Смерть под псевдонимом - Наталья Александрова

– Ты тоже сменил фамилию, – перебил его Кондрашов. – Поэтому я и не мог тебя найти. Это Надежда нашла тебя…

– Ну да, она помогла нам обоим. Тебе помогла выяснить мою новую фамилию, а меня привела к тебе.

– Я привела? – ахнула Надежда. – Как это?

– Очень просто! – Николай протянул к ней руку и снял с воротника куртки крошечный металлический кружочек на липкой основе. – Техника шагнула далеко вперед, в такой крошечной штучке помещается и радиомаяк, и телекамера!

Надежда вспомнила, как после разговора с ней Петухов покровительственно прикоснулся к ее плечу…

– Вот-вот, вижу, что поняла! – Николай самодовольно улыбнулся и снова повернулся к Кондрашову: – Слушай, Ленька, я и сейчас готов взять тебя в компаньоны. Я провел большую работу и знаю, что нужно искать и где. Вот, к примеру, только один отличный куш. В тысяча девятьсот семнадцатом году, сразу после февральской революции, люди, близкие к императорской семье, решили вывезти из Петрограда в Копенгаген большую часть царских драгоценностей. В обстановке строжайшей секретности драгоценности были погружены на яхту «Цесаревич». Яхта вышла в море, но не дошла до Копенгагена: на второй день пути она наскочила на плавучую мину и затонула. Так вот, настрой телевизор на нужное время, как раз перед взрывом мины, и мы заберем все эти драгоценности. В тогдашних ценах они стоили больше пяти миллионов германских марок. Представляешь, сколько они стоят по теперешнему курсу? Миллиарды!

– Это нельзя делать! – воскликнул Кондрашов. – Нельзя брать из прошлого большие предметы! Это может разрушить пространственно-временной континуум!

– Только вот не надо этих ученых слов! – огрызнулся на него Петухов. – Раз ты не хочешь стать моим компаньоном – просто делай, что я велю, иначе схлопочешь пулю!

Кондрашов растерянно молчал.

Николай шагнул вперед, щелкнул предохранителем пистолета и рявкнул:

– Делай, что я сказал! Настраивай машину!

– Тебе придется сделать это самому, – проговорил Кондрашов. – Машина реагирует на мысли того, кто ее настраивает. Поворачивай ручку и представляй время и место, в которое ты хочешь попасть.

Петухов повернулся к своей спутнице и приказал:

– Держи их на мушке! Если только шевельнутся – стреляй!

– Не сомневайтесь, шеф! – Лидия усмехнулась одними губами и повела стволом пистолета. – Это доставит мне огромное удовольствие!

Петухов подошел к телевизору, повернул ручку настройки.

Экран снова засветился голубоватым призрачным светом, потом на нем проступило изображение роскошной корабельной каюты. В углу – открытый сейф, на полу – большой кожаный кофр. Перед кофром стоял офицер в расстегнутом мундире.

Вдруг дверь каюты распахнулась, на пороге появился мужчина в морской форме.

– Господин полковник! – выкрикнул он охрипшим голосом. – Бросайте все! Яхта тонет!

– Но я не могу… – ответил офицер. – Я несу ответственность перед Их Величествами…

– Забудьте обо всем! Говорят вам – яхта тонет! Вы все равно это не спасете!

Полковник махнул рукой и выбежал из каюты.

Вдруг раздался звук лопнувшей струны, и Петухов, который только что крутил ручку настройки, оказался в каюте, на экране телевизора. Он схватил кофр, поднял его…

– Не делай этого! – крикнул, склонившись над экраном, Кондрашов.

– Заткнись! – огрызнулся Петухов и вскинул кофр на плечо…

И в этот миг раздался хлопок, как будто открыли бутылку шампанского, и экран телевизора погас.

– Что это? – вскрикнула Лидия.

– Кажется, телевизор перегорел! – Кондрашов развел руками.

– Сделайте что-нибудь! – лицо Лидии пошло красными пятнами, пистолет в ее руке дрожал.

– Что я могу сделать? Вы же видите…

Действительно, от телевизора отчетливо пахло горелой изоляцией.

– Сделайте что-то, или я буду стрелять!

И тут Надежда Николаевна пнула статую, которая стояла в углу комнаты. Статуя покачнулась и упала. Мраморный ангел рухнул прямо на Лидию. Она верещала, пытаясь выбраться из-под тяжелого крыла. Надежда наклонилась и подобрала выпавший из ее руки пистолет.

– Помогите! – проговорила Лидия изменившимся голосом.

– С чего бы это? – осведомилась Надежда. – Только что ты говорила, что с удовольствием меня пристрелишь…

– Кто старое помянет, тому глаз вон!

– А кто забудет – тому два! Кстати, где твой приятель Павел?

– А он, оказывается, плавать не умел…

– Неужели утонул? – радостно спросила Мария.

