Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец

– Совсем все, что знаю? – не выдержал Ягун.

– И отложишь на время свои увертки! – добавила Медузия.

Зрачки ее чарующих глаз потемнели и стали медленно проворачиваться. Играющий комментатор ощутил, что находится полностью под властью взгляда Медузии. Сознание доцента Горгоновой было глубоким и непроницаемым, как бездонная океанская впадина. В сравнении с ним сознание Ягунчика было мелким, заросшим камышом прудиком, в котором косматые нигилисты в свободное от отрицания время ловили с барышнями карасей.

«Бедные древние греки! Неудивительно, что с ней можно было сражаться, только глядя в щит», – подумал Ягун.

– Не надо оставлять меня без чувства юмора! Вообразите, что будет, если у меня отнимут юмор и останется одна болтливость? Я же вас в буквальном смысле задолбаю, – поспешно сказал Ягунчик.

Академик улыбнулся:

– И правда. Не трогай его, Медузия. Без юмора его комментарии матчей станут утомительны… Рассказывай, Ягун!

И Ягун рассказал. Быстро, ясно и лаконично. В духе «краткость – враг гонорара», но «четкость – сестра военного». Единственное, о чем он по понятным причинам не упомянул, это о разговоре, подслушанном на Лестнице Атлантов. Во время рассказа Ягун трижды ощущал легкую щекотку, словно кто-то краем соломинки касался его головы под волосами. Не решаясь выставлять активный блок против подзеркаливания, который и Меди, и академик, и даже Поклеп при необходимости с легкостью бы сломали, опытный Ягун все три раза прикидывался радостным простачком и вызывал в памяти образ Кати Лотковой. Под конец на него, видно, плюнули и оставили в покое.

«Надо не забыть сказать Лотковой, что ее лицо распугивает преподов!» – мысленно хихикнув, напомнил себе Ягун.

Услышав о пелопоннесском малом драконе, Сарданапал сразу послал за Ванькой.

– Открой-ка рюкзак! – попросил он и долго смотрел на Тангро. Дракончик спал. Дышал он глубоко и редко, трижды в минуту выдыхая клуб пахнущего серой дыма.

– Да, Соловей что-то говорил мне о нем… Последний уцелевший дракон этого вида. И зачем он Зербагану? – негромко спросил академик.

Заметив, что свет тревожит Тангро, Ванька затянул горловину и принялся раскачивать рюкзак.

– Заботливый папаша! Практикуемся? – одобрительно хмыкнул Поклеп.

Ванька предпочел промолчать. Молчание – лучший способ ответа на бессмысленные вопросы.

– Это все? – спросил академик, когда Ягун замолчал.

– Да. На данный момент все, – подтвердил внук Ягге.

– Я полагаю, спрашивать, почему я узнаю об этом только сейчас, не имеет смысла? – поинтересовался академик.

Ягун виновато вздохнул и изобразил глубочайшее раскаяние. Сарданапал поморщился.

– Ты думаешь, цирк за пять копеек меня одурачит? Меди, хочешь что-нибудь уточнить?

Меди покачала головой.

– А ты, Поклеп?

Завуч подошел к Ягуну, ткнул его твердым пальцем в грудь и гневно пропыхтел:

– Мы с тобой еще побеседуем, дружок!.. А теперь, как говорят культурные люди: «Позвольте вам выйти вон!»

– Позволяю! Так и быть! Уговорил, противный! – не задумываясь, брякнул Ягун и, пока его не нагнала искра возмездия, быстро выскочил наружу, таща за собой Ваньку.

Дверь магпункта захлопнулась за ними.

– Уф! Никогда не думал, что говорить правду так тягостно!.. Если так, то отлично понимаю, почему люди лгут. Исключительно чтобы спастись от таких сцен у фонтана… Вот смотри, Ванька! Мы открыли им глаза на Зербагана, рассказали, что он охотится на Тангро – и что в результате получили? Пяткой в нос и плевок в душу! – возмущенно заявил Ягун.

– Что-то не похоже, что тебе в душу плюнули, – сказал Ванька, насмешливо глядя на играющего комментатора.

– Как это не плюнули? Очень даже плюнули. Только моя душа увернулась.

В этот момент их окружила толпа выпускников, и внук Ягге замолчал, решительно пробивая себе дорогу локтями.

– Пропустите, граждане! Не толкайтесь! Проявите сострадание! Я с маленьким ребенком! – завопил он.

От неожиданности толпа расступилась. Один Горьянов остался на пути.

– Где ребенок? – спросил Демьян.

– Я ребенок! – сказал Ягун, локтем толкая его в печень.

Прошло немало времени, прежде чем Тане, Ваньке и Ягуну удалось остаться одним. А тут еще проснувшийся Тангро начал метаться в рюкзаке, и Ванька отошел, чтобы его успокоить.

– Ты был в магпункте. Глеб будет жить? – спросила Таня быстро.

– Да. Через сутки проснется… – ответил играющий комментатор, глядя в сторону.

