Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - Василий Звягинцев

— Уж больно ты раздухарился, — ответил голос, и генералу показалось, что уверенности в нём поубавилось. — Помощи ждёте? Не будет вам помощи, никакой и ниоткуда.

Мятлев, наконец, сел в кресло, показал рукой, что Президенту и Герте тоже незачем стоять. Закурил.

— Действительно, заболтались, — сказал он, изо всех сил стараясь не выдать голосом, что он уже знает о судьбе своих людей. На это и намекал «собеседник». — Диктуй свой ультиматум. Решать-то всё равно не мне, я фигура техническая.

Ультиматум ни остроумием, ни оригинальностью не блистал. Президенту примерно через полчаса, от силы через час предлагалось встретить «парламентёров» и с ними согласовать все пункты распределения власти между членами «кабинета народного доверия». Номинально власть сохраняется за Президентом до следующих выборов, все перестановки будут иметь вполне законную форму, не вызывающую ненужных вопросов у «электората». Приблизительно, как это случилось в девяносто восьмом году с назначением вместо Кириенко, «киндер-сюрприза», правительства Примакова — Маслюкова. Тогда многим даже понравилось.

Все подробности будут обсуждены «в рабочем порядке». Проблем с Думой тоже не стоит опасаться. В стране ведь фактически ничего не произойдёт, вот и народные избранники продолжат работу в привычном режиме.

Ничто не ново под луной. Если бы здесь сейчас оказались Новиков, Шульгин, Ростокин, они бы только посмеялись, насколько чётко «предки» решили воспроизвести схему организации власти, реализованную «потомками» в «четвёртой реальности», 2056 года, реальности генерала Суздалёва и Виктора Скуратова. Впрочем, похожая система ещё полувеком раньше описана Лемом в романе «Эдем». Возможно, нынешние заговорщики были более прилежными читателями фантастики, чем Президент.

— Понятно. Мне в вашем раскладе места не находится?

— Не мандражь, что-нибудь найдём. Мы же не изверги какие, с нами по-хорошему, и мы добром ответим. Вон в Штатах так же получилось. Пробовал Обама подёргаться, самостоятельного политика поизображать, «Кеннеди» долбаный, ему быстренько всё объяснили, и теперь шёлковый ходит. «И никто не ушёл обиженный».

Точно, начитанный собеседник попался. А говорят ностальгирующие «шестидесятники»: «среди читателей Стругацких плохих людей быть не может». Ещё как может! Мятлев не считал себя настолько амбивалентным[63], чтобы признать противников хорошими людьми, просто мыслящими не в унисон с ним.

— Как я понимаю, в случае несогласия… Давай, до конца договаривай, чтобы недомолвок между нами не оставалось, — предложил Мятлев, глядя на Президента. Тот согласно кивнул, стараясь выглядеть мужественно-бесстрастным.

— Тебе что, для протокола мои слова нужны? — спросил собеседник, наверняка сейчас нервно поглядывающий на часы. Могла уже дойти до него информация о прорыве неизвестной машины через посты на месте ликвидации опергруппы Мятлева. И, соответственно, осложнялся вопрос с прибытием делегации. Чёрт его знает, кто прорвался, как и зачем. Потянуло запашком с Каретного Ряда, что ничуть не лучше запаха серы для средневекового монаха.

— Для истории, — с насмешкой ответил Мятлев. — Была, мол, в две тысячи таком-то году попытка реакционных сил… И тому подобное. Вот и фактаж…

— Ничего я больше не скажу, — неожиданно резко, почти грубо ответил технический руководитель, если не глава заговора. — Сам всё понимаешь. Сто раз такое случалось, и никаких особых эмоций в народе не вызывало…

— Кто бы спорил. Знаешь известный стишок: «Мятеж не может кончиться удачей…»

Генерал прервал цитату, прислушался. Воздух за стенами дачи был неподвижным, плотным и душным, как часто бывает перед грозой. Сильно пахло сосновым лесом и одновременно какими-то полевыми травами. С востока надвигалась, заслонив большую часть небосклона, сизо-чёрная туча.

«Скорей бы», — вдруг подумалось Мятлеву, будто гроза, ливень, град смогут отменить то, что надвигалось на них не с неба, а по земле.

То, что ему послышалось, не было первым отдалённым раскатом грома.

— Гранатомёт, седьмой эрпэгэ, — тоном стороннего комментатора сказала Герта, — наш. Километрах в трёх отсюда. Как раз на отсечном рубеже.

