Смерть под псевдонимом - Наталья Александрова

– Ну что, и кто из нас сдрейфил?

– Точно не я! – Колян тоже полез по лестнице, она зашаталась под двойным весом, Леня заспешил, чтобы поскорее добраться до окна, очередная дощечка под ногой подломилась.

Леня вскрикнул, вцепился руками, с трудом удержался.

– Ну, что там случилось? – пропыхтел снизу Колян.

– Ни… ничего, – отозвался Леня, нашарив, наконец, следующую ступеньку. – Тут одна ступенька поломана…

Наконец он добрался до чердачного окна, перевалился через подоконник и оказался в комнате.

И сразу понял, что не зря лез сюда по шаткой приставной лестнице.

Комната была полна всяческих чудес.

Здесь был велосипед, у которого было всего одно колесо, а зато вместо второго колеса – какой-то хитрый фонарь. И еще – швейная машинка, примерно такая, как у соседки тети Брони, но опять же такая, да не такая. Там, где тетя Броня вставляла в свою машинку наволочку или рубашку, из пасти этой машинки торчала книжная страница с отпечатанными на ней красивыми буквами и замечательной картинкой – всадник в блестящих латах въезжал на вороном коне в ворота замка…

Еще здесь была клетка – такая, в какой тетка Коляна держала двух маленьких попугайчиков. Но в этой клетке вместо попугайчиков сидела железная рука.

А еще здесь был телевизор.

Вот телевизор был самый обыкновенный, да к тому же очень старый, с совсем маленьким квадратным экранчиком и линзой перед ним. Кажется, назывался он КВН, как популярная телевизионная программа. Такой телевизор был у дяди Васи, тихого деревенского алкоголика. Дядя Вася иногда, в сильном подпитии, включал этот телевизор и сидел перед ним, разглядывая через линзу мелкие неразборчивые картинки. Соседки говорили жене дяди Васи Степаниде, что давно пора этот телевизор выкинуть и купить хоть какой, да поновее.

Степанида на это отвечала: «Ничего вы не понимаете! Он в этот уткнется, и я его рожу пьяную хоть часок не вижу!»

Скрипнуло окно, и в комнату забрался Колян.

– Ну, и чего тут такого интересного? – спросил он, отряхиваясь от пыли и оглядываясь по сторонам. – Да ничего особенного, старье одно! Стоило сюда лезть?

– Ничего не старье! – отозвался Леня, обидевшись за все эти странные и удивительные предметы. – Вон, смотри, велик одноколесный!

– Кому он нужен – одноколесный-то! – скривился Колян, однако взгромоздился на велосипед и, с трудом дотянувшись до педалей, принялся их вертеть. Тут же фонарь, заменявший велосипеду второе колесо, засветился странным сиреневым светом. Вдобавок к этому зазвучала какая-то удивительная музыка.

– Поду-умаешь! – протянул Колян. – Драндулет с музыкой! Кому он нужен?

– А вот телевизор! – Леня показал на старенький приемник с линзой.

Телевизор Коляна заинтересовал, он пробрался к нему, но тут же опять скривился:

– Да он, наверное, ничего и не показывает! У него антенны нет, и он даже к сети не подключен!

– Не показывает? – Леня нажал клавишу на корпусе, и крошечный экран засветился ровным голубоватым светом.

Тогда Леня повернул ручку настройки, и на экране появилась какая-то странная комната. В этой комнате за столом сидели несколько человек, один – в черной рубахе, с длинной черной бородой и причесанными на прямой пробор волосами, другие – в военной форме. Чуть в стороне сидел еще один – в штатском, с маленькой аккуратной бородкой и галстуком-бабочкой. На столе перед чернобородым стояла бутылка вина и тарелка с пирожными.

– Угощайтесь, Григорий Ефимович! – сказал молодой военный и пододвинул тарелку еще ближе к бородачу.

– Благодарствуйте! – ответил тот и потянул в рот пирожное. В черной бороде запестрели крошки.

– Видишь – показывает! – Леня подвинулся, давая место приятелю. – А ты говорил…

– Скука какая-то! – проворчал Колян, заглянув через Ленино плечо. – Лучше бы про индейцев показали!

– Погоди, – отмахнулся от него Леня. – Дай поглядеть!

Чернобородый дядька съел одно за другим еще два пирожных, выпил бокал вина. Люди в форме смотрели на него не отрываясь, словно чего-то ждали. Вдруг один из них, красивый, с моноклем в глазу, вскочил, ударил кулаком по столу и вскрикнул:

– Да что же это такое! Доктор, вы что туда насыпали?

Штатский с бородкой привстал, лицо его было бледно, губы тряслись.

