Все тайны подсознания. Энциклопедия практической эзотерики - Георгий Науменко

«Очень чувствительны дети к сглазу. Ребенка сглазить может всякий человек дурной. Глянет он на ребенка, а тот без всякой там причины начинает во сне метаться, кричать, плакать. И оговорить ребенка может любой человек. Вот у меня Ваньку похвалили, что он спит спокойно по ночам, и с тех пор он стал как подменён, и день за днем кричит, плачет по ночам. А надо было, когда услышишь похвалу своему ребенку, тут же добавлять слова: „В добрый час молвить! Ребенок, будь здоров!“ Чтобы не оговорили ребенка, лучше маленького не показывать незнакомым людям. Чтобы избавить ребенка от сглазу и от оговору, у нас тогда берут его на руки и держат вечером против света так, чтобы на стене отражалась его тень. Ножом рассекают эту тень два раза крестом и приговаривают: „От чего стало, от того и перестало! От чего стало, от того и перестало!“ И так делают на трех стенах подряд. Потом нож на ночь выбрасывают за порог».

«Немочь, недомога у дитя может быть не только от болезни телесной, но и от „урока“. Глядишь, полюбуется кто на дитёнка, а он и сглазится. Старые бабки скажут: „Худой дух достал!“ От этого у маленького сразу появляются во рту под небом такие востренькие шишечки – „зубищи“ называются. Тут у него температура, трясет, весь он горит, красный делается. А знать, узорочен он или нет, можно так: повести надо рукой по глазам, по векам, и там все равно что горох будет в глазах – „перелом“ называется. Это значит у дитёнка урочное состояние, он как не в себе. Можно так же узнать „урок“ и по-другому. Для того в ковш с наговорной водой нужно бросить несколько угольков. Ежели они шибко зашипят и перемётышком, и врозь ко дну пойдут – то дитя здоров, а ежели угольки плавают поверху грудкою – дитя болен. Чтобы избавить дитёнка от „урока“, собирают траву урочницу, потом ее сушат. И как заболеет малый, заварят эту траву и дают пить».

«Есть такой глаз – очень глазливый, глянет или подумает даже, и человек заболеет. От человека зависит: есть глаз лютый, есть радостный, есть мнимый, есть ненавистный. Говорят тогда „оприкосили, опризорили“. От сглазу бабка-лекарка несет дитя в курятник или погребень, наговаривает на воду и читает: „У кого разные глаза – от черного глаза, от красного глаза, от болячего глаза, от заспатого, от проклятого глаза, от девичьего, от молодичьего, от казачьего, от ребячьего – отступи скорбь и болезнь, тоска и испуг. Кто подумал в худой час – черный глаз, лопни раз! Кто посмотрел в худой час – красный глаз, лопни раз! Суд-пересуд, кто судит, тому худо будет!“ И дитя перестает кричать. Есть и другой наговор».

«Вот еще такой обычай был – на ребенка в люльке со стороны головы смотреть запрещалось. Если человек придет и посмотрит со стороны головы, это значит, такой человек считался недобрым, желающим ребенку зло. Вот посмотрел с головы и опризорил его, а ребенок после кричит, как не свой делается, мучается, не спит. Тут говорят: „Ой, такое глазливое дитя“. От призора, чтоб неглазливый ребенок был, делают так: рано утром идут, чтобы никто не видел, берут с реки воду (звалась она „молчана вода“, несут ее в дом не разговаривают). Когда берут из проточного места, то никогда не зачерпывают против течения и заговаривают: „Вода-водица, вода-царица, как смываешь и срываешь желты пески, круты берега, так срывай и смывай с раба божия Вани все уроки, прикосы, щипоты, ломоты, приторы, опухольки, отикольки. Переполохи, родимцы и скорби, уйдите в чистое поле, там ветры раздуют; уйдите в сине море, как ключ ко дну!“ Потом три спиченки зажигают и горящими крест по воде проводят. По утренним и вечерним зорям личико ребенку обмывают снизу вверх и головку, ножки, ручки, животик. А в конце три раза резко брызнут в лицо, в глаза, чтоб он испугался. И полегчает».

«Раньше бывало так, что на Григория, тридцатого сентября, на пороге дома купали детей из решета – это от призору. А бабка-повивальщица при этом заговор свой вычитывала… По-северному, слово „сглазить“ не говорили, у нас говорили – „одумали“, „на прикос пришло“. Раньше, считалось, были колдуны, ворожеи, так могли одумать и оговорить ребенка. От этого увеличивалась молочная железа, жар возникал, ребенок не спал. От оприкосья в баньке три раза окачивали наговоренной водой с локтя, с приговором: „Сама мати родила, сама от болезни исцелила. Скатитесь, свалитесь с бела тела, с ретива сердца – все при-косы, ломоты. Пойдите в чистое поле, в широкое раздолье. Там потешайтесь, там издевайтесь. А над моим младеничком не потешайтесь! Тем словам моим ключ и замок, крепкий заговор. Ключ – в воду, а замок – в гору!“ Потом заговаривали молоко матери, чертили ножом по нему крест и давали пить младенцу».

