Смерть под псевдонимом - Наталья Александрова

– Всего наилучшего! – сказал мужчина кому-то в кабинете. – Я зайду через неделю!

Голос был удивительно знаком. Мужчина повернулся, они встретились глазами, и журнал выпал у Марии из рук.

– Славик! – прошептала она, – Славик…

– Машка! – ахнул он. – Неужели это ты?

– Вячеслав Игоревич! – подскочила к нему бойкая девица. – Вы не подождете минут двадцать? Тогда я сразу все оформлю!

– Госпожа Куропаткина, пройдите в кабинет! – ожил селектор.

– Я подожду! – сказал Вячеслав Маше, девица же приняла это на свой счет и умчалась, радостно стуча каблуками.

Речь нотариуса Семиусовой Маша слушала в полной прострации, пока та не постучала карандашом по столу, привлекая к себе внимание. Усилием воли Мария сосредоточилась на словах нотариуса.

Собственно, ничего сложного в них не было. Поскольку в завещании указывалась фамилия Карпова, Маше надлежало предоставить документы о том, что Карпов М.М. является ее отцом, то есть нужно было ее собственное свидетельство о рождении и свидетельство о регистрации брака ее родителей. Машино свидетельство о рождении лежало у нее дома, и в нем в графе «отец» указан был некий Куропаткин Михаил Иванович. Кто это такой, Маша понятия не имела, но при получении паспорта спросила у матери. Ответила за нее бабушка, что Куропаткин – вымышленная личность, чтобы не было в графе прочерка, а настоящего отца Маши, который ушел, они вычеркнули из своей жизни. Больше Маша не задавала вопросов на эту тему.

Нотариус установила срок – чуть меньше месяца – и отпустила Марию.

За это время она успела прийти в себя от неожиданной встречи и придать своему лицу спокойно-вежливое выражение. Чего нельзя было сказать о Славике. Он встретил ее такой радостной улыбкой, что сердце ее растопилось, как горячий шоколад. Они не стали разговаривать в приемной под любопытными взглядами секретарши, Славик схватил ее за руку и потащил на улицу. Там шел сильный дождь, но они заметили его, только когда оба были мокрые до нитки. И свернули в первое попавшееся кафе, которое оказалось пустым и темноватым.

– Как ты живешь? – спросили оба хором и рассмеялись.

– Что ты делал у нотариуса? – поспешила Маша задать вопрос, чтобы не рассказывать ему о своей жизни.

Славик поманил официантку и сказал, что он работает юрисконсультом в крупной фирме, а у нотариуса был по делам.

– Я не знала, что ты в Петербурге… – Мария опустила глаза.

– Я тоже… – он, напротив, смотрел на нее твердо и пристально.

Настал его черед задавать вопрос, и он спросил то, что его волновало в первую очередь:

– Ты замужем?

– Была, – честно ответила она, – два раза. Но… А ты?

– Я не женат и никогда не был, – ответил он, – потому что… Прости меня, я был таким идиотом…

– Это из-за той истории с Алиской? – перебила она. – Я сама была полной дурой, как можно было все порвать из-за такого пустяка… Это все мои комплексы…

– Да нет, потом… я мог бы убедить тебя… но мне казалось, что это все… ну как сказать, что раз мы только закончили школу, то это все еще не то, еще не настоящее, что главное – впереди. Я ошибался, понимаешь? Но понял это только через много лет.

Мария смотрела на него и чувствовала, как возвращается то, прежнее. И еще она думала, что он лучше ее – умнее и цельнее. Ведь знала же она в глубине души, когда оба раза выходила замуж, что это все не то. А вот, поди ж ты, страх одиночества, желание семьи, детей…

– Что ты делала у нотариуса? – нарушил он продолжительное молчание.

– Ах, это… – она рассказала ему историю с квартирой.

– Слушай, эти документы обязательно нужно найти, – нахмурился он, – говорю тебе как юрист.

– Согласна. – Мария набрала номер мобильника матери.

– Как дела с квартирой? – живо поинтересовалась та. – Была у нотариуса?

– Была. Мама, мне нужно старое свидетельство о рождении и твое свидетельство о браке. Можешь как-нибудь мне их переслать?

– Их нет, – глухо ответила мать после долгого молчания. – Она их сожгла.

– Она их… что? – закричала Мария. – Зачем она это сделала?

– Она сказала, что хочет вытравить из нашей памяти всякие воспоминания об этом человеке, и раз у тебя теперь другая фамилия, то нужно другое свидетельство, чтобы ребенок не задавал лишних вопросов. А старое ни к чему – вдруг ты потом найдешь…

– И ты ей позволила сделать такую глупость? – закричала Мария. – Да это же полное идиотство!

– А как с ней было спорить? – в ответ закричала мать. – Говорила же я, что она мне всю жизнь испортила со своим характером ужасным!

