Аккорд - Ава Хоуп

давно. Или, может, вообще никогда.

Весь мой блокнот исписан текстами, а пальцы, пытающиеся подобрать мелодию, стерты о струны гитары. Но мне не хочется останавливаться.

– Ты что, проторчал здесь всю ночь? – интересуется неожиданно появившийся на пороге студии мой продюсер Рейнольд.

Вздрагиваю от неожиданности и отрываюсь от гитары:

– А который час?

– Восемь утра.

Вскидываю брови:

– Засиделся.

– И как успехи?

– Вообще-то отлично. Я тут кое-что набросал. Хочешь послушать?

Теперь Рейнольд вскидывает брови:

– Спрашиваешь.

Снова склоняюсь над гитарой, как вдруг на пороге появляется Коул, мой гитарист.

– Морган, ты где эту гитару откопал? – удивленно восклицает он, а я лишь закатываю глаза.

Сразу за ним появляется наш клавишник Дэвид, глаза которого тут же округляются, и он, присвистывая, интересуется у Коула:

– Он что, по собственной воле решил песню записать?

– Ого. Ни хрена себе! – А это уже восклицает Моника, стоящая в дверях.

Они всей командой решили тут собраться? Больше заняться нечем в восемь утра?

– Я тоже рад всех вас видеть, – саркастично произношу я. – Но позвольте спросить: какого черта вы приперлись?

– Мужик, ты не пошел с нами в стрипуху, – всплескивает руками Коул.

– И?

– И-и-и мы решили, что с тобой что-то случилось. Ты не заболел? – тут же добавляет Дэвид.

Устало выдыхаю и ставлю гитару на пол у стены.

– Он просто влюбился, – широко улыбается Моника.

– Отстаньте от парня, – произносит подошедший к пульту Джо.

Спасибо, что хотя бы ты остаешься в здравом уме.

– Он просто наконец-таки нашел свою музу, – тут же добавляет мой звукарь.

О дерьмо. И ты иди к черту, Джо!

Показываю средний палец каждому по кругу, кроме Рейнольда, он все-таки мой продюсер, а затем произношу:

– У вас что, дел никаких нет? Выметайтесь. И дайте мне, пожалуйста, пустить в ход свое вдохновение.

Беру телефон, лежащий на панели рядом с пультом, включаю его и направляюсь в комнату звукозаписи, где настраиваю расположение микрофонов. Удобно усевшись с гитарой на коленях, я проверяю айфон и нахожу в нем несколько десятков пропущенных звонков и сообщений, но все они могут подождать, потому что сейчас я хочу говорить лишь с Джессикой.

– Джо, можешь выключить микрофон на пару минут? – интересуюсь у звукаря, сидящего по ту сторону стеклянного окна.

Увидев его уверенный кивок, набираю номер Джессики.

– Привет, – широко улыбаясь, произношу я, когда она отвечает на звонок.

– Привет. Твои цветы уже некуда ставить! – недовольно восклицает она.

Я отправил ей в офис три сотни розовых роз. По сотне за каждый день моего отсутствия.

– Они не мои, а твои. Тебе нравятся?

– Очень. – По голосу слышу, что она улыбается, и мое сердце делает сальто.

– Знаешь, какой это сорт?

– Уже заинтригована.

– Rugosa PUSSY. Если хочешь знать, твоя пусси[39] так не пахнет, конечно, но… я уже мечтаю поскорее вылизать тебя.

– Святые небеса, Тиджей! – громким шепотом говорит она, будто нас кто-то слышит. – Мы не будем обсуждать это по телефону.

– Почему нет?

– Потому что я на работе!

– Да ладно тебе, Джесси. Приласкай себя, слушая мой голос. Или ты хочешь поиграть в недотрогу? Я не против. Ролевых игр у нас с тобой еще не было.

– И не будет.

– Я бы очень хотел, чтобы вы вылечили меня, доктор Шоу.

– Извините, мистер Морган, но вас может вылечить только хороший психиатр.

Улыбаюсь:

– Хочу в тебя.

– Или сексолог. Не пробовал обратиться?

– Умираю, как хочу в тебя.

– Как прошел концерт?

– Весь концерт думал о том, как хочу в тебя.

– Ты болен.

– Тобой.

Смеется.

– Я соскучился, Джесси.

– Разве у тебя было время скучать? Ты же в Вегасе.

– Я всю ночь провел на студии, детка.

– Правда?

– Правда. Ты моя, так зачем мне кто-то еще?

Она молчит. Отодвигаю телефон от уха, чтобы проверить, идет ли вызов, а затем, убедившись, что все в порядке, спрашиваю:

– Детка, ты здесь?

– Да. Я просто… Тебе правда будет достаточно только меня?

– Джес, шестнадцать дней воздержания должны были о многом тебе сказать.

Она издает смешок, а затем серьезным тоном интересуется:

– Так, значит… Я и ты…

– Дьявол, детка. Просто признай, что ты моя.

Джес хихикает. Именно хихикает. Как пятнадцатилетняя школьница. А мои губы раскрываются в довольной улыбке.

– И как дела на студии? – спрашивает она.

– Кое-что набросал. Хочешь послушать?

– Конечно.

– Я поставлю тебя на громкую связь, сейчас, подожди минутку.

Жестом прошу Джо включить микрофон и надеваю наушники. Затем настраиваю гитару и начинаю наигрывать вступление. Аккорды складываются в гармонию, наполняя комнату мелодичными звуками, и я начинаю напевать текст, на который потратил несколько часов.

Джессика не произносит ни слова, пока я своей мелодией признаюсь ей в любви.

* * *

Когда поздно вечером я подъезжаю к дому Джессики, вокруг ни души. На часах – половина первого ночи, и наверняка она уже легла спать, но я умираю, как хочу ее увидеть. Захожу в жилой комплекс и на лифте поднимаюсь на седьмой этаж. Возле двери пишу ей сообщение, чтобы не звонить в дверь и не разбудить тем самым Лизи.

Тиджей:

«Я у двери, откроешь?»

Барби:

«У какой двери?»

Тиджей:

«У твоей. Мне нужно тебя увидеть».

Барби:

«Дашь мне пару минут?»

Вскидываю брови, но все же отвечаю:

Тиджей:

«Конечно».

Принимаюсь раскручивать телефон в руке, пытаясь понять, почему она не открыла сразу. Гнусные мысли лезут в голову, но я пытаюсь их прогнать.

Спустя долгие пять минут дверь открывается, и на пороге я вижу Джессику в костюме медсестры.

О ДЕРЬМО.

– Лизи спит? – нахожу в себе силы задать вопрос. Но это так сложно, словно у меня амнезия, и я забыл о существовании звуков.

Стоит Джессике кивнуть, тут же одним рывком поднимаю ее за задницу и несу в спальню, где трахаю так сильно, словно не делал этого целую вечность, а не каких-то три дня.

Когда мы оба откидываемся на матрас, пытаясь отдышаться после двух раундов, с губ Джессики срывается удовлетворенный стон:

– Я скучала.

Издаю смешок:

– По члену? Или по мне?

– По вам обоим.

– То есть у нас только что был тройничок?

Хоть я ее не вижу, ставлю сто долларов на то, что сейчас она закатила глаза.

– У тебя какая-то одержимость тройничком. Все шутки про это. Я не собираюсь делить тебя в постели с кем-то. Никогда.

Приподнимаюсь на локте и смотрю в ее красивые голубые глаза, которые находят мои в ответ. Дьявол, она само совершенство.

У меня было много женщин. Очень много. Я спал с известными актрисами, фотомоделями и ангелами «Виктории Сикрет». Но ни одна из этих