Вера в порчу сглазом среди сельских людей живет и по сей день. Для того чтобы уберечься от дурного глаза, придумали обереги. Самый известный из них – сплевывание. В чашу кладут три горячих уголька или сожженных спички, «печинку» – печную глину, щепоть соли, клочок моха, вынутого из угла дома. Дуют три раза на воду и три раза сплевывают в сторону. Потом обрызгивают больного этой водой и выливают под притолок.

Издавна известен оберег от сглаза – амулет. Изготавливали его из различных материалов. Красный цвет предохранял от злых духов. Поэтому сила красного цвета переносилась на растения с красными ягодами, например калину и рябину. Рябина, по поверьям, отгоняет ведьм. Со старины был обычай от сглаза, где спит ребенок, под подушку в узелок клали щепотку соли. А когда шли с ребенком на улицу, то клали несколько крупинок соли под шапочку. Сыпали ему в обувь мак или натирали маком на лбу, между глаз. В люльку клали осиновой коры (по старому поверью, ее запах отшибает нечистую силу). Перед тем как показать младенца чужому человеку, его головку обтирали полотенцем, висевшим в день Пасхи на иконах. А когда человек уходил, тщательно вымывали пол.

Владение собственным телом – результат многолетних тренировок. Расслабление и медитация – путь к здоровью и просветлению. Эта восточная религиозно-философская практика возникла в VI в. до н. э.

Когда ребенка сглазили, брали лоскут от одежды или клочок волос того человека, который его сглазил. И этот лоскут от одежды или волосы сжигали на раскаленных углях. От такого средства становилось облегчение. Если это было не выполнимо, то применяли другой способ. Мать когда видела, что ее ребенок начинает в люльке маяться, выламываться, делаться беспокойным, кричать, то она его принималась мерить, чтобы узнать, нет ли у него сглаза. Мерить приступала суровой, мало крученной ниткой. Начинала свою мерку от плеча левой руки до пятки правой ноги, потом этой же меркой начинала мерить от плеча правой руки до пятки левой ноги. Если последняя мера не совпадала с первой, считалось, что ребенок хворый, его сглазили. Чтобы излечить, мать брала эту нитку, которой мерила от плеча левой руки до пятки правой ноги, и складывала ее так, чтобы получилось восемь ровных ниток. Сложенными нитками делала кресты на темени, ручках, ножках и спинке ребенка и говорила: «Исчезни, болесть, что напущена от черного глаза, от зла человека!» Тогда она складывала нитку кольцом и завязывала узел со словами: «Заключаю все дитяткины болести и хвори!» И в это кольцо протаскивала больного ребенка за ноги вверх спиной. Делала так три раза, и при этом произносила слова заговора: «Ни колдун, ни знахарь, ни черный глаз – не глядел бы худо на нас! Болестям бы не прилипать, дитятке здравым бывать!» После эту нитку мать зарывала на задворках в землю.

Вот подробное наблюдение, как деревенская целительница лечила от сглаза. Она взяла стакан родниковой воды и говорит: «Нужно знать, кто сглазил робя (ребенка)». Насыпала в стакан три щепотки соли с трех раз. Три раза вылила по несколько капель под стойку в дверь, три раза через дверную ручку. Потом взяла из трех разных печек три уголька, каждый имел свое название – «божий», «урошливый», «притошный» (также они означали – мужской, женский, девичий сглаз). Угольки она бросила в воду. Спрыснула три раза через три пальца левой руки. При этом она заговаривала: «Чур-чур, моя дума, чур-чур, мои мысли, чур-чур, чужая дума, чур-чур, чужие мысли, чур – мужская и женская, чур – отцова и материна. Никто бы не одумал на рабу божью Марью – ни девка-долговолоска, ни жонка-простоволоска, ни мужик-еретник, ни старик волшебник. Спите, дремлите! Смола на язык, дресва вся бы наземь. Аминь! Аминь! Аминь!» Потом бабка-целительница показала на угольки, бросила их в воду и говорит: «А вон погляди, два то уголька на дне лежат, не шелохнутся, а „урошливый“ (женский) так и ходит, так и ходит вверх-вниз». И впрямь, посмотрели: один из угольков передвигался в воде, тогда как два другие спокойно лежали на дне стакана. После целительница дала ребенку испить три глотка этой воды, промыла ему за ушками, протерла височки, пяточки, умыла лицо. И уже через некоторое время ребенок затих, успокоился и крепко уснул.