– Похоже, что квартирка накрылась медным тазом! – сказала Мария, отключив телефон. – Ну, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Зато я встретила тебя…

Надежда нажала кнопку звонка. За дверью тотчас раздались быстрые шаги, дверь открылась…

– Мама, я тебе кое-что принесла… – начала Надежда, но тут же осеклась.

Надеждина мать была весьма спортивная и подтянутая пожилая женщина с аккуратной стрижкой. Дома она ходила или в приличном спортивном костюме, или в брюках и рубашке мужского покроя. Косметикой она практически не пользовалась.

Женщина, которая стояла перед Надеждой, была облачена в длинный розовый шелковый халат с воланами, волосы ее были выкрашены в огненно-рыжий цвет и украшены кокетливым розовым бантиком. В довершение ко всему ее губы были накрашены сердечком, а ресницы едва поднимались от толстого слоя синей туши.

И при всем том это была она, мама…

– Мама, что с тобой? – проговорила Надежда дрожащим голосом.

– А что такое? – Мама испуганно метнулась к зеркалу. – Ах, я не успела наложить тени! Но это ничего, мы ведь все свои, правда?

Она крутанулась на месте, едва не запутавшись в полах халата, и фальшиво пропела:

– Надюша, вспомни вечер и радость первой встречи!..

«Что происходит? – в панике подумала Надежда. – Это не моя мама!»

– Ты сказала, что что-то мне принесла? – просюсюкала эта новая мама голосом капризной девочки. – Надеюсь, это что-то сладенькое?

– Сладенькое? – переспросила Надежда. – Ты же не ешь сладкого!

– С каких это пор? – фыркнула мама. – Мы с Виталиком о-бо-жаем сладенькое! Или ты намекаешь, что мне нужно беречь фигуру? Что я располнела? – и она снова метнулась к зеркалу.

– С Виталиком? – растерянно протянула Надежда. – Кто такой Виталик?

– Да что с тобой сегодня? – уставилась на нее мать. – Как ты можешь такое говорить? Ведь мы с Виталиком вместе уже целый год! Виталик – мой друг!

Из кухни высунулась плешивая физиономия. Бодренький такой старичок, глазки масленые, блудливые, нос подозрительно красноватый, похоже, что он тут проживает в качестве сердечного друга.

– Надин! – гнусавым голосом заговорил Виталик. – Какой сюрприз!

И подбежал по коридору мелкими шажками, и потянулся уже поцеловать ее, вытянув губы трубочкой. Надежда шарахнулась в сторону и перехватила ревнивый взгляд матери.

«Неужели все так изменилось оттого, что я взяла ту вазочку?» – в ужасе подумала Надежда.

– Ну, так что же ты нам принесла? – снова засюсюкала мать. – Сейчас мы будем все вместе пить чай, и если это что-то вкусное…

Она снова метнулась к зеркалу и поправила розовый бантик в волосах.

– Извини, мама, мне сейчас нужно бежать, – Надежда взглянула на часы. – Я очень опаздываю…

– Ты не хочешь с нами посидеть? – губы матери вытянулись, как у собирающегося заплакать ребенка. – Я знала, я всегда знала, что ты плохо относишься к Виталику… И совсем не любишь меня… И имей в виду: если так и будет продолжаться, то ты мне не дочь!

– Танюсенька! – Виталик подбежал к матери и стал целовать ее в шею, – не обращай внимания на неблагодарную дочь! Нам так хорошо вместе!

Мать кокетливо засмеялась, не отрывая глаз от зеркала.

«Какой ужас! – Надежда бежала по лестнице. – А вдруг мой муж тоже изменился? А вдруг… а вдруг это вообще не Саша? И кот не тот… или вообще нет кота? Срочно к Лене!»

Леонид Иванович Кондрашов посмотрел на сидящую напротив молодую женщину. За те без малого два года, что они работали вместе, он привык к Марии, но сегодня она выглядела необычно привлекательно. Он пригляделся и понял: исчезло несколько затравленное выражение в глазах, и бледность, и горькая складка у губ. Теперь перед Кондрашовым сидела красивая и счастливая молодая женщина, глаза ее сияли, щеки рдели без всякой косметики, губы улыбались.

– Маша, я пригласил вас сюда… – он оглядел зал дорогого ресторана, – чтобы просить прощения за то, что причинил вам множество неприятностей. Поверите ли вы, я понятия не имел, что этот человек, Николай, решится на откровенное злодейство. Ведь он мог убить вас!

– Да уж… – Мария поежилась, вспомнив жуткую дезинфекционную камеру, наполненную водой.

– Мне было очень приятно работать с вами, и я хотел бы, чтобы наше сотрудничество… – он собирался взять ее за руку, но поглядел ей в глаза и решил, что это лишнее, – но, как я понял, вы…