Вокалистка - Сергей Павлович Бакшеев

его заблокировал микроавтобус РАФ. Оттуда выскочили четверо оперативников с пистолетами, окружили машину слежки и направили стволы на каждое из окон «волги». Из рафика вышел лысый мужчина с тяжелым подбородком и нехорошим взглядом. На нем был добротный костюм чуть большего размера, чтобы скрывать наплечную кобуру. Трифонов, изучивший ближайшее окружение министра МВД, узнал полковника Забелина, отвечавшего за безопасность Щелокова.

Забелин качнул рукой, приказывая водителю заблокированной машины опустить стекла. Трифонов повиновался.

— Кто такие? Документы! — потребовал Забелин.

— Неграмотно действуете. Ваши сотрудники на линии огня друг друга, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Трифонов.

Взгляд Забелина стал еще более мрачным. Он с нажимом повторил:

— Документы предъяви, умник.

Трифонов достал служебное удостоверение и раскрыл его, не выпуская из рук. Забелин прочел, сверился с фотографией, нахмурился:

— И что здесь делает полковник КГБ?

— Пусть твои орлы отойдут, — попросил Трифонов.

Когда оперативники выполнили приказ Забелина, Сергей Васильевич по-компанейски ему улыбнулся и положил руку на колено Вокалистке:

— Я с девушкой, неужели не понятно.

Легкое платье, расстегнутое на груди, и откинутое кресло отчасти подтверждали любовную версию, но суровый Забелин не улыбнулся.

— Примечательная девушка, приметная, — изрек он, рассмотрев Сану, и кивнул на здание министерства. — Но место для свиданий вы выбрали не подходящее.

— Отчего же, — возразил Трифонов и кивнул на другую сторону улицы, где располагалось популярное кафе «Шоколадница». — Дама обожает горячий шоколад.

— Официанты через дорогу не бегают, — возразил Забелин.

— Если вы освободите нам путь, им это делать не придется.

Микроавтобус сдвинулся на несколько метров, позволив «волге» уехать. Забелин демонстративно наблюдал, пока подозрительная парочка не зашла в кафе.

Вынужденно сменив тактику слежки, Трифонов решил не прятаться и выбрал столик у окна с видом на министерство. Он убедился, что Сана сможет работать отсюда и занялся изучением меню.

— Композитор любил какао, — припомнил Сергей Васильевич. — А ты что будешь?

Сана предпочла кофе с мороженным и фирменные блинчики «Шоколадница» фаршированные орехами и политые горячим шоколадным соусом.

— Мне здесь нравится, — сказала она, слизывая молочную пенку с губ. — Я все попробую.

— Не забывай, мы на службе.

Трифонов подложил ей блокнот, чтобы агент записывала разговоры Щелокова. Так они просидели в кафе до вечера. Вокалистка строчила текст и дегустировала разные вкусности, Трифонов просматривал исписанные страницы и чесал подбородок: есть кое-что любопытное, скрытые нарушения, подленькие интриги, но по большому счету совсем не то, чего ожидает Андропов.

В конце недели он докладывал о результатах слежки председателю КГБ. Андропов прочел список добытого компромата на милицейских начальников и выразил недовольство:

— Злоупотребления в милиции меня не интересуют. Святых людей среди милиционеров господь будет искать в последнюю очередь.

— Мы даем полную картину всех разговоров Щелокова, — оправдывался начальник отдела.

— Это похвально, но меня интересуют его встречи с членами ЦК.

Трифонов забеспокоился: не пропустила ли Вокалистка важный разговор во время слежки, и стал объяснять:

— Наши ресурсы ограничены, товарищ председатель. Если бы мы знали, когда и где…

— В субботу в Завидово, — прервал его Андропов: — Там соберутся на охоту мои главные соперники и Щелоков с ними. Меня тоже позвали, хотя заранее знали о выездной коллегии в Ленинграде, на которой я обязан присутствовать. Оно и к лучшему, пусть расслабятся и болтают не стесняясь. А ты держи ухо востро, точнее Вокалистку голой.

