Я Распутинъ. Книга вторая - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вот на днях у царя министр был на докладу. Весь такой расфуфыренный, в звездах.
— Фамилию говори.
— Володька Коковцев. Я подслушала…
— Ну и что же ты подслушала?
— Тебя ругает, батюшка. Дескать, не дело в обход министра заводы покупать. Грозился не впускать твои станки, да пошлиной их обложить.
Я выругался. С Коковцевым еще со времен «поляковской битвы» было проблемно. Ставил он мне активно палки в колеса, вредил. Надо его убирать. И побыстрее.
— Что же царь?
— Сказал, пущай Столыпин рассмотрит и доложит.
Нет, Столыпин против Коковцева на пойдет. Этот товарищ усидел при Плеве, при Витте — трактором не сдернешь с места. Врос в систему по самые брови. Да и еврейские банкиры ему покровительствуют — носят деньги каждый месяц, а он закрывает глаза на бардак в финансовом законодательстве.
Можно, конечно, было действовать через Аликс. После «отбытия» Дэмчи, я опять целиком и полностью «определял» дела царского семейства. Но и злоупотреблять не хотелось — мне еще выпрашивать участки под заводы. Лучше всего какие-нибудь кабинетные земли. Или заложенные в земельном банке дворянские имения.
Решил попробовать по-другому. Еще с весны вокруг меня нарезал круги с разными прожектами один мелкий жулик. Ну как мелкий? Это я сначала думал, что Константин Михайлович Коровко — небольшая пиранья в этом жестоком океане акул. Велел боевикам последить за ним, а репортерам собрать сведения. Оказалось, вполне себе щучка.
Родился прохиндей в 1876 году в семье отставного есаула Михаила Емельяновича и Екатерины Егоровны Коровко в станице Уманской на Кубани, окончил полный курс Новоалександрийского института сельского хозяйства со званием ученого-агронома II разряда. В том же году на деньги Войска Донского отправился в Петербург, где поступил в весьма престижный Технологический институт. Дрюня так и не смог выяснить, даже подмазав архивистов, почему обучение Коровко проспонсировало казачество? Чем он так им угодил?
Зато питерские приключения Кости удалось изучить вполне подробно. Благо в его окружении было несколько слуг, которые очень любили деньги. Еще больше шефа.
Обосновавшись в Петербурге, Коровко вскоре обнаружил, что отец перестал высылать содержание. Однако, несмотря на это, он появлялся в роскошных ресторанах Петербурга, снял квартиру на Невском и вообще жил на широкую ногу. Что же принесло Коровко такой стремительный скачок «из грязи в князи»? Аронов раскопал, что еще будучи студентом Коровко на пару с однокурсником попросту «разводили» провинциалов на деньги. «Компаньоны» торговали велосипедами и занимались биржевыми спекуляциями, параллельно продавали простакам 20-летних кобыл по цене трехлетних арабских скакунов с безупречной родословной.
Ну а поскольку начался экономический рост и в столице было полно нуворишей с «горячими» деньгами, парочка уверенно шла по стезе криминала и махинаций. Сначала Коровко провернул аферу с фарфоровым заводом, который удачно «сгорел». Костя прикарманил деньги вкладчиков, вместе со страховым возмещением, после чего пришло время различных «геологических экспедиций». Которые, разумеется, быстро находили то золото, то нефть. Попутно Коровко выступал на разных собраниях кадетов, октябристов с патриотическими речами, чем заслужил себе репутацию борца с «тлетворным влиянием Запада».
Костя обещал вкладчикам 300 % прибыли и надо сказать, что ему продолжали тащить денег. Но будучи умным человеком, он искал себе влиятельного покровителя — а ну как полиция все-таки доберется до его афер?
— Вам дам половину всего предприятия! — обещал мне Коровко, когда я наконец, согласился встретится в чайной. — Двести тысяч годового дохода. Может и больше.
— В чем же гешефт? — поинтересовался я, заказывая чайничек кяхтинского и колотого сахара.
— Каспийско-романовское общество! Нефть! Сам князь Тарханов в пайщиках!
Много восклицательных знаков, мало конкретики. Но она мне и не нужна была.
— Я то готов, но надо кое-кого «подмазать».
Нам принесли чай, Коровко решил шикануть заказал бутылку дорого коньяка. Как он выразился «смазать шарниры». Инженер хренов. Нет, чтобы заниматься чем-то полезным, вакансий на тех же железных дорогах — завались. Иди, работай, зарабатывай. Зарплаты у путейских инженеров вполне достойные, можно жить. Нет, пошел в криминал.
— Пост нынче, не до пития — отказался я.
— Какой же нынче пост? — удивился Коровко.
— Успенский!
— Ладно, к делу — жулику религиозные традиции были не интересны — Кого подмазать?
— Министра финансов. С нового года нефтяные товарищества обяжут получать лицензии в столице — соврал я — Надо бы занести. Тысяч пять.
— И что же взамен? — Коровко нахмурился.
— Как что? Гербовая бумага, с подписью министра. Разве мало?
Этот аргумент на жулика подействовал. Пускать пыль в глаза — это ему было понятно.
Дальше было дело техники. Я отправился к Зубатову, целый час его убеждал поспособствовать в поимке взяточника.
— Столыпин нас уничтожит! — качал головой Сергей Васильевич.
— Ему Коковцев сам поперек горла уже стоит — продолжал врать я — Да и Его Императорское Величество дал добро почистить совет министров.
— Ну раз так… — Зубатов пожал плечами, отправился со мной к нотариусу. Там мы при свидетелях переписали номера купюр, после чего я встретился с Коровко и мы «сели в засаду» в министерстве.
— Огласка нужна — Сергей Васильевич пощелкал камешками четок — Как бы Коковцев не «соскочил».
Пришлось вызывать Перцова с Адиром. Последний принялся готовить камеру. Журналисты, узнав, зачем мы тут, с лица сильно сбледнули. Познакомил их с Зубатовым и сотрудниками Охранки. Вместе убедили.
Ждали долго. У министра шел прием, Коровко заявился только под вечер. Опытный. Прошел в кабинет. Побыл там с полчаса. После чего вышел. Сияющий. Сработало! Взял Коковцев.
Расталкивая секретарей и делопроизводителей, мы со свидетелями из «мобилизованных» чиновников — кинулись следом.
— Не двигаться, Охранка! — когда надо Зубатов мог рявкнуть и сильно. Стоящий у письменного стола министр выпучил глаза, начал хватать губами воздух.
Двое плечистых агентов схватили за руки Коковцева, сам же Зубатов по-хозяйски уселся за стол, начал выдвигать ящики.
— Что вы себе позволяете??!? — министр обалдело уставился в объектив фотоаппарата, который внес Адир.
— Взятки берешь, сукин ты сын?! — Сергей Васильевич вытащил из одного из ящиков сверток, развернул его на столе. Там были 50-ти рублевые «николаи первые», перевязанные шпагатом.
— Все видят? — Зубатов подозвал ближе свидетелей, Адир щелкнул вспышкой. В кабинет еще трое сотрудников Охранки завели бледного Коровко. Тот меня увидел, все мигом понял.
— Григорий Ефимович! Не погуби — жулик рухнул в ноги.
— Ах вот в чем дело?! — Коковцев тоже меня разглядел, покраснел от гнева — Мне все ясно! Какая гнусная провокация…