– Утонуть не утонул, но умом тронулся. Теперь сидит в углу и только рот открывает, как рыба…

– Ну, значит, не видать Мальвиночке царского фермуара… И тебе тоже… – злорадно сказала Мария.

– Леня, куда ее? – проговорила Надежда, вытаскивая помятую Лидию из-под каменного ангела.

– Да пошла она вон! – отмахнулся Кондрашов, осматривая телевизор. – С ней еще возиться я буду…

– Слыхала? – Надежда уже подталкивала Лидию к выходу. – Езжай в свою Дорофеевку и сиди там тише воды, ниже травы, ясно?

– Ну вот, – сказала Надежда, когда Лидия исчезла. – Что, совсем сломалась твоя машинка?

– Не знаю, поищу на развалах, может, найду лампы перегоревшие…

– А вот интересно, где Петухов? – спросила Мария.

– Наверно, остался на яхте! – Кондрашов пожал плечами.

В квартире было пыльно и скучно. Маша раздернула занавески, которые тоже не мешало бы постирать, и оглядела комнату. Скучно и уныло. И как она жила здесь больше года? На телефоне назойливо мигал огонек автоответчика. Она нажала кнопку, и тотчас же комнату заполнил нервный голос матери.

– Маша, ты куда пропала? Четвертый раз звоню, а тебя все нет! Позвони нам срочно!

Сердце покатилось вниз: что-то случилось. Набирая номер трясущимися руками, Мария опомнилась. Мама звонила сама, стало быть, с ней все в порядке, во всяком случае, она жива и, судя по голосу, здорова. Ладно, остальное переживем.

– Мам, что у вас случилось? – спросила она, услышав голос матери.

– А у тебя? Ты почему дома не ночуешь? – агрессивно начала мать. – Я уже черт-те что передумала!

– Я в командировке была, – привычно соврала Маша – с некоторых пор она взяла за правило не посвящать мать и ее мужа в свои дела. Так, они даже не знали, что она развелась с Сундуковым. И слава Богу!

– Тут пришло письмо, – заговорила мама нормальным голосом, – из Санкт-Петербурга, от нотариуса. Там сказано, что твой отец оставил тебе квартиру.

– Отец? – оторопела Мария. – Какой отец?

– Отец твой, Карпов Михаил Михайлович, мой бывший муж. Чему ты удивляешься? – холодно спросила мать. – Думаешь, тебя в капусте нашли?

Мария так не думала, но в детстве они предпочли бы, чтобы это было так, во всяком случае, слово «папа» в ее лексиконе отсутствовало, бабушка об этом позаботилась.

– Что сказано в письме? – так же холодно поинтересовалась она. – Прочитай мне его…

И мать прочитала, что господин Карпов завещает свою трехкомнатную квартиру на Сампсоньевском проспекте своей дочери Карповой Марии Михайловне. И для того, чтобы вступить в наследство, вышеупомянутой Карповой необходимо явиться к нотариусу Семиусовой по адресу такому-то такого-то числа октября месяца.

– Так это же завтра! – ахнула Мария.

– И я о том же, – согласилась мама, – так что не прозевай квартирку-то. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок!

Мария поморщилась – все же речь шла о ее отце, который, судя по наследству, умер недавно.

– Давай, вселяйся, мы с Сережей к тебе в гости приедем! – посулила мать.

«Всю жизнь мечтала», – подумала Мария, вспомнив бесцветные Сережины глазки и козлиный тенорок.

Утром она была в конторе нотариуса. Ее встретил весьма предупредительный молодой человек, с которым они долго разбирались, кто Мария такая и почему у нее с собой нет письма от нотариуса. В конце концов ей велели подождать в приемной.

Мария села в достаточно удобное кресло и взяла со столика прошлогодний журнал, который назывался «Ландшафтный дизайн». Собственно дизайн ее не интересовал, у нее не было загородного дома, но хотелось взглянуть на красивые сады и альпийские горки, чтобы успокоиться и собраться с мыслями.

Шло время, Марию все не вызывали. Наконец открылась дверь кабинета нотариуса и оттуда вышел мужчина. Мария подняла голову и окинула его рассеянным взглядом. Было что-то знакомое в повороте головы, и этот взмах руки…

– Всего наилучшего! – сказал мужчина кому-то в кабинете. – Я зайду через неделю!

Голос был удивительно знаком. Мужчина повернулся, они встретились глазами, и журнал выпал у Марии из рук.

– Славик! – прошептала она, – Славик…

– Машка! – ахнул он. – Неужели это ты?

– Вячеслав Игоревич! – подскочила к нему бойкая девица. – Вы не подождете минут двадцать? Тогда я сразу все оформлю!

– Госпожа Куропаткина, пройдите в кабинет! – ожил селектор.

– Я подожду! – сказал Вячеслав Маше, девица же приняла это на свой счет и умчалась, радостно стуча каблуками.