Андропов усмехнулся краешком губ, хотя холодный взгляд говорил, что ему не до шуток. Он выдвинул ящик стола достал общую фотографию членов Политбюро во главе с генсеком Брежневым. Глазки за стеклами очков прицельно сузились, тонкий указательный палец завис над снимком.

— Особое внимание обратить на моих трех заклятых друзей. Не будем по именам. Назовем их Десятка, Валет и… — Палец Андропова после некоторого раздумья опустился на ближайшую к Брежневу фигуру, — пожалуй, что Король, мечтающий стать тузом. Так их и называй в отчетах: Десятка, Валет и Король.

Трифонов посмотрел на главных коммунистов страны, сплотившихся вокруг Вождя. Так вот, значит, какой расклад на политическом Олимпе. Их единогласные решения лишь до той поры пока Вождь остается в силе и держит бразды правления в своих руках. Сейчас силы покидают Вождя, процесс необратим, и началась борьба за будущую власть.

— Как мы проникнем на базу отдыха Завидово? — спросил он.

— Базу охраняют военные, с Устиновым я договорюсь, заедете через дальний кордон. Но на территории вас никто защищать не будет. Действуете на свой страх и риск.

Трифонов кивнул, прекрасно понимая, что в большой игре ради победы жертвуют не только пешками, но и конницей с офицерами. Чужими руками жар загребать — это древний принцип любого командира.

— И еще! — Андропов брезгливо толкнул блокнот, переданный ему вместе с отчетом о слежке. — На этом уровне безликие записи мне не подойдут. Нужны голоса, максимально точные голоса всех карт в колоде.

— Сделаем все возможное, — заверил полковник.

— И невозможное тоже, — без тени улыбки напутствовал председатель могущественной спецслужбы.

46

Не выходя из машины, Трифонов предъявил пропуск, солдат поднял шлагбаум, «волга» заехала в охотничье хозяйство Завидово. Узкая грунтовая дорога недолго петляла среди деревьев и закончилась у берега вытянутого водоема, берега которого заросли осокой и камышом.

— Прибыли. Дальше пешком, — сообщил Сергей Васильевич Вокалистке и указал на противоположный берег: — Большие люди отдыхают там, в обход идти часа полтора.

Они вышли из машины. Оба были одеты как заядлые грибники: резиновые сапоги, плотные штаны, брезентовая ветровка с капюшоном. У Трифонова на груди висел бинокль, у Вокалистка в холщовой сумке на плече болтался портативный магнитофон. Они поднялись на пригорок с вековыми соснами, откуда открывался прекрасный вид на водоем.

— Жаль лодкой нельзя воспользоваться, тут по прямой метров двести, — посетовал Трифонов.

Вокалистка скинула куртку, закрыла глаза и вытянула шею, подставив лицо ласковым солнечным лучам. С минуту она наслаждалась первородным звучанием живого леса, затем распахнула глаза и промолвила:

— Никуда мы не пойдем, здесь так классно.

— Не расслабляйся, мы не на отдыхе. Или ты слышишь отсюда? Что именно? — заинтересовался полковник, который улавливал лишь отдельные крики птиц.

— Сейчас и вы услышите, — Вокалистка запахнула куртку, словно опасалась жестких порывов ветра.

На противоположном берегу в отдалении раздались беспорядочные выстрелы из охотничьих ружей. Полковник схватился за бинокль, пошарил окулярами вдоль заросшего берега и увидел: пара десятков встревоженных куропаток метались над порослью осоки, не решаясь далеко покидать насиженные места. Некоторые из птиц падали камнем, другие, подраненные, дергались, пытаясь улететь, плюхались в воду и барахтались там, пока не затихали.

Фигурки охотников скрывали прибрежные