Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - Джули Пауэлл

Дома нам с Эриком прикрепили микрофоны. Под почтительное жужжание камеры мы с невозмутимым видом потягивали вино, резали лук-шалот и помешивали варево на плите, как будто не было никакого объектива, нацеленного нам прямо в лицо. Без малейших усилий я неожиданно научилась разговаривать без мата. На меня снизошло спокойствие, и ужин я приготовила почти без суеты. На ужин были креветки бер-блан, то есть морские гады, залитые тремя четвертями фунта расплавленного датского масла, и спаржа с горчичным соусом, а спаржа всегда впечатляет. Я чувствовала себя знаменитым шеф-поваром и жуткой врушкой. Мне так хотелось, чтобы случился какой-нибудь катаклизм, чтобы масло загорелось или еще что-нибудь. И мне повезло все четверо впали в шок — оператор, звукооператор, продюсер и корреспондент по имени Мики, увидев, как я вбухала в соус три четверти фунта масла, так что жаловаться было не на что. Они планировали снимать нас три вечера подряд и отснять пятнадцать часов материала. Это показалось мне странным и даже несправедливым. Судите сами: на моих глазах компания Си-би-эс выбрасывала на ветер целое состояние, чтобы смонтировать пятиминутный сюжет о тридцатилетней секретарше из Квинса, которая готовит французскую еду. В то время как у себя на работе я не сумела выбить у финансового отдела десять баксов на вчерашнее печенье для собрания Комитета по культуре. Ну да ладно. Первые два дня съемок прошли на отлично, хотя по непонятной причине я очень устала, а на третий день в Йеле произошел взрыв, и оператору пришлось срочно отправиться туда. Вернулись они в следующий вторник. В тот самый вторник, когда по телевизору показывали самую последнюю серию «Баффи — истребительницы вампиров». Можно пропустить многое, но пропустить финал «Баффи» — нельзя. А я пропустила.

Вдобавок я подхватила простуду, а возможно, и атипичную пневмонию.

Пока Эрик и все члены съемочной группы сидели и смотрели исторический финал (продюсер тоже оказался фанатом), я вкалывала на душной кухне под пристальным оком видеокамеры, установленной на таймер. Но я не обижаюсь, оказалось, что есть то, что важнее самой главной романтической драмы с элементами фэнтези и боевых искусств за всю историю телевидения. Главное — обо мне снимают репортаж для национальных новостей. И вот я стойко жарю телячьи фрикадельки а-ля нисуаз, отхаркиваясь, откашливаясь и утирая сопли. И все это в полном одиночестве.

Телячьи фрикадельки а-ля нисуаз — это телячий фарш с помидорами, луком, чесноком и, самое главное, соленым салом. Из этой смеси лепят котлетки, обваливают их в муке и обжаривают на сливочном и растительном масле. Когда котлетки пожарятся, нужно залить в сковороду немного бульона, добавить сливочного масла — и готово. «Истребительница голода» приготовила также лапшу, эпинард этуве о бер, то есть шпинат в сливочном масле, и томат грилле о фор, томаты, которые запекаются в духовке, а не на гриле.

Я очень даже красиво разложила все по тарелочкам. Эрик прокомментировал мое усердие вне зоны видимости, но, к сожалению, не вне зоны слышимости (потому что мы постоянно в зоне слышимости, как участники реалити-шоу, которых подслушивают, даже когда они ходят в туалет или сбегают в лес, чтобы предаться сексуальным забавам): «Проект, „Джули/Джулия“ в потемкинской деревне[54]». Ведь Джули никогда не подает на стол еду в красивых тарелочках. Наверное, это микрофон, закрепленный у меня на груди, стал проводником к источнику безупречного вкуса и изысканности в духе Марты Стюарт, и меня это даже напугало.

Сначала интервью взяли у меня. Мы сидели за столом, на котором лежал мой старенький потрепанный томик «Искусства французской кухни», и в промежутках между приступами кашля я изображала что-то вроде остроумных ответов. Затем я накрыла стол в нашей маленькой, симпатичной гостиной, а оператор, звукооператор и продюсер окружили нас, слепя яркими лампами. Корреспондентка сидела с нами за столом, но ничего не ела, а только делала вид, что ест, потому что она оказалась вегетарианкой, — среди корреспондентов, по-видимому, это явление распространенное. После съемок я усадила за стол съемочную группу. Звукооператор от радости едва рассудка не лишился, его жена была не простой вегетарианкой, а отпетым веганом. Он все твердил, что помидоры, добавленные в котлеты, придают им неземной вкус. А у меня не хватило смелости признаться, что главный секрет этих котлет в свином сале. За столом царила теплая и дружеская атмосфера. Продюсер пересказал мне содержание тех серий «Баффи», которые я пропустила, а оператор, побывавший в Ираке, поведал нам немало захватывающих историй.