— Вот и всё, — сказал Мятлев в трубку. — «Алэа якта эст![64]». Пьянка пошла, последний огурец на столе! Счёт уже два-один в нашу пользу. Как говорится — «оставайтесь с нами»…

Генерал не мог знать, что творится на первом рубеже обороны, но просто верил, что если те, кому это поручено, стреляли из гранатомёта, то наверняка попали. Предупредительные выстрелы делают из другого оружия.

Он резко бросил трубку на рычаг. С этим — всё! А в остальном — ему было достаточно смотреть на Герту, чтобы чувствовать уверенность — всё закончится наилучшим образом. Она не играла, она действительно была собранна, но совершенно спокойна. Так, а он чем хуже?

— Извините, Леонид Ефимович, — сказала девушка. — Наши подъезжают, их уже, наверное, в окно видно. Можно, я ещё кое-что этому человеку добавлю?

— Этот номер сразу отключили и стёрли, — ответил Мятлев. — Известные штучки. Никому ты не дозвонишься…

Его слова запрещающими не были, просто выражали сомнение в её способностях. Ничего, переживём.

Герта не стала подходить к стационарному аппарату, просто поднесла к губам раскрытый портсигар.

Сделала пальцами беглое движение над кнопками.

— Алло, это Владислав Борисович? — Голос её стал соблазнительно-эротичным, каким-то даже мурлыкающим. — Прошу прощения, мой командир немного не договорил, разозлился очень. Я уточнить рекомендацию хочу.

— Кто это говорит?

— Герта. Меня зовут Герта Витгефт. Надеюсь на скорую встречу. Поэтому лучше оставайтесь там, где сейчас, на Мясницкой, сорок три, строение три, второй этаж, вторая дверь слева по коридору. Зачем зря бегать? Аэропорты для вас уже закрыты, как и вокзалы, посты ДПС наготове. В подполье уходить… От души не советую. В подполье можно встретить только крыс…

Она закрыла блок-универсал, развела руками разочарованно:

— Кажется, он свой мобильник об стену разбил. Или — об пол…

Глава двадцать шестая

Тела у андроидов, возможно, были другими, ранее не воевавшими, Воронцов взял для программирования первых попавшихся из резерва. Но «личности», то есть память, навыки, «психология», «жизненный опыт», — из общей «копилки». Эти биомеханические парни, по сути, были теми же сержантами, что тренировали первых «белых рейнджеров» на пути из Константинополя в Севастополь, воевали вместе с Басмановым против монстров в Южной Африке, а теперь ко всему предыдущему добавили и «воспоминания» о разведпоисках в Заполярье в сорок третьем и сорок четвёртом годах, десантах на Курильские острова и японские базы в Корее в сорок пятом. Вдобавок они узнали вполне достаточно о времени, в которое их направили сейчас — всё, что нужно знать в пределах компетенции и квалификации тридцатилетних прапорщиков морской пехоты, воевавших везде, куда посылали, начиная со второго года срочной службы.

Имена у них тоже были придуманные ещё капитаном Белли во время подготовки к действиям на англо-бурской войне по названиям кораблей российского флота, походивших на роль «рабочих псевдонимов», положенных в каждом спецподразделении. Для антуража, и чтобы с людьми не путать — там роботы действовали в составе целой офицерской роты.

Начали, как водится, с литеры «А». Оказалось, что даже её достаточно, чтобы обозначить целый взвод, причём не используя названия городов, имена и звания коронованных особ, флотоводцев и полководцев.

Согласно диспозиции отряд «Леонова» был высажен в трёх километрах от «объекта», на поляне в густом еловом лесу, вне дорог и троп труднопроходимом. Отсюда легко было прикрыть парными дозорами не только ведущий от трассы к даче узкий, всего лишь двухрядный «асфальт» с несколькими мостиками через заболоченные поймы незначительных речек, но и рубежи за пределами охраняемого периметра, откуда могли выдвинуться мобильные группы неприятеля.

Сам «старший лейтенант» с радистом и третьим снайпером со «Взломщиком» заняли господствующую высотку в полукилометре от очень удобного, в полных девяносто градусов, поворота дороги. С возвышающейся над холмом отдельно стоящей и потому ветвистой, а не голой, как телеграфный столб, сосны получался круговой обзор на десяток километров. Правда, сама дача и даже её КПП и сверху были не видны, надёжно укрытые лесом. В овражке у подножия высоты разместился пункт боепитания — тяжёлый бронированный вездеход «Тигр», загруженный ящиками патронов, гранатомётами «Шмель» и «Гром» с приличным боезапасом. В Отечественную войну Леонов и его отряд о такой огневой мощи не могли даже мечтать, обходились «ППШ», ножами, гранатами и трофейным оружием. Правда, был случай, захватили даже артиллерийскую батарею на позиции и тогда постреляли вволю. Когда кончились снаряды — отошли, и опять без потерь.