– Как мы с вами договаривались…

– Мы договаривались, чтобы был цианистый калий! – Человек с моноклем побагровел. – А ему хоть бы что…

– Князь, князь, держите себя в руках! – проговорил толстый мужчина в форме. – Подумайте о последствиях!

– Мы слишком долго думали о последствиях! – кричал красавец с моноклем. – Теперь пора подумать о России!

Чернобородый встал, оглядел присутствующих тяжелым взглядом и заревел, как раненый медведь:

– Вот оно что! Цианистый, значит, калий? Заговор, значит? Ну, ничего, Бог меня хранит! Государь за меня вступится! А вас, изменники, Бог покарает!

Он погрозил всем окружающим кривым пальцем, развернулся и побежал к двери.

– Не дайте ему уйти! – выкрикнул красавец с моноклем, вытащил пистолет и выстрелил в спину чернобородому.

Тот с диким ревом выбежал из комнаты, господа в штатском побежали следом. В комнате остался только штатский с бородкой, которого назвали доктором. Оглянувшись на дверь, он взял со стола красивый кожаный мешочек, подошел к пылающему камину и бросил мешочек в огонь.

Изображение на экране начало немного мутнеть.

Леня протянул руку, покрутил одну из ручек настройки… и вдруг произошло нечто непонятное.

Пыльный и захламленный деревенский чердак исчез.

Леня оказался в той комнате, которую только что видел на экране телевизора. Только теперь он смог разглядеть эту комнату в деталях, которых не увидел на маленьком экране.

Комната была большая и мрачная, с низким сводчатым потолком. На гранитном полу лежала огромная шкура белого медведя. Тут и там стояли шкафчики из черного дерева и низкие столики, накрытые цветными тканями, на них – резные кубки из слоновой кости. Возле пылающего камина стоял особенный шкаф, представляющий собой настоящий лабиринт из зеркал и бронзовых колонок.

Леня не только отчетливо видел комнату и все детали ее обстановки, он даже чувствовал холод гранитных стен, с которым не мог справиться огонь в камине, однако самого его никто из находящихся в комнате людей не замечал.

Дело в том, что время как бы немного отмотали назад – все участники сцены еще сидели за столом, точнее, сидели все, кроме красавца с моноклем. Он стоял с багровым от ненависти лицом и кричал:

– Мы слишком долго думали о последствиях! Теперь пора подумать о России!

И снова, как первый раз, тяжело поднялся чернобородый, оглядел остальных и проревел:

– Вот оно что! Цианистый калий? Заговор? Ну, ничего, Бог меня хранит! Государь за меня вступится!

В комнате началась суматоха, чернобородый убегал, князь стрелял ему в спину, Леню никто не замечал. Он стоял перед столом, ничего не понимая. Вдруг он увидел на краю стола кожаный мешочек с вытисненными на нем буквами. Рука сама потянулась к мешочку, и Леня не заметил, как сунул его в карман.

Комната опустела, в ней, кроме Лени, остался только штатский с бородкой – тот, которого называли доктором.

Оглядевшись по сторонам, он подошел к столу (при этом прошел в шаге от Лени, но не заметил его). Уставившись на стол, доктор проговорил озабоченно:

– Где же кисет? Он только что был здесь…

Нахмурившись, доктор опустился на колени, заглянул под стол, снова поднялся, удивленно и беспокойно оглядываясь и бормоча:

– Где же он? Ведь был здесь… какая незадача…

И тут Леня снова оказался на чердаке.

Он сидел на корточках перед старым телевизором, голова у него слегка кружилась. Экран телевизора был темным.

– Ну, что ты там застрял? – окликнул его Колян. – Все в этот дурацкий телик пялишься? Там же уже ничего не показывают! Пошли отсюда, ничего здесь нет интересного!

– Пошли! – вяло согласился Леня.

Он не понимал, что с ним только что произошло. Должно быть, ему померещилось, что он попал в ту странную комнату…

Они выбрались с чердака, полезли по скрипучей лестнице. Когда Колян добрался до середины лестницы, ступенька под ним подломилась, он упал на землю и вскрикнул от боли. Леня кое-как спустился следом, присел на корточки рядом с приятелем. Тот подвывал, держа на весу левую руку.

– Ты чего? – озабоченно спросил Леня.

– Бо-ольно! – подвывал Колян. – Наверное, сломал… а все ты – затащил меня на этот чердак…

Они кое-как добрели до Колиного дома. Коляна отвезли в райцентр, в больницу. Он оказался прав – рука была сломана. Дед приступил к нему с расспросами, применил суровые методы дознания в виде ремня и выяснил насчет похода на чердак.

После этого дом у мельницы заколотили досками, чтобы мальчишкам было туда неповадно шляться.

А Леня, вернувшись из опасного похода, нашел в своем кармане красивый кожаный мешочек, на котором были вытиснены переплетающиеся буквы «С» и «Л».