Аккорд - Ава Хоуп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь мой блокнот исписан текстами, а пальцы, пытающиеся подобрать мелодию, стерты о струны гитары. Но мне не хочется останавливаться.
– Ты что, проторчал здесь всю ночь? – интересуется неожиданно появившийся на пороге студии мой продюсер Рейнольд.
Вздрагиваю от неожиданности и отрываюсь от гитары:
– А который час?
– Восемь утра.
Вскидываю брови:
– Засиделся.
– И как успехи?
– Вообще-то отлично. Я тут кое-что набросал. Хочешь послушать?
Теперь Рейнольд вскидывает брови:
– Спрашиваешь.
Снова склоняюсь над гитарой, как вдруг на пороге появляется Коул, мой гитарист.
– Морган, ты где эту гитару откопал? – удивленно восклицает он, а я лишь закатываю глаза.
Сразу за ним появляется наш клавишник Дэвид, глаза которого тут же округляются, и он, присвистывая, интересуется у Коула:
– Он что, по собственной воле решил песню записать?
– Ого. Ни хрена себе! – А это уже восклицает Моника, стоящая в дверях.
Они всей командой решили тут собраться? Больше заняться нечем в восемь утра?
– Я тоже рад всех вас видеть, – саркастично произношу я. – Но позвольте спросить: какого черта вы приперлись?
– Мужик, ты не пошел с нами в стрипуху, – всплескивает руками Коул.
– И?
– И-и-и мы решили, что с тобой что-то случилось. Ты не заболел? – тут же добавляет Дэвид.
Устало выдыхаю и ставлю гитару на пол у стены.
– Он просто влюбился, – широко улыбается Моника.
– Отстаньте от парня, – произносит подошедший к пульту Джо.
Спасибо, что хотя бы ты остаешься в здравом уме.
– Он просто наконец-таки нашел свою музу, – тут же добавляет мой звукарь.
О дерьмо. И ты иди к черту, Джо!
Показываю средний палец каждому по кругу, кроме Рейнольда, он все-таки мой продюсер, а затем произношу:
– У вас что, дел никаких нет? Выметайтесь. И дайте мне, пожалуйста, пустить в ход свое вдохновение.
Беру телефон, лежащий на панели рядом с пультом, включаю его и направляюсь в комнату звукозаписи, где настраиваю расположение микрофонов. Удобно усевшись с гитарой на коленях, я проверяю айфон и нахожу в нем несколько десятков пропущенных звонков и сообщений, но все они могут подождать, потому что сейчас я хочу говорить лишь с Джессикой.
– Джо, можешь выключить микрофон на пару минут? – интересуюсь у звукаря, сидящего по ту сторону стеклянного окна.
Увидев его уверенный кивок, набираю номер Джессики.
– Привет, – широко улыбаясь, произношу я, когда она отвечает на звонок.
– Привет. Твои цветы уже некуда ставить! – недовольно восклицает она.
Я отправил ей в офис три сотни розовых роз. По сотне за каждый день моего отсутствия.
– Они не мои, а твои. Тебе нравятся?
– Очень. – По голосу слышу, что она улыбается, и мое сердце делает сальто.
– Знаешь, какой это сорт?
– Уже заинтригована.
– Rugosa PUSSY. Если хочешь знать, твоя пусси[39] так не пахнет, конечно, но… я уже мечтаю поскорее вылизать тебя.
– Святые небеса, Тиджей! – громким шепотом говорит она, будто нас кто-то слышит. – Мы не будем обсуждать это по телефону.
– Почему нет?
– Потому что я на работе!
– Да ладно тебе, Джесси. Приласкай себя, слушая мой голос. Или ты хочешь поиграть в недотрогу? Я не против. Ролевых игр у нас с тобой еще не было.
– И не будет.
– Я бы очень хотел, чтобы вы вылечили меня, доктор Шоу.
– Извините, мистер Морган, но вас может вылечить только хороший психиатр.
Улыбаюсь:
– Хочу в тебя.
– Или сексолог. Не пробовал обратиться?
– Умираю, как хочу в тебя.
– Как прошел концерт?
– Весь концерт думал о том, как хочу в тебя.
– Ты болен.
– Тобой.
Смеется.
– Я соскучился, Джесси.
– Разве у тебя было время скучать? Ты же в Вегасе.
– Я всю ночь провел на студии, детка.
– Правда?
– Правда. Ты моя, так зачем мне кто-то еще?
Она молчит. Отодвигаю телефон от уха, чтобы проверить, идет ли вызов, а затем, убедившись, что все в порядке, спрашиваю:
– Детка, ты здесь?
– Да. Я просто… Тебе правда будет достаточно только меня?
– Джес, шестнадцать дней воздержания должны были о многом тебе сказать.
Она издает смешок, а затем серьезным тоном интересуется:
– Так, значит… Я и ты…
– Дьявол, детка. Просто признай, что ты моя.
Джес хихикает. Именно хихикает. Как пятнадцатилетняя школьница. А мои губы раскрываются в довольной улыбке.
– И как дела на студии? – спрашивает она.
– Кое-что набросал. Хочешь послушать?
– Конечно.
– Я поставлю тебя на громкую связь, сейчас, подожди минутку.
Жестом прошу Джо включить микрофон и надеваю наушники. Затем настраиваю гитару и начинаю наигрывать вступление. Аккорды складываются в гармонию, наполняя комнату мелодичными звуками, и я начинаю напевать текст, на который потратил несколько часов.
Джессика не произносит ни слова, пока я своей мелодией признаюсь ей в любви.
* * *
Когда поздно вечером я подъезжаю к дому Джессики, вокруг ни души. На часах – половина первого ночи, и наверняка она уже легла спать, но я умираю, как хочу ее увидеть. Захожу в жилой комплекс и на лифте поднимаюсь на седьмой этаж. Возле двери пишу ей сообщение, чтобы не звонить в дверь и не разбудить тем самым Лизи.
Тиджей:
«Я у двери, откроешь?»
Барби:
«У какой двери?»
Тиджей:
«У твоей. Мне нужно тебя увидеть».
Барби:
«Дашь мне пару минут?»
Вскидываю брови, но все же отвечаю:
Тиджей:
«Конечно».
Принимаюсь раскручивать телефон в руке, пытаясь понять, почему она не открыла сразу. Гнусные мысли лезут в голову, но я пытаюсь их прогнать.
Спустя долгие пять минут дверь открывается, и на пороге я вижу Джессику в костюме медсестры.
О ДЕРЬМО.
– Лизи спит? – нахожу в себе силы задать вопрос. Но это так сложно, словно у меня амнезия, и я забыл о существовании звуков.
Стоит Джессике кивнуть, тут же одним рывком поднимаю ее за задницу и несу в спальню, где трахаю так сильно, словно не делал этого целую вечность, а не каких-то три дня.
Когда мы оба откидываемся на матрас, пытаясь отдышаться после двух раундов, с губ Джессики срывается удовлетворенный стон:
– Я скучала.
Издаю смешок:
– По члену? Или по мне?
– По вам обоим.
– То есть у нас только что был тройничок?
Хоть я ее не вижу, ставлю сто долларов на то, что сейчас она закатила глаза.
– У тебя какая-то одержимость тройничком. Все шутки про это. Я не собираюсь делить тебя в постели с кем-то. Никогда.
Приподнимаюсь на локте и смотрю в ее красивые голубые глаза, которые находят мои в ответ. Дьявол, она само совершенство.
У меня было много женщин. Очень много. Я спал с известными актрисами, фотомоделями и ангелами «Виктории Сикрет». Но ни одна из этих