Это не одурачило Таню. Она решительно взяла Ягуна за уши и повернула его голову к себе.

– Ягун, колись: ты подзеркаливал Бейбарсова? – спросила она.

Ягун подпрыгнул от негодования.

– Отпусти уши! Купи себе слоника!.. Подзеркаливал? Да за кого ты меня принимаешь?..

– Ягун, перестань!.. – настойчиво сказала Таня.

– Что Ягун? Потомки нас рассудят!.. Все: дуэль! Прямо здесь и сейчас! – кипел играющий комментатор.

– Ягун! – повторила Таня совсем тихо.

Ягун немного повозмущался и вдруг кивнул, подтверждая, что да, подзеркаливал, было такое дело.

– И что ты увидел? Что-нибудь важное?

– Увидеть-то я увидел, но не то, что ты думаешь… – уклончиво отвечал Ягун.

– Не Зербагана… – сказала Таня уверенно.

Ягун быстро взглянул на нее.

– Не Зербагана, – признал он.

Тем временем в магпункте состоялся военный совет. Ягге, Медузия, Поклеп, Сарданапал, а также присоединившиеся к ним Соловей О.Разбойник, Великая Зуби и Тарарах говорили о Зербагане.

– И чем ему мог досадить мелкий дракон? – недоумевала Великая Зуби.

– Доберусь я до него! – гневно прорычал Тарарах.

Питекантроп, потный, красный, сопящий, едва стоял на месте. Он давно бы уже придушил Зербагана огромными ручищами, если бы не непреклонное требование академика успокоиться и дождаться общего решения. И пока Тарарах надеялся, что решение будет прихлопнуть гада, как моль, он еще мог как-то себя сдерживать.

– Возможно, мы ошибаемся. Кому мы верим? Детям? Да старшему из них едва-едва двадцать! – заявил Поклеп, имевший привычку всегда и во всем сомневаться.

«Я подозреваю всех! Даже себя!» – признавался он порой Милюле, когда она в благодушном настроении уплетала сельдь бочковую атлантическую.

Сарданапал кашлянул.

– Они не ошибаются. Я только что вспомнил кое-что, чего не мог знать Ягун.

– Что вы вспомнили, академик?

– Много лет назад вопрос об истреблении пелопоннесских малых рассматривало Магщество. Я предлагал собрать всех уцелевших драконов на Буяне и тщательно охранять их. У нас, с нашей гардарикой, это было бы проще, чем где-либо…

– Здравая мысль! Имей я все эти годы хотя бы с пяток пелопоннесцев! Я бы выпускал их на поле всех сразу. Куда там сыновьям Гоярына!.. Какая команда была бы! – мечтательно произнес Соловей.

– Свежеподжаренная, – усмехнулась Великая Зуби, имевшая ясное представление о методах драконбольных тренировок, практикуемых старым разбойником.

– Но мне не отдали драконов. И кто первым высказался против моей идеи? Заявил, что опасность не стоит преувеличивать… Помнишь, я говорил тебе, Меди? – сказал Сарданапал.

– Зербаган, – вспомнила доцент Горгонова.

Академик досадливо поймал ус, сдергивающий с него очки, и закрепил его золотым зажимом.

– Да. К его мнению присоединился Бессмертник Кощеев, но этот просто, чтобы досадить мне… Поначалу Кощеев и сам был слегка удивлен.

Поклеп подошел к кровати и с подозрением, точно тот мог подслушать, посмотрел на Бейбарсова. Глеб дышал ровно. Спящий, он не выглядел брутальным некромагом. Просто смуглый юноша с тонко очерченным профилем.

– Но почему Зербаган не прикончил дракона раньше? Чего он ждал все эти годы? Чем мог ему помешать Валялкин? Пустить одну-две бесполезные искры? Мага уровня Зербагана это могло лишь позабавить.

– Возможно, Зербаган и сам не знал, что один из пелопоннесцев уцелел. Маги его уровня обнаруживают драконов по биению сердца. Тангро же мог быть в спячке, – сказал академик.

– Он провалился под лед и был вызволен стихийной магией во время снегопада. Почему – это другой вопрос, – пояснила Ягге, знавшая об этом от Ягуна.

Тарарах нетерпеливо топтался на месте. Кипучая натура питекантропа требовала деятельности, а не абстрактных рассуждений. Мчаться, сражаться, бить Зербагана. Чего тянуть гнома за бороду?

– Так что ему надо? Закрыть Тибидохс или ему теперь нужен дракон? А?! – нетерпеливо спросил он.

Никто не ответил Тарараху. Во всяком случае, никто из тех, от кого он ожидал ответа.

– Мне нужно и то и другое. И кое-что еще, – прозвучал вдруг низкий и хриплый голос.

Все разом обернулись. У открытой двери магпункта стоял Зербаган. Приземистый, жуткий. Казалось, его мощные короткие ноги вросли в пол, как корни. Никто не видел, как он вошел. Ни одно из предупреждающих заклинаний не сработало.