Когда по развлекательному каналу смотришь интервью с какой-нибудь звездой и она заявляет, что слава для нее — это «нечто непостижимое», невольно думаешь: «Ой, да ладно!» Что ж, мне неизвестно, каково это, когда репортеры копаются в твоем мусоре, а дизайнеры умоляют надеть сережки за сто миллионов долларов на вручение «Оскаров». Но когда телевидение снимает, как ты готовишь ужин в паршивой кухоньке в спальном районе, когда ты со съемочной группой обсуждаешь телячьи фрикадельки со свиным салом, войну в Ираке и истребление вампиров… А потом через неделю видишь этот урезанный четырехминутный репортаж по телевизору в вечерних новостях Си-би-эс, где Дэн Ратер загадочно произносит «Такое возможно только в Америке», — что и говорить, это и вправду нечто непостижимое.

Наступил август. После репортажа на Си-би-эс у меня взяли интервью «Ньюсуик» и «Лос-Анджелес таймс», а также с полдесятка радиостанций по всей Америке и, по непонятной причине, Австралии. У меня осталось тринадцать дней и двадцать два рецепта. Я слегка запаниковала. Читатели в блоге оставляют послания: «ГОТОВЬ, ТРЯПКА, ГОТОВЬ!!! Готовь или умри! Двадцать пять рецептов за двенадцать дней! НЕ СДАВАЙСЯ, никчемная нюня! ГОТОООВЬ!» Ну это они не со зла, конечно. Я плохо сплю, а когда все же удается заснуть, я вижу странные сны. В одном из таких снов я нахожу на улице грязного голубя и притаскиваю в офис. Он живет у меня в коробке из-под копировальной бумаги. Джулия приказывает мне убить и разделать несчастную птицу к ужину, а мне не хватает духу, к тому же мне кажется, что он слишком грязный и не годится в пищу. И вот я тайком выпускаю голубя в коридоре и прикидываюсь, будто понятия не имею, куда он делся.

А вчера Эрик чуть не подал на развод из-за испорченного тартара.

На первый взгляд все выглядело просто. Сэндвичи с ростбифом, листья салата и буше пармантье о фромаж — картофельно-сырные палочки. Я пришла домой, намереваясь быстро разделаться с ужином и перейти к более важным делам (выпивка, игра в «Цивилизацию», ранний отход ко сну).

Разница между соусом тартар и обычным майонезом в том, что основой его являются не сырые, а вареные яичные желтки. Три вареных яичных желтка растереть с горчицей и солью до однородной массы. Тоненькой струйкой влить стакан оливкового масла. А теперь самое главное. Джулия пишет: «Этот соус нельзя приготовить в электрическом блендере: он такой густой, что механизм застопорится». Смешав оливковое масло с ореховым (сильный привкус оливкового масла надоедает, и иногда хочется разнообразия), я вооружилась большим проволочным венчиком и начала взбивать. Масло вливала не спеша и понемногу. Я все делала правильно. Однако после того, как я добавила примерно половину стакана, все пошло наперекосяк.

Джулия пишет: «У вас не возникнет проблем с приготовлением свежего майонеза, если перед добавлением масла яичные желтки поместить в подогретую миску, а затем добавлять масло по каплям, пока соус не загустеет. Следует соблюдать пропорцию масла и желтков».

Ну и? Я все это сделала. Сделала, клянусь. Я снова в отчаянии перечитала инструкцию. Да. Я сделала все, все, кроме…

— Неужели это все оттого, что я не подогрела миску? Хотите сказать, что соус не получился, потому что я не подогрела эту чертову миску?!

— Что стряслось? С кем ты разговариваешь? — Эрик заглянул на кухню с хорошо знакомым выражением настороженной озабоченности, как верный пес серийного убийцы, почуявший неладное.

— На дворе август! Тут и без того девяносто пять градусов! А ей, видите ли, мисочку не подогрели!

Эрик, привыкший в случае чего бежать в укрытие, отреагировал мгновенно и исчез из кухни.

А я приняла решение следовать указаниям Джулии по исправлению майонеза. Подогрела миску на водяной бане, добавила немного горчицы и немного неудавшегося соуса тартар. Теперь нужно было взбивать до тех пор, пока горчица и соус «не загустеют».

«Это всегда помогает», — уверяет Джулия.

Оказалось, что не всегда.

Черт!

И тут я зарычала — нет, я не ругалась плохими словами, я издавала утробное рычание. Я понимала, что слишком бурно реагирую, но остановиться не могла. Перейдя на вытье, я перелила испорченный соус в блендер — какая теперь разница? Что еще может произойти?