Безумно холодный - Тара Янцзен

Втянув в себя воздух, она бросила сигарету на тротуар и затушила ее ботинком.

— Окей, конечно, — сказала она. — Это недалеко.

Она легко нашла Трэвиса Джеймса в той толпе. В окружении дюжин картин с самим собой, развешенных по стенам галереи, парень практически сиял — как и говорил Кид. Золотистая кожа, золотистые волосы, глаза цвета карибской волны — он был слишком хорош, чтобы служить благом для окружающих, даже в плотном черном костюме и синей шелковой рубашке, которые в данном контексте не имели никакого значения.

В приглушенном свете галереи и темноте переулка он походил на Крида — сильно. Она удивилась, почему Кид никогда не говорил об этом, но тот мог просто не обратить внимания. Крид был выше, волосы носил примерно той же длины — по плечи, но они были темнее. Глаза отливали холодной каменной серостью. Крид выглядел таким плохим, каким и был: слишком крутым, чтобы кто-то полез на рожон. Но они с Трэвисом все равно были похожи. Скитер могла поспорить, что в галерее не осталось ни одной женщины, не мечтавшей трахнуть такого парня — вероятно, половина присутствовавших мужчин думали о том же. Таким красавцем он был.

Впрочем, это тоже не имело никакого значения.

Она нашла Кида. Вот, что имело значение. Она поставила маячок в Надин. Вот, что имело значение. И она удостоверилась в том, что Кид с тем, кто любит его настолько, чтобы позаботиться о нем.

Вот, что имело значение.

Куин и Реган вернулись обратно к Ставросу, но Скитер, как и Кид, не смогла больше вынести страданий старика — не сегодня. Она провела с ним большую часть дня, а вчера просидела в Колорадо Спрингз в больнице с Кридом, держа его за руку, молясь, чтобы он пришел в себя. Его круто накачали всякой дурью.

Она ездила на Бэтти, Додже Коронете 1967 года с 327 лошадями под капотом, а это всегда было рискованным делом. Копы имели привычку замечать ярко красную машину, а она потеряла свои права пару недель назад на гонках в Миднайт Даблз. Она выиграла, но, Господи, разъезжать без прав становилось слишком рискованно.

Прав на возвращение домой у нее было более, чем достаточно, но против компании она не возражала. Трэвис казался милым парнем и, как и Никки МакКинни, она вполне могла оценить богатую артистичность его тела и лица.

Ей хотелось нарисовать его, хотя она и не могла гарантировать, что у нее получиться тот высокохудожественный ангел, которого создавала Никки МакКинни. Она сделала бы его агрессивней, добавила бы резкости, одела бы его в трико и лайкру, назвала бы… хм, как бы она назвала его?

Мститель, да, вот кем бы он стал. Может, даже Алым Мстителем, впрочем, синий цвет шел ему больше. Наверное, она назвала бы его Кэнси-Мститель, и развила бы его собственную сюжетную линию.

— Мы далеко идем? Где ты живешь? — спросил он.

— На Стил Стрит, с ребятами.

— Не с предками?

Неожиданный вопрос. Она не совсем понимала, почему он вдруг решил, что она должна жить с родителями, но все же ответила:

— Да, у меня есть родители, но у них… у них проблемы.

— Какого рода проблемы?

Она могла не отвечать на этот вопрос. Она понимала это, но было что-то действительно милое в этом парне, что-то теплое, словно он держал ее за руку, что-то, чему можно было доверять — что было очень странно. Она мало кому верила за пределами обычного круга Стил Стрит.

— В основном, наркотики, и алкоголь, и нищета, и у моего папы реальные проблемы с управлением гневом, так что я типа съехала пару лет назад, а намного позже переехала на Стил Стрит. Против мамы я ничего особо не имею. Я была странным ребенком, вроде как с головой не дружила, поэтому Стил Стрит стала куда более подходящим местом для меня.

— С головой не дружила?

— Я умная, — сказала она, усмехнувшись. — Очень умная. Ненормально умная.

Остановившись, он вынудил ее остановиться рядом. Он окинул ее задумчивым взглядом, полным любопытства.

— Насколько ненормально?

— Ну, — начала она, на секунду задумавшись, как много можно ему рассказать. — Для начала: секунд через тридцать Кид и Никки выйдут из галереи.

Они уже перешли улицу, но все еще находились рядом с галереей. Он обернулся.

Прошло больше тридцать секунд, скорее минута, но вскоре несомненно Надин зарычала включенным двигателем и выскочила из переулка, направляясь к Уэзи.

Он снова повернулся к ней, взгляд его оставался задумчивым.

— И часто это у тебя бывает?

— Достаточно, чтобы перепугать некоторых до смерти.

— Например, твоих родителей.

— Например, моих родителей, — согласилась она.

— Но не ребят со Стил Стрит.

— Черт, конечно, нет. — Она громко рассмеялась. — Для того, чтобы потрясти этих парней нужно куда больше, чем ясновидящая девочка-подросток.

Смотря на нее, Трэвис подумал, что ему хотелось бы сказать то же самое, но он был потрясен — хотя это и не имело никакого отношения к дару предвидения.

Это было связано с теми чувствами, которые она вызывала у него и с тем, какой чудовищно молодой она могла оказаться.

ГЛАВА 20

АЛЕКС НАШЕЛ сигарету. Когда все ушли, и в галерее не осталось ничего, кроме него и мусора, он нашел его в тарелке, стоявшей на столике от Джона Луиса — окурок от сигареты.

Он залпом выпил бокал шампанского и налил себе еще один. Личность обвиняемого навсегда останется тайной, хотя он и заметил в галерее ближе к концу вечеринки девчонку, одетую как панк-рокер.

Дети. Проклятье.

Он глубже уселся в кресле и провел рукой по лицу.

На самом деле ночь принесла ошеломительный успех. Они продали более половины картин и забронировали еще два шоу Никки МакКинни, которая снова объявилась в самом конце вечера — появилась, только для того, чтобы утащить через дверь одного роскошного и чрезвычайно смущенного молодого человека.

На протяжении всей ночи вокруг бурлила тревога, большая часть которой исходила от него самого. Проклятье. Мэрилин Деккер. У него не оставалось сил на это. Не оставалось.

Для встречи с Драконом Деккер понадобятся стальные яйца, его же яички напоминали изюм — старый изюм.

Как, черт возьми, он скажет сенатору, что понятия не имеет, где находится ее дочь, разве что с мужчиной, отсидевшим в тюрьме за убийство Джонатана Трейнора III? Он не мог себе представить. Это было слишком ужасно.

Он снова выпил шампанское и уже, было, потянулся за бутылкой, чтобы налить себе еще порцию, когда тихий скрип двери, донесшийся сверху, припечатал его к месту.

О, твою мать.

Звук был не из хороших — не из тех, что производят гости, праздно шатающиеся по галерее перед уходом. О, нет. Звук был медленный, опасный. Алексу, застывшему легкой добычей на первом этаже, он казался смертоносным.

Ну, черт. Именно поэтому он и носил пистолет.

Вскочив из кресла, он достал свой Кольт и направился к задней стене, неотрывно всматриваясь в верхний балкон.

Никого не было видно, но на балконе было темно, свет сильно приглушили, создав слишком много теней, в которых можно скрыться.

Если бы у него был выбор, он бы вызвал подкрепление. Но в текущей ситуации он был рад, что Катя не с ним, где бы она ни была.

Стараясь передвигаться максимально незаметно, насколько это вообще было возможно для человека, которого уже видели, он скользнул вверх по лестнице. Ничего не видя и ничего не слыша, он решил, что забравшийся в их с Катей квартиру, оттуда не выходил.

Добравшись до двери, он снова прислушался, потом двинулся внутрь с пистолетом наготове. Везде горел свет — он намеренно зажег его до начала вечеринки. Маленькая посылка, перевязанная розовой лентой, ожидала его внутри.

Черт.

Кто-то был здесь и доставил еще одну посылку. Не обращая на нее внимания, он осмотрел остальную часть квартиры, обнаружив у Кати открытое окно — но не преступника.

Проклятье. Он уже начал ненавидеть окна.

Убирая пистолет, он вернулся к посылке. Он мог позвонить лейтенанту Брэдли, но большой помощи от нее ожидать не приходилось. Поэтому очень медленно, опасаясь наткнуться на провода, он раскрыл коробку.

От увиденного его сердце скользнуло глубоко в желудок, где все внутренности сжались в один комок тошноты.

Это был очередной кусок платья, того самого платья, и он был покрыт кровью — засохшей, хрустящей, тринадцатилетней кровью.

Черт.

Усевшись на пол и уткнувшись макушкой в дверь, он вытащил из кармана штанов мобильный телефон. У него был только один номер, по которому можно было позвонить. Номер с визитки Дилана Харта. Он пытался дозвониться до того раньше, но натыкался лишь на автоответчик, но, по крайней мере, так он мог оставить сообщение — а это было больше, чем позволяла ему сделать Катя. Пришло время впустить его в игру.

Трэвис стоял на улице рядом со Скитер Бэнг около старого кирпичного здания, которое выглядело так, словно когда-то служило гаражом. На западной стороне здания находились три пары гаражных дверей, в окна были засунуты большие знаки с надписью «ПОГОДОСТОЙКИЙ», около стены стояло несколько мусорных контейнеров, а на улицу выходила приятная, высокохудожественная железная дверь. На одной стороне здания висел грузовой лифт, полозья которого походили на геометрически спроектированную паутину. Они стояли и ждали, пока он спустится.