СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ - Юрий Рожицын

   Ящику с гранатами Сергей несказанно обрадовался. Присел на корточки, перебрал яйцевидные лимонки с пуговками в гнездах, несколько штук вытащил, внимательно осмотрел. Немец наблюдал за парнем, окончательно уверовав в надежность и компетентность русских офицеров. Сначала Костин рассказ о вооруженных схватках в Польше и Германии показался Эриху преувеличенным, вызванным желанием оправдать свою неспособность вернуться в Красную Армию через линию фронта. Но спокойная уверенность Сергея, его умелое обращение с оружием, трезвость в оценке обстановки, Костина невозмутимость, знание немецкого языка и местных обычаев убедили Турбу, что русские друзья многое от него скрыли. Выходит, они не болтливы, щадят его национальное самолюбие, упуская драматические подробности встреч с гитлеровцами.

 — Поторапливайтесь, — напомнил Эрих, взглянув на часы. — Время нас поджимает. Учтите, гестаповскую машину сопровождают вооруженные мотоциклисты.

   Костя отыскал теплое белье, толстые свитера, шерстяные бриджи, просторные куртки на меху, шляпы. Переоделись, Сергей порадовался:

 — Красотища, кто понимает! Сутки в снегу вылежу и не заколею. А перо на кой ляд? Лучше кожаный малахай напялю. Шляп сроду не носил, еще ветром сдует...

   Сунул за голенища сапог запасные обоймы к автомату, в карманы снаряженные гранаты. И Косте посоветовал побольше лимонок захватить.

 — Сам знаешь, запас кармана не протрет и хлеба не попросит... Теми же неприметными тропками выбрались из развалин на расчищенную от завалов улицу и пошли по тротуару, чуть поотстав от Эриха.

   Запустение, разрушения, малолюдство. Витрины магазинов затянуты металлическими гофрированными жалюзи, наглухо закрыты двери кинотеатров, ресторанов, кабаре, а на филенках висят пообтрепавшиеся объявления о прекращении работы на неопределенный срок.

 — Мы как откормленные бычки среди доходяг, — озабоченно заметил Сергей. — Наши будки в глаза бросаются. Вишь, какие дистрофики тащутся, того и гляди дождиной перешибет. Согнись, што ли, а то кому не лень буркалы пялят.

   Он запоминал расположение домов, стараясь не пропустить руин и завалов, чтобы при отходе не попасть в ловушку.

 — Машину тут ждите, — приостановился Эрих, — а мы спрячемся в подъезде, что наискось. Там развалины, никто не ходит. Нас не перестреляйте, лица масками прикроем, чтобы примет не оставить.

   Между зданиями проезд метра в три шириной, над ним готическая арка, за массивными колоннами которой спрятались парни. Узкий продолговатый дворик кончается калиткой в небольшой садик, а за ним каменные воротца на другую улицу. Груздев спорым шагом, не обращая внимания на снующих по двору немцев, прошел до выхода и вернулся, подосадовав на Эриха, не предупредившего о возможных путях отступления.

   Притулившись в тесном закутке между стеной и гранитной колонной, Сергей торопливо тянул влажную сигарету, чертыхаясь про себя, а Костя прислушивался к уличному шуму, рассеянно застегивая и расстегивая пуговицы на куртке. Когда послышался многоголосый рев моторов, Груздев затоптал окурок и выглянул  из-за арки. Вдали показалась машина, спереди и сзади охраняемая мотоциклистами.

 — Становись  за тот столб, — посоветовал  он Косте, — и после взрыва бей по переднему фрицу.

   Зажав лимонку, Сергей распахнул куртку, под которой висел автомат. Лисовский пружинисто сжался за колонной, приготовив шмайссер к бою. Мотоциклист держался центра мостовой, за ним катилась зеленая полицейская машина. Кроме шофера в кабине два эсэсовца. Крайний опустил стекло и выставил наружу локоть. Груздев не спеша выступил на тротуар и неуловимо быстрым движением швырнул гранату в открытое окошечко. Грянул приглушенный взрыв. Окутанный дымом тюремный фургон врезался в бетонную тумбу у обочины, потом неуправляемо отполз на середину улицы.

   Почти одновременно парни застрочили из автоматов по растерявшимся мотоциклистам. Заднего Сергей свалил первой очередью, а Костин подопечный успел распластаться за темно-зеленым «БМВ» и открыл ответный огонь. По кирпичам и граниту защелкали горячие пули, и Лисовскому пришлось укрыться. Из-за колонны трудно вести прицельную стрельбу, да и время подстегивало, потому Груздев рывком выскочил на мостовую и в упор расстрелял ошеломленного гитлеровца.

   Парни бросились к полицейской машине, развернувшейся посреди улицы. Скрипнув, откинулась задняя дверца, и из металлического кузова выскочил охранник, но не успел далеко отбежать, как Костя сбил его пулей. Сергей же прыгнул в фургон, из глубины которого донеслись тяжелые удары и слабый призывный крик. Груздев попытался плечом, с разбега, вышибить внутреннюю дверь, но она не поддалась его отчаянным усилиям. Подбежал Эрих с товарищем. Переворачивая черномундирника, Турба торопливо сказал Косте:

 — Скажи брату, чтоб понапрасну не бился, мы сами дверь откроем, — нашарил ключ в кармане эсэсовца, посоветовал: — Мы тут управимся, а вы следите за улицей. При опасности прикройте наш отход. Я своих провожу, вернусь за вами.

   Костя позвал Сергея и они вернулись к колоннам готической арки. Обшарили взглядами окна домов, но в них даже занавески не шелохнутся, хотя Лисовский готов дать голову на отсечение, что не меньше чем по десятку телефонов в гестапо и полицию передаются сообщения о вооруженном нападении на тюремный фургон. И на улице неправдоподобная тишина. Случайные прохожие, застигнутые внезапной стрельбой и гранатным взрывом, темными кляксами распластались на мостовой и тротуаре и ползут, спеша укрыться под спасительными каменными стенами. Без криков и проклятий пашут они носами булыжник, вздернув зады, пригнув к земле головы.

   Подпольщики действовали слаженно, без суеты. Кого-то под руки вывели из фургона, двое вышли сами и впятером нырнули в подъезд полуразрушенного дома. Сергей вздохнул свободней, убедившись, что спасители и спасенные на пути к грузовичку.

  — Жми с Эрихом к машине. Вишь, шофер галок считает. При стрельбе не повредите мотор, одна у нас надежда — машина...

 — А ты?!

 — Я фрицев покараулю... Шуруйте!

   С автоматом наизготове он перебежал к стене дома, притаился за углом. Выглянул, немцы цепочкой опасливо втягиваются в калитку. Тогда Груздев кинулся к воротцам. Выскочил на улицу и обомлел. Между Эрихом и Костей под наведенными пистолетами с поднятыми руками стоял шофер. Матерый волчище, — определил парень по затравленному злобному взгляду эсэсовца. Он тяжело поводил взбугренной шрамами головой, ссутулился, будто к прыжку приготовился.

 — Слюнтяи! — подбежав, свирепо выдохнул Сергей и выстрелил эсэсовцу в лицо. — Лопухи! Свидетеля оставляете! К нему попадете, не помилует... В кабину, жива-а!