не знаю. Но Леонид Ильич, после того как я попыталась возражать, сказал — надо. И всё… Никакие доводы, что не та дата, не тот праздник, что поймут не правильно — не произвели впечатления. Надо Богиня, ты справишься — и всё. Ну, раз приказали, нужно выполнять. И мы выполнили.

Максим пел песню, в непривычном для зрителей образе. Одетый в обычную, полевую форму — в которой прошли по дорогам войны миллионы Советских бойцов и командиров. И сама песня началась необычно. Макс просто стоял, сжав одной рукой микрофон, вторую руку засунул в карман галифе, смотрел исподлобья куда-то вдаль и пел. Видно было как по лицам ветеранов проскакивали эмоции. Грусть, злость, упрямство, решимость… А Максим, по мере исполнения текста — поднял голову, и вынув руку из кармана, сжав её в кулак и как будто вбивал гвозди: