Глубокая разведка - Владимир Добряков

Наташа бросает автомат и повисает на шее у Вира. Она плачет и осыпает его поцелуями. Тот заметно смущен, а зря. Если бы не он, одним человеком у нас стало бы меньше. Это уж как минимум. Анатолий присоединяется к Наташиным благодарностям: обнимает Вира, хлопает его по плечам.

А я подхожу к поверженному «варану» и рассматриваю те места, куда пришлась пулеметная очередь и ударил лазер. Пули оставили лишь незначительные вмятинки. А лазерный луч хоть и разрезал чешуи, но только на это его мощности и хватило. В глубину тела он уже не проник. Да, броня солидная. Судя по всему, это какая-то кремнийорганическая структура.

И тут мне становится нехорошо. Настолько нехорошо, что, невзирая на жару, меня пробирает озноб. Зачем этому чудовищу такая могучая броня? Только для того, чтобы защищаться от еще более страшного и сильного хищника. Я смотрю на когти «варана» и с сомнением качаю головой. Коготки солидные, но такие затесы на деревьях, какие мы наблюдали в лесу, они не оставят.

Я прикидываю размеры, силу и неуязвимость того зверька, которого я мысленно окрестил Святогором, и у меня полностью пропадает желание увидеть его. Даже издали.

— Толя! Поищи флуктуацию и строй переход. Надо поскорее уносить отсюда ноги.

— А разве мы не будем искать здесь людей?

— Побойся Времени! Какие люди? Разве они могут здесь существовать в обществе таких зверюшек и тех, кто на них охотится? Человеку здесь просто нет места!

— Да, Толя, — поддерживает меня Лена. — Надо рвать отсюда когти, пока мы сами не попали в коготки, пострашнее этих.

Анатолий постукивает ножом по чешуе «варана», прислушивается к звону и молча идет к своей установке. На ходу он оборачивается и говорит:

— Я уже проверял. Ближайшая флуктуация поля — в пяти километрах отсюда, если идти по берегу болота.

Мы быстро разбираем снаряжение и отправляемся в путь. Правильно Лена выразилась: надо рвать когти. Я отдаю Виру свой автомат и по пути объясняю ему, как с ним надо обращаться. Вир — ученик способный и понятливый. Уже через полчаса он со ста метров тремя одиночными выстрелами попадает в дерево. С очередями дело хуже.

— Ничего, Вир, — успокаиваю я его. — Это — дело тренировки и практики. А пока бери, владей и пользуйся. Эта штука помощнее твоего копья будет. Хотя именно твое копье и спасло сегодня нас.

До намеченной цели остается не более двух километров, когда из леса вдруг доносится не то стон, не то рев, не то рычание. Что-то вроде «у-у-уо-о-о-ох!», издаваемого кем-то очень большим, сильным и свирепым. Это не сопение «варана». Это радостный клич хищника, почуявшего добычу.

Не сбавляя шага, приводим оружие к бою. Я, на всякий случай, достаю из ранца две «Мухи» и подвешиваю их к поясу. Но тут такое же «у-у-уо-о-о-ох!» доносится откуда-то сзади, но чуть подальше. Похоже, что стрельба и предсмертный визг «варана» привлекли к болоту любопытных обитателей этого милого лесочка. Видимо, нам все-таки не миновать встретиться с ними поближе.

Вопль, переходящий в рев, раздается совсем рядом, и из леса в трехстах метрах впереди нас выбирается такое, что даже в кошмарах не привидится. И размером это создание никак не меньше африканского слона. Если не больше. Оно светло-серого, почти стального цвета. Тело округлое, напоминающее майского жука. Но твердые покровы усеяны длинными шипообразными выростами. Наверное, именно ими «святогор» и царапал деревья. Лапы почти как у тигра, только размеры у них устрашающие. Огромная костистая голова с хищно вытянутой мордой. А челюсти, Время мое! Такими челюстями впору стволы местных деревьев перекусывать.

Страшилище с виду кажется громоздким и неповоротливым. Но зверь сразу же доказывает нам, что это впечатление обманчиво. Выбравшись из леса, он одним прыжком разворачивается в нашу сторону и еще двумя прыжками преодолевает почти половину разделяющего нас расстояния. Тут он останавливается, выпрямляет передние лапы и, воздвигнувшись почти на восемь метров, широко разевает свою пасть, густо усеянную саблевидными «зубками». При этом он издает торжествующий вой-рев. Добыча перед ним, и она уже не ускользнет.

С первого же взгляда ясно, что пули его не возьмут. Анатолий пытается поразить зверя лазером. Но, как и в случае с «вараном», это не дает результата. Зверь, не переставая вопить, делает еще один прыжок. Но я уже привел в боевое положение «Муху», и следующего прыжка сделать ему не даю. Кумулятивная граната попадает прямо в громоздкую башку чудовища. Как я и ожидал, его костяная броня оказывается не крепче танковой. Обезглавленная туша, дернувшись два раза, безжизненно рушится на землю.

Без опаски подходим ближе к поверженному хищнику. Когти передних лап, уже выпущенные для атаки, поражают нас своими размерами. Только такими коготками и можно было так обтесать стволы деревьев.

Задерживаться нельзя. Сзади из леса доносится вопль еще одного такого же страшилища. Еще раз оценив коготки, я активирую бластер. Больше я не намерен подпускать таких охотников за дичью слишком близко к нам. Мы почти бежим за Анатолием. Я иду последним и постоянно оборачиваюсь. Вот в полукилометре позади нас из леса вылезает такая же зверюга. Она тут же разворачивается и бросается в погоню. Но я не даю ей приблизиться. Скомандовав: «Ложись!», посылаю в хищника разряд из бластера. Громоздкая туша исчезает в слепящей вспышке, а нас подбрасывает ударной волной.

— Вперед! Быстро! — командую я.

Из леса, с двух сторон, к нам приближаются еще два таких же дьявола. Время терять нельзя. Пока Анатолий организует переход, мы с Леной с бластерами наготове охраняем нашу группу. Сиреневое марево перехода открывается прямо в болото. И как раз в этот момент из леса выбирается еще один монстр. Слишком близко для бластера. Но и убегать просто так нельзя. Вдруг он ринется за нами в переход.

— Уходим! Я прикрываю.

Мои друзья один за другим исчезают в переходе. А монстр с кошачьей грациозностью быстро приближается к нам. До него остается всего метров двести, когда я, уже стоя одной ногой в переходе, стреляю в него из бластера и тут же ныряю в переход, унося с собой установку.

ГЛАВА 14

А в ответ мне:

«Видать, был ты долго в пути -

И людей позабыл, -

мы всегда так живем!»

Холодновато, однако. Даже не холодновато, а, прямо скажем, морозно. Градусов двадцать, не меньше. А скорее всего, и больше.

— Минус двадцать восемь, — подтверждает мою догадку Лена, бросив взгляд на наручный термометр.

Мы стоим по колено в снегу среди бескрайней, безжизненной равнины. Солнце, судя по размерам и спектру, наше, земное; еще довольно высоко, но уже начинает опускаться. Не заметно никакого движения, не видно никакого нарушения однообразного и плоского рельефа. Настоящее Белое Безмолвие. Куда до него тому, что описывал Джек Лондон. Там, по крайней мере, была сосна, задавившая Мэйсона. А здесь…

— Как вы смотрите на предложение поскорее выбраться отсюда? — спрашиваю я, ни к кому не обращаясь.

— Вообще-то положительно, — соглашается Анатолий, но тут же добавляет: — Только поскорее вряд ли получится. Ближайшая подходящая флуктуация находится более чем в пятидесяти километрах отсюда.

— Тогда пойдем к ней. Других вариантов все равно нет, — говорю я.

— Подожди, — останавливает меня Лена. — Мы-то дойдем. А вот Вир перехода не выдержит. Это точно.

Действительно, я совсем забыл, что наш новый друг экипирован для такого похода, мягко говоря, совсем неподходяще. И на тебе! Из такой парилки, да сразу на почти тридцатиградусный мороз. Положение кажется мне безвыходным. Но Лена, как всегда, находит решение таких простых, житейских задач раньше меня. Она стаскивает с себя комбинезон с электроподогревом и протягивает его Виру:

— Одевайся!

Сама она остается в прозрачном сертоновом костюме. Мне становится не по себе. Я прекрасно знаю Ленкины способности в плане терморегуляции своего тела. Но даже при всем при этом мне жутко даже представить, как моя подруга пойдет по этим сугробам, при таком морозе, практически нагишом.

— А ты? Так и пойдешь?

— Ты меня за дурочку держишь или за снежную леди?

Покопавшись в своем объемистом ранце, Лена достает аккуратно свернутый белый свитер и брючный костюм из голубой кожи. Она сотворила его, когда у нас первый раз «гостила» Наташа.

— Что ж, — с сомнением говорю я, — это не Время весть что, но лучше, чем ничего.

— И я так думаю, — беззаботно отвечает Лена.

Если кто-нибудь подумает, что нам предстояла относительно несложная задача — пройти какие-то полсотни километров по ровной, как стол, местности, пусть попробует это проделать. Пусть он попробует пройти сколько-нибудь, проваливаясь на каждом шагу по колено и глубже в снег. И когда он скажет: «А ну его!..», вот тогда это будет примерно одна двадцатая того, что нам предстояло.